Навет старого колдуна
Шрифт:
– Да вы что,- Лида запротестовала,- Коля меня никогда не ударит, даже ни разу не замахнулся.
– До поры, до времени,- проговорила баба Зина,- говорю, уходить тебе надо. Сделано вам так: плохо - пока вы вместе, когда расстанетесь - будет чуть получше.
– Если это кто-то сделал,- Лида начала собираться с мыслями,- можно же убрать это сделанное. Ведь, от любого яда можно найти противоядие. Если вы можете, пожалуйста, помогите.
– Стара я уже,- проговорила баба Зина,- не возьму. Сильный мастер делал, порча уже корнями вросла в вас обоих. Вряд ли в нашей округе найдешь такого мастера. Слышала я про одного, далеко жил на севере, на болотах Урмана. Большую силу имел. Он может и помог бы, но в прошлом году умер Серафим. Если встретишь ее, и она покается в содеянном, может и исчезнет колдовство.
– И что же мне делать?- спросила Лида,- Как же я ее найду, если даже не знаю, кто она? А у меня дети. Как же они без отца?
– А как они сейчас с таким отцом?- спросила баба Зина,- послушай меня, не уйдешь, или умрешь, или на волосок от смерти будешь. Не хотела говорить, но тебе на смерть сделано. От руки мужа смерть принимать придется. Мать о тебе молится хорошо, поэтому и Ангел Хранитель у тебя сильный, противостоит порче. Но и он не всесильный. И эта тяжесть никуда не отойдет от тебя, куда ты, туда и она. Дам я тебе наговоренной воды, умывайся по утрам и каждый раз читай «Отче наш». Знаешь молитву?- спросила она, Лида кивнула головой,- может, и откроются у тебя глаза, а то ходишь как сонная, часа своего последнего ждешь.
Она пошептала на бутылку с водой и подала ее Лиде.
– Прозреть бы тебе,- советовала баба Зина,- дома спрячь бутылку в укромное место и умывайся каждое утро. Ничего мне не надо от тебя,- добавила она,- жалко мне, что не смогла тебе помочь.
Поблагодарила Лида бабу Зину и пошла к автобусу. Как заторможенная шла по деревне, ног под собой не чуяла. Страшную участь предрекла ей знахарка. И помочь не кому. Уйти сейчас от мужа? Но куда? К родителям в деревню? А сестра с братом где будут жить? Домик у родителей не большой - две комнаты и кухня. В одной родители живут, в другой брат с сестрой. А ей с детьми - на кухне что ли жить? Совсем не хотелось. Дома у нее все было слажено, все казалось под рукой, все ухожено. Да и жили они в центре районного поселка, детям скоро в школу близко будет ходить. А может эта знахарка просто так мне наговорила, а я уши развесила. А Коля возьмет да и переменится, пить бросит и все будет хорошо.
Несколько дней умывалась Лида наговоренной водой, а потом не нашла бутылку. Спросила у трезвого мужа, не брал ли он бутылку за шифоньером. Тот ответил, что утром пить очень хотел, увидел бутылку и выпил. Лида обрадовалась, может, подействует водичка, и вернется прежний Николай: хороший, добрый, веселый. Две недели не пил муж, а потом опять понеслось.
Несколько раз допытывалась она у мужа и свекрови, с кем Коля дружил до армии? Очень хотелось узнать, кто мог так жгуче им навредить. Но и муж, и свекровь отнекивались, говорили, что ни с кем.
В четверг, поздним вечером, ставя гостинцы дедку на полочку, Лида вдруг явно вспомнила, как баба Зина сказала: «в прошлом году умер Серафим», и дедок в свой первый визит говорил о Серафиме. Значит, Серафим и есть тот колдун, который превратил жизнь Лиды в ад, через его злые чары она страдает столько лет. А спасает ее от смерти, видимо дедок – Хранитель материной старинной иконы. Только теперь поняла Лида, что означает этот «постоялец» в ее жизни. Хотела она с ним поговорить, несколько четвергов подолгу не спала, ждала звука открывающейся двери, но тщетно. Мед с сушками он съедал и чай выпивал, но сам не показывался. Когда уже отчаялась увидеть его женщина, он пришел сам.
Сквозь сон Лида явно услышала звук открывающейся и закрывающейся двери. Встав с постели и накинув халатик, она вышла на кухню. В свете фонаря с улицы она явно увидела своего «Ангела Хранителя». Дедок сидел на том же месте у окна и смотрел на женщину.
– Почаевничаем,- как и в прошлый раз проговорил он скрипучим голосом.
Лида быстро вскипятила чайник и собрала на стол, поставила дедку мед и сушки. Пока он пил чай, прикусывая сушками с медом, женщина молчала.
– Узнала, что Серафим умер?- спросил он, вытирая губы бородой,- легче мне было,- он помолчал, готовясь сказать самое важное,- Серафим свое умение передал внучке, пока она набирала силу, было терпимо. Но сейчас она стала сильнее меня. Уходить тебе надо от мужа.
– Уходить?- голос Лиды повторил слова дедка.
– Уходить,- настойчиво проговорил дедок,- ты все равно уйдешь, вот только живая или вынесут тебя, не могу сказать. Трудно будет мне тебя защитить.
– Завтра первое сентября,- глядя в его угольные глаза, проговорил голос Лиды,- Валя идет в первый класс, а послезавтра мы уедем.
– Засиделся я у тебя, пора мне,- дедок встал и засеменил к двери. Он так же вышел, не открывая входную дверь.
Ложась спасть, она опять почувствовала холод мрачного подземелья.
На следующий день Лида собирала старшую дочь в первый класс. В синей форме и в белом фартучке девочка была похожа на маленькую принцессу. Лида очень любила выращивать цветы, а в это лето старалась на славу. Огромный букет пришлось нести самой, детские ручки не удержали бы тяжести шапок георгинов и стрел гладиолусов. А вторая дочь, которая была младше всего на год, с завистью смотрела на сестру и безумно мечтала пойти в школу.
Муж как вчера ушел на работу, еще не возвращался. Даже первый школьный праздник не оторвал его от друзей по бутылке, хотя Лида много раз говорила ему про первое сентября. Но сейчас она думала, что это к лучшему, не помешает им спокойно отметить праздник. А на следующий день они с девочками переедут на квартиру, о съеме которой Лида уже договорилась.
Вечером она устроила дома праздник, испекла торт, купила вкусных конфет и с девочками отметили первый школьный день. А ночью ее разбудили крики пьяного мужа. Он никогда не кричал и всегда засыпал, молча на полу или на диване. Но сегодня муж был как в безумии. Вышла Лида на кухню и начала тихо уговаривать его не кричать громко, не будить детей. Пьяный муж вдруг как-то странно начал на нее смотреть, как будто не узнал или с кем-то спутал. Потом резко подскочил и ударил женщину по голове. Лида упала в угол кухни за стол. «Не успела»,- мелькнуло у нее, она пыталась подняться, но разъяренный муж с вытаращенными глазами и пеной у рта начал пинать ее ногами. От дикой боли она скорчилась, закричала и провалилась в холодную и мрачную бездну.
Пришла в себя Лида только в больнице. Ей было стыдно и обидно. Стыдно за то, что не смогла предотвратить произошедшее, а обидно за неудавшийся брак. А ведь она когда-то сильно любила своего мужа, и ни за что бы ни подумала, что в нем таится такое чудовище.
Днем она держалась, а по ночам беззвучно плакала в подушку. Ей хотелось выплакать всю боль и телесную, и душевную. Всю обиду за столько лет ожидания, траты нервов, надежд. Права была баба Зина, как сонная она ждала часа, когда муж в пьяном остервенении решится ее убить. И дедок ее предупреждал о том же. Надо было в ту же ночь переехать на квартиру. И ведь опять же дедок спас женщину от неминуемой смерти. Валя ей рассказала, как в ту ночь кто-то разбудил ее и тихим скрипучим голосом шепнул на ухо: «Беги к соседям, сейчас отец мать убьет», открыл окно и вытолкнул девочку в сад. «Беги прямо,- услышала она опять тот же голос,- в заборе есть дыра». Кто-то осветил забор, разделяющий их и соседей, и правда, девочка увидела дыру, и в этот момент тишину ночи пронзил крик матери. Не помня себя, Валя добежала до соседей и, что есть силы, забарабанила в окно. Сосед – сильный здоровый парень сразу прибежал и оттащил разъяренного Николая от жены. Быстро вызвали скорую, врачи спасли Лиду, буквально с того света достали, на волоске висела ее жизнь. А дыры в заборе, на другой день, не оказалось.