Найди меня, милая
Шрифт:
Не понимаю, почему она отказала мне. Я был уверен, что она скажет «Да» или хоть как-то даст понять, что ей не все равно. Но она и не думала этого делать. Я понятия не имел, что ею движет. Мне казалось, что у нас могло бы получиться. Ни разу в жизни я не испытывал ничего подобного. И было очень странно и весьма неприятно сознавать, что это все однобокое. Хоть мне и казалось, что от нее исходил ответный порыв. Но, кажется, я ошибался. По старому принципу «клин клином вышибают» я попытался снова быть с Макеевой. Но сразу понял, что это бессмысленно. Ни одна женщина не заменит любимую. Сам себе я казался сентиментальным дураком, но что уж тут поделаешь. Зачем я ждал целый день, она ведь сразу сказала мне «Нет». А я все надеялся. Напрасная трата времени.
Я резко сел. Черт возьми, что значит напрасная. И что значит это ее «Нет». Глупость, да и только. Мне казалось, что она испытывает ко мне чувства. Я был в этом уверен. Иначе бы не стала спать со мной, не такая это девушка. Только не понимал, почему ведет себя так глупо. Наверное, это оттого, что она все еще любит своего бывшего. Но ведь уже прошло столько времени. Пора начинать жить заново. Это я ей и пытался втолковать тогда в кафе. Но она не слушала. Я знал одно: она боится. Она очень боится доверится кому-либо. Боится, что ей опять сделают больно. Ну и как тут быть. Чертов замкнутый круг какой-то.
Я встал и пошел на кухню выпить воды. Вертя стакан, все думал, как же мне поступить. Ничего дельного на ум не приходило. Я залпом осушил стакан и пошел одеваться. Мне изрядно надоела эта ситуация. В конце концов, любое «нет» рано или поздно можно превратить в «да», было бы желание. А токового хоть отбавляй.
Где-то через час я подъехал к дому Брусникиной на такси. У меня в джипе закончился бензин. В городе уже сгущались сумерки, повсюду горели огни и новогодние гирлянды. Словом, предпраздничная красота. Только я не ощущал радости от приближения Нового Года. Не то было настроение.
Из машины я вышел не сразу. Разговорились с водителем за жизнь, время в пути прошло не заметно. Наконец, я полез в карман за деньгами, чтобы расплатиться, да так и замер в неудобной позе. Возле подъезда я увидел Киру. Она была не одна. Рядом с ней стоял высокий мужчина с огромным плюшевым медведем в руках. Я не видел его лица, зато мне прекрасно было видно, как расцвела улыбкой Брусникина при виде этого человека. Они о чем-то мило беседовали и Кира то и дело улыбалась. Она была такая красивая. В какой-то миг она взяла незнакомца за руку, посмотрела ему в глаза и что-то сказала. Он тоже улыбнулся. А я начал, кажется, понимать, кто это. Ну конечно, наверняка это и есть тот самый знаменитый Антон, ее большая любовь. У меня от злости даже деньги рассыпались на пол.
— Поехали отсюда, — процедил я водителю, собирая купюры.
— Куда, начальник?
Я думал ехать домой, но в очередной раз подняв глаза на эту парочку, сразу передумал. Она его обнимала. Прямо повисла на шее, отметил я, скрежетнув зубами. Нет, смотреть на этот цирк у меня желания не было. Я повернулся к таксисту.
— Отвези меня в какой-нибудь бар.
— Что так? — усмехнулся тот.
Я только пожал плечами, уставившись в окно.
— Настроение напиться.
Глава 23
КИРА
Я поила Ритку чаем и старалась выглядеть веселой как никогда. На столе передо мной лежала купленная сегодня путевка в Египет, и я с радостью рассказывала подружке о предстоящем путешествии. Та пила чай молча, с недоумением на меня поглядывая.
— Удивила ты меня, — наконец произнесла Ритка, поставив чашку на стол.
— Чем это? — спросила я.
— Ты такая радостная, я думала это потому, что с Кириллом Сергеевичем все разрешилось. А ты оказывается уезжаешь.
Я пожала плечами.
— Бывает. Да ты и права. С Соболевым все решилось окончательно. А довольная я не только потому что путевку приобрела.
— А чего тогда?
Я выдержала паузу и расплылась в улыбке.
— Сегодня встретила Антона.
Ритка скривилась как от зубной боли.
— И что с того? Раньше тебя такие встречи вводили в состоянии депрессии.
— Это было раньше, — воскликнула я. — Теперь все по-другому.
— Это как?
— Мы встретились случайно у подъезда. И разговорились. Ты знаешь, я никогда еще так с ним не разговаривала.
— В смысле?
— В смысле просто. И легко. Как с давним другом. Понимаешь?
— Не очень, если честно.
— Представляешь, у него вчера дочка родилась.
— Классно, не пойму только, чему ты радуешься.
— Тому что я теперь окончательно освободилась. От любви к нему, понимаешь? Я сегодня поняла, что никогда по-настоящему его не любила. Мне только так казалось. Встретив его, я посмотрела на всю нашу историю совсем другими глазами. Он абсолютно мне безразличен. И это такое счастье, Рита, я даже не могу тебе этого передать.
— Ты точно чокнутая, — резюмировала подруга, качая головой.
— Может быть, не суть. Короче, я его поздравила, пожелала счастья, и мы попрощались. И теперь я совершенно открыта, свободна и радуюсь жизни.
— А как же Соболев?
Я с минуту помолчала, после ответила:
— Пусть будет счастлив с Настей. Она это заслужила. А меня ждет новая интересная жизнь. Ты только представь, послезавтра я уже буду в Египте.
— Что ж, раз ты так решила, дело твое. Я рада, если ты рада.
— Я очень рада, честно, — сказала я и рассмеялась.
— А я сегодня была в институте, разговаривала с инвесторами насчет нашей идеи, — решила сменить тему подруга.
— И как им? Понравилось? — я подперла руками подбородок и внимательно слушала.
— Более чем. Они дают добро на проведение выставки. Сказали, что у нас карт-бланш в этом вопросе и что они только «за». И что музею, несомненно, это пойдет на пользу. Я думаю, что нам стоит открыть выставку после праздников, числа с пятнадцатого, что скажешь?