Найди и убей
Шрифт:
Димка молча тянул лямку, хотя и было видно, что ему нелегко. Кроме ящика с инструментами и ведра с тряпками, на волокушу погрузили кучу разных предметов, которые водитель как человек, разбирающийся в «железе», открутил от машины в первую очередь. Он еще очень хотел слить бензин, которого, по его прикидкам, оставалось литров десять, но бутылки нужны были для воды. Чтобы во время движения добыча не рассыпалась, Алина пожертвовала куском брезента, на котором она спала, и чехлом от дивана. Замотанный тряпками груз увенчали еще одним увесистым свертком — с парой запеченных кур, добытых прошлым вечером у водопоя. Маляренко, тяжело дыша, немного сбавил темп. Пот заливал глаза, сердце гулко бухало в груди.
Впереди, словно морковка для ослика, рука об руку вышагивали Алина и бутылка водки.
На подходе к пляжу идея с волокушей уже не казалась Ивану такой блестящей. Даже Алина прекратила дразниться своей танцующей походкой и тоже вцепилась в буксировочную ленту. На утрамбованный и ровный песочек пляжа вся троица выползла из последних сил и, побросав лямки, попадала кто куда.
— Дядь Вань, — Димка еле дышал. — Надо серьезно разгружаться. Не утащим.
— Да, милый, что-то ты пожадничал.
Маляренко лежал на спине и, глядя в ультрамарин неба, лихорадочно соображал.
«Принесу мало — хрен знает как встретят. Наобещал с три горы и — на тебе!»
Иван покосился на подругу. По ее лицу было видно, что она думает примерно о том же самом.
«Лодку бы… По морю запросто б доставили…»
Эта мысль заставила Маляренко подскочить.
«Плот! А дерево где взять?»
Иван обернулся — в пределах видимости маячило три кривулины.
«А рубить чем? Топора-то нет — только нож на копье».
Маляренко повернулся и пристально посмотрел на хватающего ртом воздух Димку.
— А ответь-ка мне, мил-человек, — старательно копируя манеру речи и голос покойного дяди Паши, начал он, — а резина на «Волге» деда твоего безкамерная или как?
Оба спутника вздрогнули — получилось слишком похоже. Алина непонимающе и с испугом посмотрела на Ваню, до Дмитрия дошло сразу. Подскочив, словно чертик из табакерки, он ошалело раззявил в улыбке рот и уставился на Ивана:
— Не-а — не бескамерная!
Самым сложным и нудным делом оказалась не раз-бортовка колес, а долгая работа насосом. Штука эта была такая же древняя, как и сам автомобиль, и воздух травила нещадно. Промучившись три часа и сменив друг друга раз десять, мужчины, наконец, накачали все четыре камеры. Запаска, к удивлению самого Димки, была бескамерной. Накрепко связав их лентой и положив сверху крышку багажника, Маляренко получил совершенно роскошный плот, который прекрасно держался на воде. Алина пищала, хлопала в ладоши и висела у Ивана на шее. Димка исполнил пляску австралийского аборигена. День был в самом разгаре, солнце вспомнило, что до зимы далеко, и палило нещадно, но Иван настолько возгордился своей сообразительностью, что не обращал на это никакого внимания. Зато после всей этой нервотрепки очень захотелось покушать, чем путешественники немедленно и занялись.
— Значит, так, — Маляренко обвел недоеденной куриной ногой пляж. — Полчаса купаемся и отдыхаем, потом грузимся и вперед!
Алина радостно взвизгнула и, на ходу раздеваясь, побежала к воде.
Единственное, что омрачало Ивану обратный путь, — это присутствие в их маленькой экспедиции Дмитрия.
ГЛАВА 4,
в которой Иван осматривает дом
и дает отчет о втором походе
Какое же это блаженство — выходной! Маляренко совершенно бессовестным образом проспал утреннюю побудку и завтрак и выполз из палатки после полудня. Поселок был тих и безлюден. Иван почувствовал себя избранным, все на работе — а он тут, прохлаждается! Кстати, где жена? Иван внимательно осмотрелся — никого. Как следует зевнув во всю свою пасть и потянувшись, Маляренко потопал к столовой.
— Доброго утречка! — ехидно донеслось из-за плетня. — Горазд же ты дрыхнуть! — Алина, в фартуке и с поварешкой в руках, вынырнула из кухни: — Есть будешь?
Чмокнув супругу в носик, Иван повалился в кресло.
— Буду!
— Тебя начальство очень просило зайти. Там они, — Алина показала на громаду дома. — Но сначала поешь!
На самом-то деле дом был не так уж и громаден — восемь шагов в ширину и пятнадцать в длину. Но в сравнении с шалашами и палатками, в которых до сих пор жили люди, он казался гигантом. Конек крыши поднялся на высоту аж шести метров! Вспомнив, как он помогал крыть крышу вязанками камыша, Маляренко вздрогнул — работа была жутковатая. Жерди, пошедшие на стропила, были совсем худые и постоянно норовили согнуться под его тяжестью. Про обрешетку, сделанную просто из толстых веток, и говорить нечего. Пару раз Иван лишь чудом не слетел вниз. А вот основной кровельщик, Юра Студент, таки пересчитал ребрами и обрешетку, и сложенные на земле кучи строительного мусора. И теперь он ходил по поселку, слегка скособочившись и баюкая сломанную руку.
Поев и лишь после умывшись в ручье, Иван окончательно проснулся и направился к дому, припоминая месячной давности разговор с прорабом, когда тот заверил его, что дом «почти закончили». Маляренко усмехнулся — некоторые вещи неизменны во всех мирах. Например, сроки сдачи строительных объектов. Но все равно — дом был хорош. Строили его по совершенно удивительной технологии, которую Иван подсмотрел в одной буржуйской телепередаче про экологичное жильё. Буржуи, понятное дело, с жиру бесились, а вот для попавших в заповедную степь людей это оказалось сущей находкой. Сначала Ермаков хотел по старой привычке построить дом из бревен. Проблема была в отсутствии строевого леса — вокруг росло сплошное корявое безобразие. Кое-как набрав со всей рощи пару десятков относительно прямых бревнышек, Ермаков соорудил каркас будущего дома. Каркас Ивана просто восхитил — он стоял как каменный! И это без единого гвоздя! Дядя Паша решил, по примеру забора, оплести столбы двойным плетнем и набить внутрь глины. Поставив нижний ярус плетня и начав рыть и таскать из ручья глину, Ермаков понял, что на это потребуется полгода, при условии, что ничем другим люди заниматься не будут. Утрамбовав вкруговую глиняную стенку двадцатисантиметровой высоты, он остановил все работы и собрал консилиум. Тут-то Маляренко и влез со своим дурацким предложением — плотно набить простенок сухой травой.
Ругались и спорили до посинения, но, в конце концов, безумная мысль победила, и дядя Паша отдал приказ изготовить деревянные грабли для женщин. Те за три дня нагребли с округи целый стог сухой травы и соломы, попутно обезопасив лагерь от возможных степных пожаров. Дом утеплили всего за два дня, набив в него не один, а целых два стога сена. Творческая мысль у народа бурлила, и Коля предложил «армировать» наполнитель, втыкая в него заточенные ветки кустарника. Получилась на диво прочная и легкая штука. Ермаков скептически хмыкал, глядя на все это дело, но молчал. После смерти шефа достраивать дом взялся прыгающий на костыле Звонарев. Его бывшая бригада натаскала кучу глины и принялась жирно обмазывать стены дома изнутри и снаружи. Глина была поганенькая, изрядно разбавленная песком и землицей, но на плетень цеплялась хорошо. Штукатурные работы закончили глиняной крышкой поверху простенка. Получились самые натуральные сэндвич-панели. Маляренко был горд — он впервые в жизни строил дом своими руками! И ведь построил, хотя в самом начале не верил, что у них это получится.