Навигаторы Апокалипсиса
Шрифт:
«Смириться можно, но принять не получится», – вспомнились майору слова Стрельцова. Именно так. Принять не получится. Не принимает такого душа. А еще Гуськова мучило осознание того, что он допустил сразу два промаха. Сначала не сумел спасти – он ведь мог нырнуть сам, не дожидаясь, когда раскачается Клименко, мог! – а затем не вернулся, чтобы убедиться, что ребята погибли. Вернись Гуськов сразу после того, как сдал майора Клименко медикам, тогда Стрельцову, Трощинскому и Локтеву не пришлось бы проходить через новые испытания. И, главное,
Но Гуськов не вернулся. Поехал чистить перья и отлеживаться. Правда, ни то ни другое сделать ему не удалось, все равно с полпути вернулся в Строгино и увидел там… лучше бы не видел этого кошмара. С другой стороны, не вернулся бы, ребята могли погибнуть. Уже здесь, в Новом мире. Чистильщикам ведь некогда было сортировать цели.
В общем, были в этой истории свои плюсы, хотя в сравнении с минусами они выглядели мелкими и незначительными.
Мазай сразу понял, отчего Гуськов такой кислый, но не стал приободрять или как-то еще лезть в душу. И на том спасибо. Бессмысленны все слова в такой ситуации. А бессмысленность не бодрит и не утешает. Только раздражает и еще больше вгоняет в уныние. Смертный грех, между прочим.
Генерал уселся за столик в углу и кивком предложил Гуськову расположиться напротив. Заказ сделал тоже генерал. Пока официант расставлял кофе и все к нему прилагающееся, Мазай молчал. Гуськов тоже не горел желанием начинать беседу. Но вечно благостная тишина длиться не могла, и генерал все-таки начал разговор. Как обычно, без предисловий.
– Больше так не делай, – он строго посмотрел Гуськову в глаза. – Вытащить парней из-под огня – дело важное, спорить не буду, но ты для меня важнее, чем десять простых оперативников. Ведь все только начинается.
Гуськова слегка покоробило от такой откровенности, но вида он не подал. Во всяком случае, постарался не подать вида.
– Не повторится, – буркнул Гуськов.
– Кроме того, это выглядело как саботаж, – генерал поднял руку, упреждая возмущение Гуськова. – Невольный! Понимаю. Поэтому никаких санкций не будет. Но если снова проколешься, припомню. Понял меня?
– Так точно.
– Вот и хорошо. Замяли.
Он взял паузу и пригубил кофе, как бы обозначая финал первого отрезка разговора. Но Гуськов не удержался и уточнил:
– Всю историю замяли? Я имею в виду прорыв.
– Не было никакого прорыва, – Мазай поставил чашку и снова уставился на Гуськова. – Никто ничего не видел и не слышал. Несколько свидетелей не в счет.
– Я слышал, как кто-то кричал, что узнал соседей.
– Этот глазастый гражданин установлен, и соседи показаны ему в целости и сохранности. По нашей версии, он наблюдал за съемками фильма. По мотивам романа одного известного фантаста.
– Вот как! – Гуськов усмехнулся. – Поверил?
– Куда бы он делся? Та же петрушка со всеми остальными свидетелями. Почти со всеми.
– То есть кого-то предъявить не удалось?
– Было несколько нестыковок. Но за это следует сказать «спасибо» навигаторам. Мы сделали, что смогли.
– А навигаторы тут при чем? То есть я понимаю, в первую очередь именно они виноваты в этой… бойне. Но при чем тут нестыковки с дублями? Они тоже были навигаторами?
– Не думаю. Скорее всего, эти люди не продублировались по другой причине. Копированию этих граждан помешали все те же навигаторы.
– Каким это образом?
– Очень даже простым. Навигаторами могли оказаться, например, пилоты, капитаны кораблей, водители автобусов или машинисты поездов. Улавливаешь мысль?
– В час «Ч», когда произошло копирование реальности, они вели транспортные средства, и это каким-то образом исключило их пассажиров из программы дублирования?
– Я тоже так думаю, – Мазай кивнул. – Понимаешь теперь, как возникла мысль, что навигаторы особо опасны?
Вообще-то Гуськов скорее понимал, что это «баян», как выражается молодое поколение. Мазай поворачивал проблему таким боком, каким ему было выгодно. Но спорить Гуськову не хотелось, да и не видел он в этом смысла. Командир сказал, что бурундук – это такая птичка, значит, птичка.
И все-таки Гуськов не удержался. Не хотелось, а ляпнул. Что за натура?!
– В момент копирования они были опасны, но теперь-то что они могут?
– Могут, Гуськов! Многое могут! Но дело даже не в их возможностях, а наоборот, в возможностях «программы копирования». Ведь на самом деле ситуацию можно частично исправить. Пока в Старом мире не исчезло сияние, связи между ним и нашей реальностью существуют, и обойденные вниманием граждане имеют шанс быть скопированными, если вовремя выйдут из «тени» навигаторов.
– Сойдут с поезда, парохода, выйдут из самолета и так далее?
– Вот именно, майор. Но навигаторы намеренно не дают гражданам выйти из их «тени». В результате гибнут и навигаторы, и с ними гибнут тысячи граждан, которых новая реальность не может скопировать, поскольку воспринимает их как часть навигатора.
А вот это был уже не просто баян, а баянище! Хуже! Просто какая-то геббельсовская пропаганда. Мазай всеми силами пытался выставить навигаторов убежденными негодяями и моральными уродами, а себя – шоколадным зайцем.
– Я все-таки думаю, что копирование закончилось, – осторожно заметил Гуськов.
– Вовсе нет. Скорее всего, возможность осложнений была предусмотрена, вот почему процесс дублирования реальности растянут на некоторое время. Граждане прилетят, приедут, приплывут в пункты назначения, выйдут из «тени» навигаторов и, возможно, все-таки будут скопированы. Но пока получается, что они не попадают в пункты назначения. А если и попадают, очень редко кто-то из них копируется.
– Почему?
– Хотя бы потому, что Старый мир становится все более опасным. Он рушится, и люди гибнут. Так что кто не успел, тот, как говорится, опоздал.