Навсегда твоя
Шрифт:
Не знаю, как Слава, а я, противиться всепоглощающему желанию, точно не могу.
И мы вновь безрассудно не осторожны.
Впрочем, сейчас, проснувшись в своей кровати, я и не думаю жалеть о том, что случилось ночью. И улыбка… Мои губы растягиваются в улыбке помимо воли!
Ну и пусть!
Переворачиваюсь на бок, обнимаю подушку. Мне хорошо. В данное мгновение, когда день только-только начинается, когда меня никто не видит, я могу себе позволить быть довольной и счастливой.
А то, что будет потом… будет потом. Самое замечательное, я встречу
Митя даёт мне на это ещё минут десять:
– Мама!
Смотрю на своё маленькое чудо, и улыбка становится шире. Мой ангел, моя жизнь. Легко подскакиваю с кровати, за пару шагов достигаю колыбели и, подхватив сына подмышки, кручу его в воздухе. Митя смеётся, смешно дергает ручками и ножками, а я от переполняющей меня любви к нему хочу прижать его к своей груди, обнять сильно-сильно, растворить его в себе, чтобы уберечь от всех невзгод и несчастий, которые могут случиться. Господи, как же я его люблю! Его и его отца.
Я всё же исполняю своё желание – прижимаю сына к груди и часто-часто его целую, в лобик, макушку, глазки, щёчки – куда попаду. Ох, я буквально готова его съесть!
Митю от тронувшейся умом матери спасает осторожный стук в дверь.
– Войдите.
– Здравствуй, милая, привет, Митюша, – приветствует нас Зоя. – Неужели вы только проснулись?
– А сколько времени?
– Одиннадцать!
– Да, малыш, – улыбаюсь я сыну и вновь его целую, – залежались мы сегодня.
Митя хихикает, словно понял мою "высокую" мысль, а затем смотрит в сторону двери и дергается в моих руках:
– Слявя!
Оборачиваюсь, смотрю в самые красивые на свете глаза и… конечно же, бесконтрольно улыбаюсь. Вновь. Похоже, сегодня тот самый день, когда сложно сдерживать свои чувства. Что хорошо и плохо, учитывая то, что нас ждёт вечером.
Слава мне подмигивает, от чего очень хочется глупо хихикнуть, и направляется к нам:
– Видел, как отец куда-то свалил. Какие планы на день?
– Слявя! – требовательно тянет к нему руки Митя.
– Привет, пацан, – ухмыльнувшись, перехватывает он его у меня и хочет наклониться ко мне, чтобы… поцеловать, но замирает и смотрит в сторону Зои.
Я тоже. Та стоит с каким-то одухотворенным выражением лица, глядя на нас, но тут же, словно отмирает и отворачивается к комоду с вещами Мити. Я успеваю поймать её улыбку, а в следующий миг чувствую тепло губ Славы у виска.
От них по телу прокатывается ласковая волна тепла, я поднимаю глаза на него, несколько секунд купаюсь в нежности, что вижу в его взгляде и… поддаюсь порыву: быстро целую его в губы, а затем и Митю в пухлую щёчку:
– Предлагаю устроить поздний завтрак на веранде!
Как хорошо, что Свят куда-то уехал. Хоть бы на весь день!
– Звучит отлично, да, пацан? – смеётся Слава, щекоча… нашего сына.
Мысль возвращает на землю, добавляет горчинки в счастливую смесь владеющего мной безрассудно счастливого настроения. Впрочем, достаточно лёгкого встряхивания головы, и горечь испаряется. Слава обязательно узнает о том, что
Через полчаса мы все устраиваемся на веранде. Здесь нам со Славой приходится быть осторожнее, потому он садится напротив меня, с Митей на руках. Балуясь, кормит его, ест сам, а мы с Зоей, словно смотрим очень увлекательный фильм, один из любимых, не в состоянии оторваться от зрелища. Изредка ловлю таинственный взгляд женщины и тихо улыбаюсь. Чтобы не спугнуть то счастье, что на меня в один раз обрушилось. Пусть приживётся, освоится и останется навсегда.
Нет, я не бросаюсь в омут с головой, держу часть разума холодным. Помню, что за углом поджидают все нерешенные проблемы. Но сегодня, хотя бы несколько часов, мне жизненно необходимо их игнорировать. Взять передышку. Глотнуть свежего воздуха. Всего одно мгновение погреться в лучах горячего солнца. А затем с новыми силами в бой…
После завтрака мы отправляемся в сад, где Митя нам устраивает "визгливые догонялки". Мы по очереди качаем его на качели, вместе валяемся в траве и снова гоняемся по саду за нашим супер энергичным непоседой. Когда Славе кто-то звонит и он заходит в дом, чтобы ответить, я предлагаю сыну порисовать. Конечно, мы рисуем Славу, нашего нового любимчика. От себя я добавляю ему хвост. Дьявольский. Закрученный плавной петлёй, с кончиком в виде острой стрелы. Надеюсь оценит. Вот Митя оценил – звонко рассмеялся.
Я буквально теряю счёт минутам – так мне хорошо.
– Над чем хохочем? – интересуется Слава, заглядывая нам через спины.
– Не над чем, а над кем, – выразительно замечаю я и, поднявшись из-за стола, вручаю ему его же портрет.
Слава садится на моё место, Митя тут же забирается к нему на руки и вместе с ним сосредоточенно разглядывает своё творение.
– Похож! – выносит он вердикт, вызывая радостный смех малыша.
И как насмешка судьбы – эхо от слова Славы, прозвучавшее другим голосом, глухо и как-то поражённо:
– Похож…
Я резко оборачиваюсь и вижу в дверях веранды… мужа. Он цепким взглядом всматривается в картину перед ним, в Славу и Митю. В отца и сына. Которые действительно похожи друг на друга. Свят столько лет игнорировал своим вниманием моего сына, а теперь, наконец, увидел. Насколько это плохо?
Хочется заслонить мальчиков собой, броситься грудью и укрыть от этого хищного взгляда, спрятать и никогда не показывать их никому, в особенности ему. Но я остаюсь стоять с прямой спиной, не выдавая истинных чувств. Разве что… Делаю малюсенький шажок в сторону. По инерции. Не осознанно. Этого оказывается достаточно, чтобы глаза-цепни вонзились уже в меня.
– Ярослава, на пару слов. Будь добра.
Бросаю осторожный взгляд на Славу, тот сильнее прижимает к себе Митю, думаю, что неосознанно, а в его глазах плещется едва сдерживаемая злоба. Хорошо, что Свят не сводит взгляд с меня, плохо, что от него не укрывается мой манёвр разведать обстановку:
– Святослав приглядит за мальчиком, раз его няня отсутствует. Да, сын?
– Да, – глухо откликается Слава, когда его отец разворачивается вглубь дома.
– Всё нормально, – произношу я одними губами, когда он смотрит на меня и тоже направляюсь в дом.