Найди свою любовь
Шрифт:
— Судя по следам на руках и нарывам под языком, она наркоманка, а наркоманы, как правило, «практически не идут на контакт».
— А разве это имеет значение в случае с изнасилованием? — спросила Кори.
— Важно, видимо, то, что у нее продвинутая стадия гонореи.
Кори сделала пометку в карточке.
— Не вижу связи, доктор, — сказала она.
— По-моему, это отчасти оправдывает насильника.
— Если я правильно поняла, то вы считаете, что насильник проверяет жертву на венерологические заболевания, прежде чем напасть, и эту женщину изнасиловали в наказание за то, что у нее обнаружили гонорею?
Полицейский засмеялся, а врач покраснел.
— Гонорея — проститутка, проститутка — наркоманка, но мы ведь все знаем из статистических отчетов, что у людей такого сорта свои понятия о том, что такое изнасилование.
Кори чуть не рассмеялась во весь голос.
— И как же прикажете это называть? Среднестатистическим изнасилованием?
Кори видела, что врач хочет что-то сказать в ответ, но предпочла повернуться к полицейскому.
— Кто первый решил, что это было изнасилование?
— Мы нашли ее без сознания у входа в парк, — объяснил полицейский, — раздетую ниже пояса и в таком вот состоянии.
Кори склонилась над кроватью.
— Кто-то наверняка сделал с ней что-то помимо ее воли.
Врач снова обрел дар речи.
— Прежде всего налицо шок от передозировки, что может объяснить невменяемое поведение, или же подобное поведение — результат горячки при гонорее.
— А как насчет внутренних кровоизлияний, порезов, переломов?
— Меня ведь там не было, доктор Виатт, и вас также, не правда ли? Когда ее привезли сюда, ни о каком изнасиловании речи не было.
— А вы что, установили лимит времени, в течение которого невменяемый пациент имеет право заявить о совершенном на него нападении на сексуальной почве?
— Она была достаточно вменяема, когда отказалась сдать анализы крови и мочи.
— Так сделайте же наконец какой-то вывод, доктор.
— Я уже сделал — она просто хотела избежать обвинения в употреблении наркотиков.
— Вы уже получили отчет из лаборатории?
— Нет еще.
— Тогда откуда вы вообще знаете, что у пациентки гонорея, а не какой-нибудь другой воспалительный процесс?
Врач вспыхнул.
— Я поставил диагноз на основе осмотра.
— Вы брали мазок?
— Да.
— Тогда вы должны были заметить явные следы изнасилования.
— Довольно трудно отличить сперму от выделений при инфекции.
— Забудьте о сперме и забудьте об инфекции. Это — живой человек, доктор, а не иллюстрация из анатомии Грея. — Врач попытался что-то возразить, но Кори продолжала: — Так есть или нет доказательства изнасилования?
Кори потянулась и заметила краем глаза, что Адам подошел ближе. Но прежде чем она принялась читать карточку, врач выдвинул новую идею:
— Все эти сказки про изнасилование мало чего стоят. Все проститутки, которые попадают сюда, клянутся и божатся, что их изнасиловали.
Кори не обращала на него внимания.
— Разрыв левой губы со стороны вагины, отек шейки матки, следы насильственного вхождения, кровоизлияния и повреждения кожи с внутренних сторон обеих бедер. Кровоизлияния на животе и правой груди, следы сигаретных ожогов вокруг левого соска.
Кори подняла глаза и встретилась взглядом с Адамом.
— У пациентки отек на левой скуле и правом виске, чем, вероятно, объясняется расширение зрачков. Ей сделали сканирование, чтобы определить, нет ли внутричерепных кровотечений?
Врач покачал головой.
Кори сняла очки и, держа их в руке, махнула в сторону кровати.
— В заключение, доктор, и с чисто диагностической точки зрения, хочу вам сказать, что мне наплевать на все вместе взятые наркотики и венерические заболевания, когда речь идет об изнасилованной женщине.
Врач снова смог заговорить:
— По-моему, доктор, — сказал он, — вы просто пытаетесь раздуть это дело.
Кори устала, о, как она устала. К тому же она была сыта всем этим по горло.
— Когда женщина говорит, что была изнасилована, доктор, мы верим ей до тех пор, пока не будет доказано, что она лжет, независимо от того, наркоманка она, проститутка или жена одного из наших врачей. — Кори посмотрела на полисмена. — Как только она будет в состоянии говорить, можете ее допросить. Ей надо немедленно сделать сканирование, а потом поднять наверх.
Кивнув на прощание обоим мужчинам, Кори повернулась, чтобы уйти.
Адам потоптался у кровати еще несколько минут, а затем вышел из палаты. Полицейский последовал за ним. Врач догнал Кори возле письменного стола, рядом с которым она остановилась. Он был вне себя.
— Это была не консультация, — выпалил он. — И даже не осмотр, а самая настоящая кастрация.
— И кого же, по-вашему, кастрировали? — удивилась Кори.
— Меня.
— Это невозможно, доктор, — спокойно ответила она. — Я не специализируюсь по микрохирургии.
Адам и Кори отправились на стоянку, чтобы взять машину Кори. Когда она вручила ему ключи и попросила сесть за руль, Адам пожалел о том, что вообще приехал в больницу. Лучше было встретиться с этой женщиной, например, в своем кабинете, на улице, в кафе, но только не здесь. Не в больнице, где он увидел Кори в новом свете и понял еще яснее, что абсолютно потерял голову.
15
Когда они шли к машине по подземному гаражу, находившемуся под больницей, Адам взял Кори за руку.