Найди свою любовь
Шрифт:
— Спасибо, — сказал Адам.
— Не бойтесь сказать что-нибудь, если вас слишком поразит увиденное, — посоветовала Лотти, наливая кофе и показывая в сторону смотровой. — Все это должно быть настоящим потрясением для того, кто здесь впервые.
— Со мной уже все в порядке, но… — покачал головой Адам, — все это совершенно неправдоподобно.
Это было не просто неправдоподобно — это выглядело почти сюрреалистически: все эти каталки, залитые кровью полы, кровь на простынях, на бинтах, в спешке наложенных в машине «скорой помощи» по дороге в больницу. Капельницы, введенные в вены, шины, наложенные на шеи, которые, возможно, сломаны, резиновые распорки, вставленные между переломанными ногами, чтобы зафиксировать положение костей, пока рентген не подтвердит диагноз.
— По-моему, не стоит даже пытаться предложить вам пончик, — сказала Лотти.
— Лучше не надо, — выговорил Адам. — Предпочитаю ограничиться кофе.
Лотти села, жестом показав на стул.
— Мне даже трудно видеть все это вашими глазами, — сказала она. — Тот, кто здесь работает, со временем утрачивает остроту ощущений.
— И вам всегда приходится работать в таком режиме?
— Не всегда. Но обычно как раз в тот самый момент, когда начинает казаться, что стало немного полегче, что-нибудь случается и все начинается сначала.
Лотти откусила пончик.
— Но здесь ведь, кажется, работает много женщин.
Лотти улыбнулась.
— Наверное потому, что это самая неблагодарная работа. Мы спасаем своих пациентов для того, чтобы их отвезли наверх, к хирургам, а оттуда их перевозят в терапию. А семья и знакомые ждут обычно наверху, чтобы поблагодарить последнего врача, с которым имел дело пациент, то есть на нашу долю ничего не достается…
— Почему же вы занимаетесь этим?
— Лично я потому, что такая работа не оставляет времени, чтобы задуматься о чем-нибудь еще.
— А Кори?
— Вам лучше спросить у нее.
— Вы давно ее знаете?
— Мы встретились в этой больнице восемь лет назад.
— А вы хорошо знали ее мужа? — А что еще, черт возьми, он должен был спросить?
— Я виделась с ним всего несколько раз.
— Насколько я понимаю, они были счастливой парой, — сказал Адам, чтобы услышать подтверждение тому, во что ему вовсе не хотелось верить.
— Разумеется, Кори старательно убеждала себя, что это действительно так, — ответила Лотти.
— То есть, по-вашему, их брак был неудачным. — Адам постарался, чтобы голос его звучал как можно более равнодушно.
Лотти слегка нагнулась вперед.
— Что вы хотите от меня услышать? Что он был типичным латиноамериканцем — деспотом и тираном? Что дурно обращался с Кори или же что он был самым любящим мужем на свете, и они были самой счастливой супружеской парой, какую мне только приходилось видеть?
Адама немного удивил не совсем почтительный тон Лотти.
— Ну и как же было на самом деле? — поинтересовался он.
— Чуть больше трех лет назад, когда Кори зашла ко мне и сказала, что выходит замуж, она плакала в течение всего разговора. Она никак не могла остановиться. Мне было тогда очень интересно, в чем же причина этих слез…
— И вы спросили ее?
— Если верить Кори, она плакала от счастья.
— А вы ей поверили?
— Нет.
— И сказали ей об этом?
— Конечно, нет.
— Почему?
— Она все равно не стала бы ничего слушать. У Кори были свои причины выйти замуж за этого человека.
— Вы, наверное, даже не намекнете, какие именно? — Довольно глупо с его стороны выслушивать снова и снова одно и то же.
Лотти внимательно посмотрела на Адама.
— У меня всегда было такое чувство, что Кори знает: ее брак не продлится долго.
— Но зачем же браться за дело, если даже не можешь заставить себя поверить в успех?
— Вы, наверное, шутите… Большинство людей делают то, что делают, вовсе не будучи уверены в успехе, а брак, пожалуй, такая вещь, где меньше всего можно быть уверенным в чем-либо. Ведь тут имеешь дело не просто с неизвестной, а с непредсказуемой величиной.
— Мне кажется, их связали какие-то отношения гораздо раньше…
— Значит, вам все известно.
Адам кивнул.
— Но хотелось бы услышать обо всем с вашей точки зрения.
Лотти заговорила с таким видом, точно повторяла давно заученные фразы.
— Все было очень просто: Кори и Дэнни были вместе десять лет назад, он бросил ее, а потом неожиданно объявился здесь, в Нью-Йорке, и захотел начать все сначала. — Лотти пожала плечами. — Реванш — мечта любой женщины.
— Он любил Кори?
— Как могу я ответить на этот вопрос?
— Он хотя бы казался счастливым рядом с ней?
— Когда я видела Дэнни Видала, больше всего он выглядел нервным.
— Как вы думаете, он мертв?
— Я, пожалуй, скажу так: я надеюсь, что он мертв. Только поймите меня правильно: не то что бы я желаю смерти Дэнни — впрочем, от наших пожеланий никто не умирает и не выздоравливает. Но если Дэнни жив и вам удастся его найти, не знаю, как справится со всем этим Кори.
— А почему вы даете мне такие откровенные ответы?
— Потому что вы задаете весьма откровенные вопросы.
— Это не объяснение.
— Я очень волнуюсь за Кори, — тихо сказала Лотти. — И от души надеюсь, что в зале суда вы умеете надевать маску.
— Что вы имеете в виду?
— Когда вы вошли сюда, все чувства были написаны у вас на лице.
— Может, это простая забота о ближних?
— То, что я увидела, не ограничивается простой заботой о ближнем, — мудро заметила Лотти. — И не пытайтесь отрицать это, потому что когда речь идет о чужих жизнях, я непревзойденный специалист.