Наверху рушились города…
Шрифт:
– На землю, нахрен! – скомандовал он, направляя оружие на Костика.
– Эй-эй-эй, полегче! – Костя поднял руки на уровень лица. – Ты чего дружище, не узнал?
– На землю, нахрен, я сказал! – рыкнул Бандит. – Мордой, нахрен, вниз! Или я, нахрен, неясно выражаюсь?!
Он так и остался стоять возле грузовика, словно боялся подойти.
– Хорошо, хорошо, – задрожал голос Тамары. – Мы ложимся, – и она первая выполнила приказ. Вначале опустилась на колени, затем легла на бетонную дорогу.
Костик тоже выполнил приказ. Бетон оказался холодный и почему-то пах известью.
– Кто вам, нахрен, разрешал покидать лагерь? – тон Бандита немного смягчился, он словно просил прощения за предыдущую грубость. Естественно тем способом, которым умел.
– А кто нам запрещал? – вопросом на вопрос ответила фельдшер.
– А вот это, нахрен, вы уже с Петром Валерьевичем решите, кто вам запрещал, – сказал Бандит.
Тома скосила глаза на Костика. В её взгляде так и читалось: «Ну, что? Убедился?».
Лежать на холодном бетоне пришлось долго. Лишь минут через десять послышались тяжёлые шаги.
– Ой, Боже! – услышали молодые люди голос Ануш. – А чего ты их…
– Позови, нахрен, Петра Валерьевича, – перебил Бандит. – Скажи, нахрен, срочно.
– Да вижу, что срочно… – Ануш попятилась.
Время текло медленно. В такие моменты кажется, что оно бесконечно. Запах жаренной картошки сводил с ума. В желудках у Костика с Тамарой происходила нешуточная революция. Наконец запах чуть поутих. В глубине сада щебетала птичка. Где-то неподалёку, скорее всего на дороге, завыли друг на друга коты.
Костик чувствовал, как затекают колени. Показалось, что даже бетон под щекой нагрелся от человеческого тепла. По ощущениям прошло минут сорок. Тамара, наконец, не выдержала:
– Долго мы будем здесь валяться? – приподнялась на руках и посмотрела на Бандита.
Бывший спецназовец присел на могучий бампер «Урала», пистолет опустил между широко расставленных ног. Костик вывернул голову и тоже посмотрел на него. Появилась мысль вскочить и броситься на человека с оружием. Расстояние небольшое, плюс эффект неожиданности. Из минусов: перед ним всё же мужчина хорошей физической подготовки, пусть и однорукий.
Бандит лениво посмотрел на фельдшера.
– Ждём, нахрен. Петра Валерьевича. Он уже пусть, нахрен, решает, что с вами делать.
– Я не понимаю, что мы такого противоправного совершили, чтобы с нами чего-то решать?! – потемнели глаза Тамары. – Ты кем вообще себя возомнил?! – от возмущения она попыталась встать.
Бандит молниеносным движением поднял оружие. Тёмный ствол оказался направлен ей в лоб.
– Ещё хоть одно движение и я тебя, нахрен, пристрелю, – буднично сообщил он, словно речь шла не о человеческой жизни, а об очередном задании начальника.
Костик напрягся. Мысли лихорадочно забегали, но решения он не находил. Все события последних дней по-прежнему, если вдуматься, казались сном или бредом.
Тамара несколько секунд буравила взглядом однорукого человека, затем медленно опустилась на бетон. Закрыла глаза.
Вскоре раздались вальяжные шаги, приближавшиеся с такой скоростью, будто их обладатель вышел на прогулку, а не спешил для решения конфликта. Костик посмотрел на депутата. Синие брюки, остроносые туфли, накрахмаленная белая рубашка, уставшее и не выспавшееся лицо, словно всю ночь мучился от кошмаров.
Пётр Валерьевич остановился возле бампера «Урала». Посмотрел на лежавших людей, затем перевёл вопросительный взгляд на бывшего спецназовца.
– Побег, нахрен! – ответил тот ясно и лаконично.
– Побег?! – не поверил собственным ушам депутат Мосгордумы. – А у нас тут исправительное учреждение? Встаньте, – приказал он. – Не хватало еще, чтобы простудились.
Костик с Тамарой медленно поднялись. Фельдшер старательно отряхнулась.
– А как же, нахрен, карантин? – Бандит выпучил глаза.
– Карантин нужен и необходим, – кивнул Пётр Валерьевич и его шейные складки неприятно колыхнулись. – Но только будь в следующий раз более… толерантным. Мягким, что ли…
– Всё, мы можем идти? – Тамара хотела обойти грузовик и двинуться к дому.
– Стой! – Власов выставил перед собой руку. – Если я разрешил встать, это ещё не значит, что я разрешал вернуться в общество!
– Да что вообще происходит?! – не вытерпел Костик. – Вы тут что, с ума посходили?! Там, – указал на ворота. – Люди потеряли всякий разум, носятся в чём мать родила. Вы здесь что устроили? Что за цирк? Не нужны мы? Так мы уйдём!
Он действительно собрался развернуться и уйти, но голос депутата остановил:
– Не кипятись, – сказал он. – Никто и не говорил, что вы не нужны. Даже наоборот, вы очень нужны. Володя просто перегнул палку с вашим задержанием. Но в этом моя вина, не предвидел такого поворота событий…
– А зачем нас вообще задерживать?! – Тамара тоже чувствовала, что готова развернуться и уйти. – Мы похожи на воров или убийц?! А может мы…
В доме хлопнула дверь. По бетонной дороге быстро шагала Марина. Синие джинсы на ней висели, длинная мужская рубашка скрывала грудь.
– Вы можете быть заразны, – перебил Власов словоизлияние фельдшера. – Вас требуется отправить в карантин. На заднем дворе есть небольшой домик, там видимо раньше садовник со всем своим инвентарём обитал. Вот теперь, наверно, поживёте там вы.
– Заразны?! – Тамара посмотрела на депутата, словно прохожий на человека, предложившего бессмертие за сто рублей. – Вы думаете, что происходящее там, – вновь указала на ворота. – Заразно?!
Подошла Марина. Остановилась рядом с Петром Валерьевичем. По оружию в руке спецназовца лишь мазнула глазами. Зато осмотрела с ног до головы фельдшера, затем перевела взгляд на Костю. Вгляделась в его лицо.