Найду твой след
Шрифт:
Натали увидела, как глаза Агнес закрылись, и она с любопытством окинула взглядом фигуру подруги. Она вдруг вспомнила слова Траппера о том, что от Агнес не пахнет женщиной. Но ее фигура… такая прекрасная. Тугие мышцы, грудь небольшая, но хорошей формы, она… А… что это? Натали уставилась на живот Агнес — он порозовел от жары, и на нем проступила вертикальная белая полоска — от пупка до паха.
Да это же… старый шов! — догадалась Натали.
Она успела отвести взгляд до того, как Агнес открыла глаза.
Глава
Человек-оркестр
Бьорн развалился на диване, обтянутом серой шерстью, в гостиной своей сестры и слушал музыку.
— Как тебе моя новая работа? — спросила Шарлотта. — Что скажешь о звуке?
Она сцепила руки на коленях, возле кресла стояли ее костыли, и Бьорн поймал себя на мысли, что у него давно не сжимается сердце, когда он случайно натыкается на них взглядом.
Какая сильная Шарлотта, думал он, после того несчастья она не только не потеряла рассудок, она преуспела в бизнесе. К ней едут записываться иностранные музыканты, прослышав про ее «нечеловеческий нюх» на успех, как она сама называет свой профессионализм.
— Говори, как тебе? — требовательно повторила она, и Бьорн снова вслушался в голос певца, в который негромко, но вполне отчетливо вплетался женский.
— А женский — это чей?
— Моя старая запись. — Шарлотта усмехнулась и насмешливо добавила: — Всякому творцу хочется остаться в веках. Я не исключение. Я кое-что препарировала.
— Здорово. А… кто он? — Бьорну неприятно было признаваться, что он прослушал имя певца, но он точно уловил, что это иностранец.
— Француз, — ответила Шарлотта, но имя не сказала.
— Как он на тебя вышел? — полюбопытствовал Бьорн.
— Через Интернет. Знаешь ли, мой сайт очень популярен, Бьорн. Я тебя должна благодарить за то, что ты вывел меня в виртуальный мир. — Шарлотта засмеялась. — Хотя на самом-то деле я из него никогда не выпадала. Просто сама не знала.
— По-моему, там окопались все музыканты, — уточнил Бьорн.
— Я благодарна тебе, Бьорн, — настаивала Шарлотта.
— Мне это ничего не стоило. — Он пожал плечами. — Но если ты настаиваешь на благодарности… Хорошо, буду считать тебя своей должницей. Отработаешь.
— Уже, Бьорн, — тихо пробормотала Шарлотта, она хотела что-то сказать еще, но брат опередил ее.
— Так как его зовут? Когда парень станет знаменитым, я буду хвастаться, что это моя сестра его сделала.
— Его зовут Бернар Констан, — сказала Шарлотта с улыбкой.
Бьорн уставился на нее, будто не расслышал.
— Бернар. Констан. Теперь понял? — повторила она. — Он из Парижа.
Шарлотта, наблюдая за братом, больше не сомневалась, что не зря минувшей ночью не сомкнула глаз. Она соединяла обрывки фактов, собственные наблюдения и домыслы, в результате чего у нее возникла вполне цельная картина из прошлого. Теперь она жаждала узнать, все ли в ней верно.
— Ну да? — Бьорн дернулся и сел прямо. — Он… приезжал к тебе?
— А как ты думаешь? Не я же к нему?
— Но это… Он тот парень, который… Нет, не может быть! — Бьорн махнул рукой.
— Знаешь, Бернар что-то такое вспоминал… — Шарлотта не отрываясь смотрела на брата, — о Марше мира. Может быть, вы участвовали в одном и том же?
Бьорн смотрел на сестру во все глаза. Его лицо побледнело, на нем еще ярче синели большие глаза. Бьорн красив до сих пор, как в юности, подумала Шарлотта.
— Он говорил о шведе и о девушке-американке, что все трое были дружны…
— Что он говорил о ней?
— Так ты вспомнил его? — спросила Шарлотта, — О, погоди, послушай, вот самое красивое место… Между прочим, Бернар признался, что его любимая классическая вещь — концерт Баха для двух скрипок с оркестром. И я это слышу, прямо сейчас… Значит, ты его вспомнил? — Шарлотта натянула на плечи голубой шотландский шарф.
— Я не забывал его, Лотта.
Она кивнула и посмотрела на брата.
— Он мне сказал… что чувствует себя перед ней виноватым.
— Перед ней? — переспросил Бьорн. — Что он ей сделал? — Бьорн стиснул кулаки и сжал челюсти.
— Он сказал ей одно слово. Неправильное. Не то, которое должен был сказать.
— Какое слово? — Глаза Бьорна потемнели, он чувствовал, как налились тяжестью кулаки.
— Звучит невероятно, но он сказал «девушка» вместо «сестра». Бернар говорит, что всегда плохо знал английский.
Бьорн не мигая уставился на сестру, словно ожидал разъяснения.
— Он сказал той американке после внезапного отъезда шведа, что тот улетел на зов девушки. А должен был сказать — сестры…
— Это… он так сказал?
— Да.
Бьорн молчал, пытаясь осознать новость.
— Но почему он не встретился со мной? Почему все это он рассказал тебе?
— А откуда ему было знать, что я твоя сестра? Меня все знают, как Шарлотту Свенску. По имени фирмы. Для музыкантов нет Шарлотты Торнберг.
Бьорн ошеломленно смотрел на нее, голос Бернара Констана, поддержанный голосом Лотты, звучал и звучал, он чувствовал, как внутри у него все переворачивается. Эта музыка возвращала его в Булонский лес, в ту звездную ночь. Только в песне Бернара не было той болезненной радости, которая заполняла сейчас Бьорна.
— Кажется, я понял.
— Что ты понял, Бьорн? — Лотта откинула плед, ей стало жарко — казалось, воздух в комнате раскалился от горячих эмоций Бьорна…
— Я понял, почему француз захотел записать свой диск у шведки.
— Почему?
— Потому что только японцы, не считая шведов, способны передать такую печаль. Ни одна французская фирма не сделает похожей записи. Ты на коне, Лотта!
Она засмеялась.
— Я падала только с лестницы, мой дорогой братец. Но с коня — никогда…