Навсегда твоя
Шрифт:
Я здесь. Я добралась.
– Ты в порядке? Мама сказала…
Выдох:
– Нет. Мой папа… он… умирает, Слав…
Боль и отчаяние настигают меня в один короткий миг, и я падаю в их мрачную бездну.
На маму больно смотреть – она выглядит абсолютно потерянной. Но каким-то образом собралась и организовала похороны… папы.
Господи, не могу поверить, что он больше никогда не войдёт в входные двери собственного дома и не назовёт меня ласково козочкой…
И все эти люди? Которое
Резко поднимаюсь из-за стола и иду на задний двор.
Слышу, как Слава поднимается вслед за мной и мысленно его благодарю – он единственный кто отчасти понимает моё состояние. В любом случае, старается изо всех сил и поддерживает меня. Впрочем, я уверена, что он-то как раз любил моего отца не меньше меня, а значит, ему больно так же, как мне.
– Куда сбежим? – интересуется Слава, как только мы выходим на воздух.
– Не знаю, – бросаю я и иду специальной дорогой к конюшне Славиной семьи.
– Понял.
Езда верхом всегда избавляла меня от любых мыслей. Словно ветер, омывающий твоё лицо, когда ты мчишь по полю галопом, всерьёз способен развеять все твои печали и невзгоды. Впрочем, тебе и не должно быть дела до размышлений, когда нужно удержаться в седле.
Слава помогает мне запрячь Зарю, а я ему – Икара. Мы всё делаем молча, не сговариваясь, потому что уже сто раз это проделывали. Затем мы выводим лошадей из конюшни и осёдлываем их. Моя любимая Заря – девочка умная, и с полунамёка понимает, что я от неё требую, потому уже совсем скоро мы с ней мчимся вперёд на бешенной скорости.
Отпустить. Освободиться от боли. Но сохранить в сердце и в памяти всё самое важное, связанное с любимым папой. Сложно? Безумно. Потому что ещё несколько дней назад он был реальной и неотъемлемой частью моей жизни, а теперь стал лишь воспоминанием. Сложно с этим смирится, но выбора нет.
Через некоторое время я притормаживаю Зарю и перевожу её на шаг; вскоре нас догоняют Слава с Икаром и начинают вышагивать рядом.
– Прости за то, что я сейчас скажу, Ясь, но я всё больше склоняюсь к мысли, что лучше вообще никого не любить.
– Не лучше, а проще. Легкий путь, Слав.
– Так, а зачем мне сложности? Взять моего отца – по нему я бы даже не скучал. А твой… Твой отец, Ясь, умирать не должен был.
– Но умер. И я не капли не жалею, что любила его всем сердцем. И сейчас люблю. Всегда буду любить.
– Той любовью, что приносит боль? Увольте. Со мной такого больше не случится.
– А как же твоя мама? Разлюбишь к тому времени, когда придётся с ней прощаться?
– С чего ты взяла, что я её прям люблю? – усмехается он.
– А ты не любишь? – поднимаю я брови. – Серьёзно?
– Моя мать… Она заложница моего отца. Никогда не отстаивала ни свои, ни мои интересы. Всё
– Любят не за что-то, а вопреки, Слав. Это первое. А второе – ты не такой циничный и жестокий, каким хочешь казаться сейчас.
– Значит, стану таким. Отец всё для этого делает.
– А ты не ведись. Кстати, о твоей маме. Я её не видела. Не захотела прийти или плохо себя чувствует?
– Она в больнице.
Что? И он так просто об этом говорит? То есть, почему он раньше молчал?!
– Что с ней? – торможу я лошадь и впиваюсь взглядом в безразличное лицо Славы.
Он тоже останавливает Икара и, глядя в сторону, сообщает:
– Нервный срыв. Вчера забрали. Говорят, ей нужен курс лечения. В психушке, Ясь. Он добился того, чего хотел – свёл её с ума.
– Глупости! Что случилось? По какой причине она сорвалась?
Слава зло усмехается:
– Перестала быть нужной.
– Да скажи уже нормально! – не выдерживаю я, переходя на крик.
– Мой отец решил с ней развестись, Яся, – смотрит он мне в глаза. – И после развода я останусь с ним, потому что ей опеку надо мной не дадут. Лучше бы в той машине оказался он!
Глава 8
Наши дни…
После конной прогулки я избегаю оставаться со Славой наедине. А ближе к ужину получаю сообщение от мужа о том, что за ним к нам присоединяться семьи Гомозовых и Шварц. В полном составе. Это значит, что мне вновь придётся терпеть общество Изабеллы, которая почему-то решила, что наличие у нас обеих детей – залог крепкой дружбы. А вот Николая я не видела очень давно.
– Что такое, Ясенька? – реагирует на мой тяжёлый вздох Зоя.
– Придётся вам и сегодня задержаться до конца ужина. Не против?
– Нет, конечно, – ласково смотрит она на Митю, который играет кубиками. – Тем более все мои собираются в кино, а я не люблю оставаться дома одна.
– Спасибо, Зоя, – искренне благодарю я и оборачиваюсь на звук шагов у входа на веранду.
– О чём болтаете, девочки? – ухмыляясь, интересуется Слава.
Моё сердце мгновенно набирает обороты тогда, когда Зоя смущённо смеётся:
– Спасибо за девочку, дорогой. Ты всегда был милым мальчиком.
– Сегодня за ужином мы ждём гостей, – сообщаю я Славе, поднимаясь из плетённого кресла. – Изи и Коля, помнишь таких? И их родители.
– Изи? – поднимает он брови, кажется, обрадовавшись. – Интересно. Как она поживает?
– Вот и спросишь у неё за ужином, – бросаю я и быстро иду мимо него на кухню.
Бывший друг нагоняет меня у самых её дверей. Обхватывает пальцами мою кисть, дергает на себя, а я с нарастающей паникой понимаю, что ему-таки удаётся застать меня одну – в коридоре, как назло, никого.