Найди свою любовь
Шрифт:
Размышляя о своей работе, Мануэль благополучно миновал опасную дорожную развилку на окраине городка. За ней начиналось двухполосное шоссе, тянувшееся до самого аэропорта.
Когда Мануэль увидел взрыв, на его новых электронных часах с подсветкой было двадцать три пятьдесят семь. За секунду до взрыва Мануэль как раз посмотрел на часы, чтобы проверить, не опаздывает ли.
Грохот был таким оглушительным, а яркая вспышка настолько неожиданной, что Мануэль резко нажал на тормоза. Машина вильнула в сторону, и Мануэль ударился головой о ветровое стекло. Он с трудом выровнял машину и свернул к обочине. Прищурившись, он стал смотреть, как по холму, рядом с Акапулько, катится огромный огненный шар. В ночном воздухе еще грохотали взрывы, но уже не такие оглушительные, а на землю медленно падали обломки. Еще один, последний громоподобный раскат, и вокруг снова стало все спокойно. Теперь небо освещали только редкие звездочки, а о взрыве напоминала лишь струйка серого дыма, поднимавшаяся над дальним холмом.
Мануэль решил, что, вероятнее всего, взорвался самолет, набирающий высоту или идущий на посадку. Развалился в воздухе, точно жестянка, подброшенная в воздух и сбитая метким стрелком.
И тут же Мануэль вспомнил об Иисусе — он был абсолютно уверен, что взрыв не был видением. Мануэль довольно долго сидел в машине у обочины дороги и окончательно пришел к выводу: он только что видел катастрофу, в которой наверняка погибли люди. Буквально за несколько секунд до взрыва Мануэль ясно видел именно в той стороне несколько мерцающих огоньков, снижающихся в сторону аэропорта. Теперь Мануэль думал над тем, что если он не поторопится, то опоздает на работу и, скорее всего, потеряет ее, так и не начав. Но разве может он ехать дальше, не сообщив в полицию о том, что видел? Ближайший полицейский участок находился в десяти милях в сторону от шоссе, в городке под названием Чилпанцинго. В глубине души Мануэль знал, что все это имеет непосредственное отношение к его видению и напрямую связано с Иисусом. В конце концов, если бы Мануэль не увидел Его два дня назад, он не ехал бы сейчас по этой дороге, потому что у него по-прежнему не было бы работы. Однако Мануэль решил пойти на компромисс с собственной совестью. Он пообещал себе, что обязательно сообщит о взрыве полицейским в аэропорту, как только закончится его смена. Вряд ли кто-нибудь мог выжить в этой чудовищной катастрофе, так что несколько часов ничего не решат.
Через пять часов после взрыва, почти в шесть утра, шеф полиции международного аэропорта Акапулько объявил чрезвычайное положение. Был составлен рапорт о том, что самолет, судя по документам, частный «Дассолт-фалькон», вылетел из аэропорта Ла Гардиа в Нью-Йорке, пропал без вести и предположительно считается потерпевшим аварию. Экипаж посланного в разведку самолета «Сессна-185» сообщил, что нечто, напоминающее обломки самолета, обнаружено в горах на высоте примерно семь тысяч футов к юго-западу от Чилпанцинго. Но подобраться к этому скалистому, труднодоступному месту достаточно близко, чтобы оценить картину взрыва и удостовериться в том, что это действительно обломки самолета и никто из экипажа не выжил, мог только полицейский вертолет.
Когда Мануэль Рохас закончил смену, солнце уже взошло и осветило розовым светом высокие белые здания, тянувшиеся вдоль пляжа. Полицейский участок аэропорта находился на первом этаже здания, которое называлось «Кокос кондоминиумз» и находилось на пути к Калета-бич. Мануэль прошел в здание через автоматические двери из тонированного стекла и оказался в огромном, отделанном полированным черным мрамором холле. Тут же висела табличка, сообщавшая, что полицейский участок находится в задней части фойе, за еще одной стеклянной дверью. Пройдя через эту дверь и через проход в кованой металлической решетке, отделявшей участок от внешнего мира, Мануэль подошел к ближайшему письменному столу и рассказал дежурному полицейскому, что он видел ночью. Мануэля проводили по длинному узкому коридору в другую комнату, где он еще раз описал капитану все, что видел. Мануэль очень удивился, заметив, что все, с кем он разговаривает, слушают его со скучающим видом и без особого интереса. Больше того, никто даже не знал о взрыве.
Затем Мануэль оказался в небольшой комнате, где стоял резной письменный стол темного дерева, за которым виднелся коричневый, обитый кожей стул с подлокотниками. Несколько стульев поменьше, также обитых кожей, стояли по другую сторону стола. На стене висели три плаката. Один с видом Панчо-Вилла, другой — с портретом президента Карлоса Салинаса, а на третьем был изображен Иисус Христос. На стуле с подлокотниками сидел капитан, а на одном из стульев — какой-то человек лет сорока в мятом костюме из серого шелка. Вообще-то он казался моложе, если приглядеться повнимательнее к черным волосам, обрамлявшим миловидное, почти ангелоподобное лицо с тонкими, хрупкими чертами. Мужчина же, сидевший на соседнем стуле, был еще моложе: худощавый, высокого роста, с резкими чертами лица. У него были прямые черные волосы, зачесанные назад. Мануэль сделал над собой усилие, чтобы перестать разглядывать этого человека — вместо обеих рук у него были металлические протезы.
— Итак, два дня назад вы видели Иисуса, а сегодня вы видели, как в воздухе взорвался самолет, — начал капитан. Большая часть его лица была скрыта за очками с зеркальными стеклами, за которыми абсолютно не было видно глаз.
Конечно, Мануэлю не следовало упоминать о том, что он видел Иисуса. Он просто хотел, чтобы полицейские поняли, насколько хорошо он знает эту дорогу, как часто по ней ездит. И чтобы они знали, что ему доводилось видеть и кое-что поинтереснее взорвавшегося в воздухе самолета.
— Сегодня ночью — это было совсем другое дело, сеньор капитан, — убежденно произнес Мануэль. — Сегодня я действительно видел взрыв!
— Тогда почему вы ждали всю ночь, прежде чем сообщить нам об этом? — спросил мужчина с ангелоподобным лицом. Он говорил по-испански с акцентом, несколько мягче, чем обычно говорят мексиканцы. Но, несмотря на это, тон его казался высокомерным.
— Я боялся, что опоздаю на работу, если сверну с дороги, сеньор. Сегодня я первый раз вышел на новую работу.
— И вы никому не рассказали об этом на работе? — спросил человек с металлическими крюками вместо рук. Он говорил с точно таким же мягким акцентом, что и его товарищ, но голос его звучал более ласково и ничуть не высокомерно.
— Я боялся, что они решат, будто я все это выдумал.
— А как было на самом деле? — улыбнувшись, спросил капитан. — Может, вы немного перебрали текилы?
Мануэль почувствовал себя оскорбленным.
— Клянусь вам, сеньор капитан, я вообще не пил вчера вечером! Я просто ехал на работу и вдруг увидел, как взорвался самолет. Бах! — Мануэль ударил сжатой в кулак правой рукой по ладони левой. — Я видел это собственными глазами.
Капитан откинулся на спинку стула.
— Сегодня ночью к нам не поступало никаких сообщений о взрывах или других несчастных случаях, — просто сказал он.
В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел еще один мужчина — приземистый, коренастый и абсолютно лысый. Он быстро окинул взглядом комнату, подошел к человеку с ангелоподобным лицом, что-то быстро прошептал ему на ухо и сел прямо напротив Мануэля.
— Может, ваше воображение возбудил предстоящий визит папы Иоанна Павла? — спросил этот человек. Все рассмеялись.
— Нет, сеньор, — твердо сказал Мануэль, опустив голову.
Несколько секунд все сидели молча. Капитан, обдумывая ситуацию, поправлял очки и перекладывал с места на место какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе. Наконец он едва заметно пожал плечами и поднял голову.
— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли к нам, но боюсь, что мы ничего не можем предпринять по поводу воображаемого взрыва воображаемого самолета. — Капитан встал. — Видения тоже не в нашей компетенции. — Он обошел вокруг стола. — Вы можете идти.