Навигаторы. Кадет
Шрифт:
Я сунулся в новостные ленты. Ну конечно, клановое имя не употребил разве что совсем ленивый. Разномастные журналисты как огромных информационных корпораций, так и полулегальных жёлтых изданий, уделили имени Вардис своё внимание. Я подумал, что отец будет просто в восторге.
Встав с парковой скамейки, я не спеша отправился на завтрак в университетскую столовую.
— Через пару недель снова всё успокоится, — убеждая самого себя, негромко произнёс я.
В столовую я пришёл в числе первых и, пока никто не обращал на меня внимания, позавтракал. Внезапно из динамиков раздался голос:
— Студента Арэниэля Вардиса просят пройти в кабинет ректора.
Я отодвинул поднос и двинулся к выходу. Какое счастье, что, когда меня вызвали к ректору, никто не решился идти за мной, хотя множество женских взглядов провожало меня до самого входа в административный корпус нашего учебного заведения. А вот зачем меня вызвали — был тот ещё вопрос. Может быть, проблемы с патентом? В военном ведомстве всё было строго: не поставили одну подпись или забыли вписать какой-нибудь код или обозначение, и всё, документы возвращались на доработку.
Снявшись в рекламе, устав университета я не нарушил. Я специально выяснил, не запрещено ли это, перед подписанием контракта. И вообще, как я понял, такие акции на полгалактики моему учебному заведению были только выгодны. Это могло привлечь студентов из других миров, разумеется, готовых обучаться на платной основе. Причём иномиряне платили за право обучаться в медицинском университете Элеи в разы больше, чем аборигены.
Когда я вошёл в кабинет, всё встало на свои места, и мне тут же захотелось развернуться и уйти: по кабинету ректора ходил туда-сюда мой отец, в кресле сидела заплаканная мама, рядом с ней — сестра, которая что-то быстро набирала на своем планшете.
— Как же низко пал род Вардисов! — без предисловий, зло проговорил отец, увидев меня. — Я забираю тебя из университета, вещи доставят вечером, твоя свадьба состоится через неделю. Я больше не позволю тебе позорить наше имя, снимаясь в какой-то… какой-то, — он прямо задыхался от бешенства, — в какой-то рекламе!
Я скрестил руки на груди:
— Нет.
— Нет?! Нет?! — закричал он, не выдержав. — Это я плачу за твою учебу! Лучше сэкономь нам всем время! Перестану платить — ты вылетишь. Условия договора будут нарушены.
— Уверен, отец? — как же мне тяжело далось это мнимое спокойствие. Мысленно я попросил у Великой матери сил, чтобы справиться с этим.
— Да кому ты нужен без клановых денег?
— Папа, не горячись, Рэн может претендовать на бесплатное обучение — он выступает на соревнованиях за университет и весьма успешно, — Катениль решила вмешаться, опередив меня.
Я с удивлением посмотрел на неё. Мы не были с ней близки, и всё же сейчас она защищала меня.
Отец сузил глаза.
— Что ж, пусть так, меньше расходов. — Он ткнул в меня пальцем. — С сегодняшнего дня я прекращаю твоё финансирование, твой личный клановый счёт будет заблокирован. — Отрезал он и надменно, как истинный глава клана, закончил: — И помни про условия: если ты вылетишь с ММР, неважно, по какой причине, ты выполнишь наши договорённости!
Я глубоко вздохнул и медленно, очень медленно начал выдыхать воздух. Как же много мне хотелось сказать ему. О том, что на счёт, заведённый вне клана, мне уже пришёл процент с продажи первого катера, и суммы этой хватит на оплату следующего семестра. О том, что Квардиго, благодаря моим успехам на соревнованиях, подал заявку на перевод меня на бесплатное обучение и что, судя по блеску глаз ректора, я мог рассчитывать на эти преференции. О том, что подал заявку на патент… Но я промолчал.
Отец вышел, громко хлопнув дверью. Мама, не оглядываясь, вышла за ним. Они всегда были вместе: в поступках, мыслях, решениях. Наверное, такими должны быть супруги: всегда и во всём вместе.
Сестра задержалась.
— Отец отойдёт, — она усмехнулась, — лет через двадцать. — И серьёзно добавила: — Рэн, я родителей не осуждаю, но и не поддерживаю. Мы с тобой не всегда ладили, но, если будет тяжело, я помогу.
Поддавшись порыву, я попросил:
— Возьми, пожалуйста, из дома на хранение мои книги и оборудование. Заберу после обучения.
Она кивнула.
Каждый день продавалось несколько «Крыльев», каждый день мой счёт в главном гномейрском банке пополнялся. Вышел ещё один рекламный ролик, но женская истерия по мне практически закончилась. Конечно, девы всех возрастов всё еще укладывались в мою постель, и даже то, что я жил не один, их не смущало. Как и то, что я не был намерен спать со всеми, кто оказывался в моей кровати. Впрочем, большая часть красавиц сбегали, как только я просил их полизать, почесать, понюхать или поцеловать мой шрам. Обзывая меня придурком, извращенцем или скотиной, девы уносились прочь под громкий хохот Вала. Постепенно от меня отвязались, сочтя очень странным.
Ещё одним минусом популярности стал рост нагрузки в клинике университета. Девы придумывали разные способы, иногда даже очень изощрённые, чтобы попасть ко мне на осмотр.
— Доктор, — обратилась ко мне златовласая дева в красивом вечернем платье, подчёркивающем её фигуру, — я вышивала, кончик иглы обломился и впился мне в палец, помогите мне, пожалуйста! — она выверенным движением протянула мне руку.
— Я не доктор, у меня нет лицензии, я студент, отрабатывающий общую практику в клинике. — Просветил я деву и тихонько хмыкнул. Ага, вышивала она. В парадном платье и с завитыми локонами. И белья под этим платьем не было, вероятно, для того, чтобы быстрее раздеться для медицинского осмотра. — Давайте посмотрим ваш палец. — Я включил настольную лампу, взял дезинфицирующее средство, пинцет и показал рукой на стул, приглашая её присесть.
— Доктор, — красавица проигнорировала мои слова о том, что я ещё только студент, — разве пациенту не надо раздеваться на приёме? — она невинно похлопала своими большими фиолетовыми глазами.
Я позволил себе ответить с долей иронии:
— Чтобы достать кусочек металла из пальца? — я посмотрел на неё, она неуверенно кивнула и закусила пухлую нижнюю губу, словно раздумывая, чтобы ещё сказать, ведь план её, кажется, провалился. Я начал осмотр. — Думаю, раздеваться не потребуется, — ответил я, подцепил тонкий кусочек иглы пинцетом и, осторожно достав его, продезинфицировал палец, запаял рану и крикнул: — Следующий!
Никто не зашёл. Всё! Сегодня это была уже восьмая элейская дева, вышивавшая в парадном платье без белья и сломавшая иголку.
Я заносил данные о текущих пациентах в электронную систему, когда услышал, как дверь открылась и закрылась, щёлкнул замок. Следом послышался шорох одежды, донёсся знакомый аромат духов и мою шею обжёг поцелуй.
— Меня страшно заводит, что все эти девчонки хотят тебя, — прошептала Кларенисса, развернула меня к себе лицом и уселась на мои бёдра.