Наводнение (сборник)
Шрифт:
— Ты, прокурор, хороший человек. — И добавил: — Вы.
Осторожно прикрыв за собой дверь, он вышел. Фризе настроился сварить себе кофе, как дверь открылась и снова возник Убилава.
— Про пиво слушай, такая история. Сигареты я в дубленке забыл. «Мальборо» курю. Пошел в коридор, нашел дубленку, сунул руку в карман, там банка пива.
— Ну-ка, ну-ка, дорогой! — Фризе вскочил и чуть ли не за рукав втянул писателя в кабинет. Подвинул кресло, включил магнитофон.
— Теперь подробнее.
—
— А ты повтори, с подробностями. Что за пиво, чья дубленка?
Оказалось, что Убилава залез не в свою дубленку:
— Точно, как у меня, знаешь? В «Березке» столько долларов отдал! Что за пиво лежало — не помню. Эта женщина перед глазами, понимаешь. Белый свет не вижу, неделю писать не могу. Говоришь — пиво!
Потом они вместе спустились в вестибюль и Фризе помог Убилаве надеть его импортную дубленку. Длинную — чуть ли не до пят, — с голубоватым мехом, покрытую снаружи каким-то сопливым составом. Наверное, чтобы кожа не мокла. Такую же дубленку Фризе видел на авторе детективов Огородникове.
Кофепитие так и не состоялось, потому что вслед за Убилавой в дверь постучал Борисов. Он оказался первым, кто спросил о причине вызова в прокуратуру.
— У нас есть основание подозревать, что была попытка отравить Маврина.
— В слове попытка уже заложен признак неудачи, — спокойно прокомментировал Борисов. — Значит, жертвы нет. И преступления не было?
— Преступный замысел тоже считается преступлением. В случае, о котором идет речь, жертва есть. Санитар из малого предприятия «Харон».
— «Харон»?! Какая прелесть! И само словосочетание: малое предприятие «Харон»! Это что же, бывшие «Похоронные услуги»? Ведомство Безенчука?
Ничто в этом человеке не указывало на его принадлежность к изящной словесности. Сухой, подтянутый, хорошо подстриженный. С приятным лицом, при взгляде на которое тебя посетит мысль: где-то мы с этим человеком уже встречались! Хороший темно–серый костюм, умело подобранный галстук… Все удивительно в меру, и в то же время ощущение незавершенности, отсутствие последнего штриха. Идеальный тип государственного чиновника, которому пора на пенсию, несмотря на то, что он хорошо сохранился.
— И как же умер санитар?
— Разве Алина Максимовна вам ничего не говорила?
— Нет. Мы виделись с нею только на похоронах. На поминки я не пошел. Должен сказать, что у нас с Алиной контры. Это может быть слишком сильно сказано. Я отговаривал Маврина от брака. Алина знает и не может простить. А брак получился удачным. Так как же, все-таки, он умер?
— Выпил банку датского писа «Туборг».
— Вот так штука! — удивление его показалось Фризе искренним. — Я подарил покойному целую упаковку! Значит, я и отравитель?
— После — не значит поэтому.
— Известный постулат Римского права. Но у нас в большем почете другой постулат: я так считаю — значит, так и есть на самом деле.
— Давайте вернемся к теме разговора, — предложил Фризе. — Где и когда вы покупали пиво?
— По известным, наверное, вам обстоятельствам, я подозреваемый номер один?
— Я задал вопрос! — Фризе начал терять терпение.
— Хорошо, хорошо! Где и когда? — Борисов секунду подумал. — Накануне юбилея. В субботу, в магазине на Профсоюзной улице. Я живу рядом.
— Вы часто бываете в этом магазине?
— Редко. С нашими-то гонорарами? Иногда себе позволяю купить хорошего чаю, конфеты жене. Вас интересует, запомнили ли продавцы, как я покупал пиво?
Владимир молчал.
— Продавщицу зовут Валентина. Странное совпадение — я всегда прихожу в ее смену. Не сомневайтесь, она меня узнает.
— В упаковке было тридцать банок?
— Да.
— Полиэтиленовая оболочка не нарушена?
— Кажется, нет. В девственном виде привез все Алексею. К банкам не притрагивался.
— Где вы оставили пиво?
— Спрятал на веранде, подальше от глаз хозяйки. Алина считала, что у мужа больная печень. А он взял и умер от сердечного приступа.
Борисов внимательно смотрел на Фризе. Может быть, ожидал, что следователь опровергнет его диагноз?
— Вам известно, кто отнес пиво в кабинет?
— Об этом поэт Лис может подробнее рассказать.
— Расскажите вы.
— Лис отнес пиво наверх. Наверное, по просьбе Маврина.
— Вы это сами видели?
— Конечно. Он был изрядно подшофе и так торжественно прошествовал наверх, что не заметить этого было невозможно.
— Видел это кто-то еще из гостей?
— Все видели. Он еще пробурчал сам себе под нос какой-то марш. Большой любитель подурачиться, когда сильно разогреется.
— А хозяйка?
— Что хозяйка?
— Видела пиво?
— Ни Алина, ни Алексей не видели. Они сидели спиной к лестнице.
— А кто сидел лицом?
— Мы с женой, какой-то генерал, детективщик Огородников, Убилава.
— Но ведь пиво было хорошо упаковано. Вы знали, что в коробке, а другие могли и не знать?
— Верно. Можно было подумать, что он возносится с большим тортом. Кто-то мог и догадаться. Огородников знал, он видел, как я покупал упаковку.
— Он тоже клиент «Березки»?
— Еще бы! Его бесконечные криминальные опусы печатают по всей Европе.
— Когда вы с Огородниковым встретились в магазине, вы сказали, что пиво Маврину в подарок?
— Нет. Огородник мне не симпатичен. А его творения… — Борисов пренебрежительно махнул рукой. — Детективы я не читаю. Это не литература. Поделки на продажу.