Навстречу неизведанному
Шрифт:
Многое сделали для развития русской астрономии, геодезии и картографии Брюс и Киприянов.
Брюс подготовил к изданию большое число книг и учебников для Московской навигацкой школы и Петербургской Морской академии. Киприянов издал много картографических произведений, не уступавших лучшим заграничным образцам того времени. Ими пользовались как учебными пособиями.
Знаменитый Брюсов календарь, выдержавший множество изданий, начал печататься с 1709 года. Автором его был Киприянов, а редактором — Брюс. Этот календарь под названием Брюсова полюбился читателям. Там было много полезных сведений и практических советов; о сроках сельскохозяйственных работ, предсказания погоды, урожая или не до урожая, о болезнях, их лечении и тому подобная всячина'. Календарь указывал путь солнца по зодиям (созвездиям зодиака), величество (долготу) дня и ночи в Москве. Были лам и святцы, и астрологические «предназнаменования времени на всякий год по планетам», приметы на каждый день, «по течению Луны и зодиям» с таблицами, когда «кровь испущать», «брак иметь», «баталии творить», «дома созиждать», «браду брить», даже когда «мыслити начать».
С наступлением первого весеннего месяца мало что изменилось в природе Таймыра, только выше ходило солнце и морозы стали средние, как отмечали в журнале. Март — апрель на севере — очень благоприятное время для санных поездок, и поэтому Харитон Лаптев решил направить новую партию для описи побережья.
Узнав еще до прибытия Медведева о его неудачах, начальник отряда приказал геодезисту Никифору Чекину готовиться к поездке, имевшей ту же цель. Начались приготовления собак к путешествию на западное побережье Таймыра.
Чекин, имея поручение описать берег от устья Таймыра до Пясины, на двух нартах собак выехал с зимовья 23 марта 1740 года. С ним поехали солдат Антон Фофанов и якут-проводник, ранее живший в устье Таймыры. На семи нартах собак, 'принадлежащих местным жителям, везли провиант для людей и корм для собак. Сопровождали этот обоз трое якутских «князьцов» — Пучы, Нерку, Норум и тунгус Водей Лисицын. Кроме того, на восемнадцати оленях двое тунгусов везли дрова, так как большая часть пути шла по замерзшим рекам и тундре, где нет плавника. Сопровождающим приказано было ехать до устья Таймыры.
Путники рассчитывали употребить в пищу оленей, имевшихся при них, если не хватит провианта. Но на пути оказалось очень мало мха, пригодного для оленей. Семь оленей пало от голода, и вскоре тунгусы вернулись назад.
Доехав до озера Таймыр, а затем по реке Таймыре до ее устья, Чекин направился на запад по берегу моря. Прошел около ста верст и на возвышенном мысу, «где уже земля пошла к югу», поставил знак. — пирамиду из камней. Отсюда он вынужден был вернуться. Взятое на два месяца продовольствие было на исходе, и корм для собак кончался. На обратном пути большая часть собак погибла от голода, остальные были не в силах тащить нарты.
В тундре бросили одни нарты, другие с трудом тащили оставшиеся собаки. Чекин и его спутники шли рядом с упряжкой и помогали им тянуть нарты.
17 мая все трое: Чекин, Фофанов и якут — пришли на Хатангскую базу, к отряду.
Чекин обследовал и описал только небольшой участок северо-западного берега Таймырского полуострова — от устья Таймыры до мыса Стерлегова. Географическое положение реки Таймыры, на которой он побывал, все еще оставалось неизвестным, так как Чекин не произвел съемку реки, а северный участок полуострова еще никем не обследовался, и поэтому реку Таймыру по-прежнему ошибочно располагали гораздо восточнее ее истинного положения.
Всем якутам и тунгусам, сопровождавшим Чекина в его походе, Харитон Лаптев приказал выдать подарочные вещи и писарю Матвею Прудникову записать в расход: сукна красного — 2 аршина, крашенины красной — 2 аршина, крашенины зеленой — 2 аршина, бисеру разного — 2 фунта, корольков — 100 штук, котлов медных —2; ганз железных — 4, кремней—6, шляп—1, китайского шару — 9 фунтов. [178] : Проанализировав результаты сухопутных описей, Харитон Лаптев сделал вывод, что первым условием успеха является продовольственное обеспечение. Следовало срочно заняться созданием в центральной и западной части Таймыра, то есть в местах, значительно отдаленных от главной Хатангской базы, запасов провианта и корма для собак — главного транспорта в зимнее время. Неоднократные обращения к сибирским властям с требованием устроить в тех местах склады с-провиантом оставались безрезультатными. Приходилось надеяться только на силы отряда и помощь промышленников и местных жителей. С этой целью в конце мая 1740 года Харитон Лаптев послал якута Никифора Фомина и посадского Крндратйя Кылтасова на устье реки Таймыры, а трех тавгийцёв; на озеро Таймыр, Им поручалось заготовлять «рыбу також и другой корм», для «предбудущих» в 1740 и 1741 годах сухопутных походов. Шли последние дни весны.
178
Там же, ф. 913, оп. 1, д. 41, лл. 64 об., 68 об.
26 мая в журнале сделали запись: сияние солнца, мороз, великая метель. А уже 1 июня отметили: солнце, теплота великая и снег тает на. полях.
Вот такие удивительные явления наблюдали наши путешественники на Таймыре — крае суровом, овеянном легендами и ледяными ветрами, где предстояло им еще многое познать и открыть.
Сухопутные путешествия
С мая весь отряд занялся подготовкой к предстоящему морскому походу. Плотники, конопатчики и матросы ремонтировали судно и ялботы. Три морских кампании среди льдов заметно потрепали «Якутск». Пришлось заменять часть верхней обшивки и для прочности сделать Сдвух сторон «наделку сверх досок по длине полторы сажени, чтоб не так льдом терло», затем конопатили рассохшиеся пазы и смолили все борта, для чего дубель-шлюпку «повалилина левый бок, а потом на правый бок». Купоры делали новые бочки, необходимые для рыбы и пресной воды. Несколько человек в верховьях Хатанги, где уже не было льда, ловили неводом рыбу впрок. Шли последние дни мая, но Хатанга оставалась подо льдом, а река Блудная уже несла свои воды, разливаясь по, льду Хатанги.
Было много «прибылой» воды, так что дубель-шлюпка, стоявшая на берегу Хатанги у кромки льда, «поднялась и стала на ходу».
6 июня 1740 года вахтенный унтер-офицер, отмечая состояние погоды, занес в журнал: воздух теплый, с гор потекли великие ручьи. Река Блудная наполнилась вся, а у берегов Хатанги воды очень много, но лед не взломало.
Пользуясь возможностью прохода по Хатанге, Харйтон Лаптев послал на двух ялботах матросов Сутормина, Шеломова и канонира Еремеева за провиантом, завезенным туда весной по указу тобольских властей. В течение недели они доставили к «Якутску» сухарей — 50 мешков, крупы ячневой — 4 мешка, солоду — 5 мешков, масла коровьего — 8 пудов. Они же привезли большой якорь, весом пять с половиной пудов, присланный Дмитрием Лаптевым и сгруженный там в апреле.
Как только прибыли с верховьев Хатанги рыболовы и привезли юколы 1650 штук, соленой рыбы 2 бочки и рыбьего жиру 23 фунта, началась погрузка судна.
12 июля Харйтон Лаптев переселился на судно, и на следующий день «Якутск» снялся с якоря и на парусах «грот и фок» пошел в поход.
Медленно спускались по реке и вскоре стали на якорь. Возили с берега дрова и пресную воду. Оставив в этом месте на корге [179] большой ялбот «за неудобностью в походе от льдов», 14 июля в 6 часов пополудни пошли к устью реки. Здесь встретили «стоячие гладкие льды», лавируя между ними, смогли продвинуться только на две мили. Чекин поехал на берег, чтобы с высокого места осмотреть Хатангский залив. Возвратись, он доложил, что в заливе стоит сплошной лед и удобного места для стоянки дубель-шлюпки он не видел. Взяли обратный курс к корге, чтобы там «дожидаться, как губа очистится ото льда».
179
Каменистая отмель.
Шли при сильном ветре, и «Якутск» из-за малой осадки имелбольшой крен. За коргой в реке Хатанге остановились и, бро-сив якорь, возили с берега балласт. Пришлось занести в трюмпятьдесят мешков, заполненных мелким камнем, «для того, что дубель-шлюпка в грузу мелка». [180]
Две недели находились на одном месте, поставив на корге, маяк из камня, 30 июля опять пошли к заливу, продвигаясь между «частыми стоячими и носячими льдами».
9 августа достигли устья залива, и канонир Еремеев на ялботе пошел к берегу, чтобы с его высоты осмотреть ледовую обстановку. Доклад Еремеева вызывал тревогу: близко стоят «великие» льды, а дальше не видно, все закрыто густым туманом. Спустя двое суток льды несколько разредились и Харитон Лаптев осторожно повел «Якутск» на север.
180
ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 41, л. 75 об