Навстречу Империи: Поиск древа
Шрифт:
Но не все двойники, даже за неимением лже-меня, попали под первую раздачу. Лже-Глар-Асса, по неизвестной причине не взявшая усиление от поддельного Кирисса, пустила в настоящую Асю что-то стремительное и однозначно тeмное. Мне срочно пришлось закрывать любимую собой, принимая весь удар «Лассо Малассы» на себя и едва не закончившись от этого. Помогли феи, в едином порыве забросившие меня лечебными кастами. В ответ на попытку лже-Ведьмы лишить меня любимой и детей, я выстрелил в неё из «Ружья» и попал точно в шею. Голова превратилась в кровавые ошмeтки, тело рухнуло на пробегавшего мимо лже-тифлинга. Тот, спасаясь от настоящего Пуи, замешкался, откидывая культями у локтя, почему-то созданными ему вместо нормальных рук, и был повержен связкой настоящих Кирисса и Глар-Ассы. Пуи
Из центра комнаты выехал постамент с искомой диадемой. Так как Ася взять её в руки пока не могла — не Герой она — эту миссию пришлось взять на себя мне. Превозмогая боль во всём теле, оставшуюся от «Лассо», я доковылял до артефакта. Стоило мне коснуться короны из красноватого металла с молочно-белыми камнями, как мы все оказались в внутреннем дворе Замка.
— Все молодцы, — произнёс я, найдя в себе силы не закричать.
Феи, пискнув благодарности, ушли вместе с Асей. Всё для неё сейчас любая боевая активность в первую очередь стресс, которого нужно избегать.
— Следующий поход за диадемой состоится не скоро, — продолжил я. — Надеюсь, будет в том же количественном составе, но с качественными изменениями.
В этот момент пришла система о бонусах за диадему. Попрощавшись со всеми, я отправился в личную часть Замка отдыхать. Сегодня боев и данжей точно больше не будет, даже если все демоны Шио объединятся со всей нежитью Асхана и нападут на бедный маленький Наутингур. Нельзя мне, от боевого участия ещё восемь часов будет очень больно, такова плата за ловлю «Лассо Малассы» телом. Как раз будет время на изучение документа от Трунднира Спейна и распределение бонусов. И всё же прошло уже четыре из десяти дней, отведeнных на подготовку к нападению полчищ. Надеюсь, оставшегося времени у нас хватит, чтобы достойно сдержать их. Что-то слишком много я надеюсь в последнее время…
Глава 15
— Доброе утро, олбед Ярогрейв, — поприветствовал меня Пирскирк. — Что привело вас к нам снова?
— Мне нужен Хранитель Знаний, — чётко ответил я. — Только он может помочь с Сирс’Она-Брецем.
Орудин по вопросам предоставления услуг Механических Мастерских Грауберка, как и его коллеги из Гильдии алхимиков, заволновался от произнесeнного мной. По его ярко-рыжей бороде гуляли, сливаясь друг с другом и тут же распадаясь на отдельные эмоции, страх, недоверие, скрытая радость, грусть и тоска. Ничего положительного, но, тем не менее, Пирскирк нашёл в себе силы ответить:
— Да, разумеется. Идeмте.
Повода отказать, как формального, так и неформального, мне в посещении Хранителя Знаний у работников Мастерских быть не должно. В Гильдии алхимиков, по крайней мере, первый слой защиты от случайных носителей информации сработал именно так. Ну а дальше уже сам Хранитель должен принять решение, достоин я чего-то или нет. Может я просто на шару решил обойти все Гильдии и Ордена, а также некоторые Мастерские, чтобы попытать счастья в аудиенции с новыми Хранителями? Таких должны отсеивать со штрафными санкциями, об этом прямо говорится в тех крупицах информации, что есть на форуме. Но вдруг как-то повезёт? Вдруг удастся что-то урвать, просто придя с улицы? Таких, без рекомендаций от местных, за шесть лет с небольшим в Асхане набралось достаточно, пара тем держится исключительно на их слезах, словах утешения немногочисленных сочувствующих и тоннах злорадства откровенно насмехающихся. Другое дело, что надо знать, что у Гильдий, Орденов и Мастерских разные типы Хранителей, но это уже тонкости для посвящeнных.
Я очередным объектом поливания не очень приятно пахнущими субстанциями точно стать не должен, рекомендация у меня есть. Трунднир Спейн, как бывший работник Механических Мастерских Грауберка, достаточно подробно расписал, что надо делать, чтобы получить чертeж Сирс’Она-Бреца. И первым пунктом в этом плане стояло посещение Хранителя.
Пирскирк увёл меня куда-то в подземелья. Здесь было чисто, сухо и светло, хотя ощутимо дул ветер и тени от неровного света факелов создавали причудливые
— Этот ход построили по приказу Тринсирда из Олбани-Раони-Ра больше двухсот лет назад, — зачем-то начал экскурсию орудин, едва мы ступили на чeрные плиты пола коридора. — Он тогда как раз возглавил Мастерские в связи со смертью предыдущего от странного отравления. Тринсирд являлся мужем старшей дочери Прирдра, остальные дочери ещё не успели представить Аркату своих избранников, а потому взять на себя управление пришлось именно выходцу из Суйомской долины. Мастерские тогда ещё не имели той славы, что есть сейчас, мы делали самые обычные стреломeты и баллисты и на многое не рассчитывали. У Тринсирда был план, как вывести доставшееся ему дело, а ещё подвешенный язык и умение договориться даже с самим Вестником Отца. Уже через год нанятые суйомцем изобретатели предоставили миру больше полусотни разработок превосходных боевых машин и механических оборонительных ловушек. Только вот никто не спешил покупать их, Мастерские продолжали в основном создавать стреломeты и баллисты. На счастье Тринсирда, родной ему Олбани-Раони-Ра осадили мерзкие тeмные эльфы. Верный сын своего города предоставил в дар городу десять новых орудий. Гарнизон Олбани-Раони-Ра по достоинству оценил подарок и следующую сотню машин купил по полной цене. Слухи об отличных машинах из Грауберка. Мастерские стали процветать, появилась возможность строительства новых цехов, административного здания и этих подземелий. Здесь лучшие мастера города трудятся над улучшением и без того совершенных машин. А вот мы и пришли.
Коридор, периодически расширяющийся карманами разной высоты и ширины, а также каждый раз нового цвета, материала и отделки дверями, закончился цельной белокаменной аркой с вырезанными на ней боевыми машинами. Хотелось остановиться и изучить эти барельефы, но Пирскирк отодвинул одну половину тканевой двери, пропуская меня вперёд, и заставлять его ждать становилось негуманно.
За аркой оказался кабинет, больше похожий на музей. Холл по сравнению с ним лишь пара марок школьника в противовес богатому альбому, туго набитому экземплярами разных стран и эпохи настоящего коллекционера. Нет, в холле тоже интересные модели боевых машин, но больше базовые, как выставочные образцы для покупателей. Здесь же в стеклянных шкафах стояли настоящие диковинки. Чего только стоит катапульта, вырезанная из цельной гранитной глыбы. Или стреляющая цепями баллиста. А шкаф с магическими машина и вовсе создавал кто-то с больной фантазией, таких форм иначе добиться сложно, особенно в количествах. В эти модели верилось, что они могут существовать в нормальных размерах, очень уж детально проработал их создатель.
— Вижу, вам понравились мои поделки, — отвлёк меня от созерцания образцов хриплый, будто прокуренный, женский голос.
За самым обычным деревянным столом на самом обычном деревянном стуле сидела старушка гномка и расписывала красками ложе какой-то баллисты сантиметров тридцати в длину. Самая обыкновенная гноуда, с иссиня-рыжими, правда, волосами, но заплетeнными в две косы с объединяющей их тонкой серебряной цепочкой, как полагается возрасту. И лицо всё в настоящих морщинах, опять же, согласно возрасту. И даже пробивающийся пушок на подбородке, приходящий после долгих лет жизни. Но глаза… Такие чистые и пронзительные лазурно-голубые глаза возможны только у молодой гномки, чем дольше живeшь, тем больше они мутнеют и тускнеют.
— Ну что, налюбовался? — ехидно спросила гноуда, так и не дождавшись от меня словесной реакции. — Надеюсь, понравилась я тебе и память обо мне будет долго будоражить твою сексуальную жизнь.
На меня, при этом, она не смотрела, всецело сосредоточившись на ложе.
— Боюсь, это невозможно, пайна, — произнeс я. — Будущая супруга и мать моих детей всецело удовлетворяет мою сексуальную жизнь.
— И даже не хрипит, шельмец, — тем же ехидным тоном сказала гноуда. — Ну давай, попытай счастья перед безвозвратным уходом. Меня помнить не будешь, так хоть модели мои останутся у тебя в памяти. Понравились они тебе, я вижу.