Найти драконов
Шрифт:
Илюха легко, словно бы невесомо спустился на кромку провала, помахал рукой. Следом и я, судорожно вцепившись в мокрую веревку, стараясь не взглянуть ненароком в бездну, сделал шаг за край. Коленки у меня, кажется, тряслись даже в воздухе.
Впрочем, впечатления от спуска остались довольно невнятными. Через секунду Илюха весьма бесцеремонно втащил меня в сухую темень и увесисто двинул промеж лопаток, поскольку я никак не мог разжать пальцы на веревке.
Они о чем-то перекрикивались с Троллем, а я, унимая невольную дрожь в руках, принялся оглядываться.
Вглубь скального
Зашуршали камешки - последний участник экспедиции аккуратно соскользнул в пещеру. Я обернулся: Илюха с Витькой деловито укладывали у стены рюкзаки, опять мудрили что-то с веревками. Меня же неудержимо манил поворот, обещая раскрыть все тайны мироздания. Как загипнотизированный, двинулся я по щербатому камню навстречу открытиям.
Меня, кажется, окликнули. Но я был уже в шаге от выступа, глупо было останавливаться. Я сделал шаг, другой. Узкий луч выхватил короткий отнорок передо мной и глухую каменную стену. Не веря, что все заканчивается так бездарно, я вытянул руку и бросился вперед.
И рухнул куда-то вниз, в темноту и неизвестность, выронив фонарь и слыша сквозь шум осыпающихся камней Илюхин вопль.
Я лежал на шершавом и колком. Где-то в стороне еще продолжали шелестеть, осыпаясь, камешки. Саднило лицо - видимо, окарябался по пути. Гулким эхом доносились невнятные крики - издалека, как сквозь подушку. Странно, но мне не пришло в голову заорать в ответ. Только подумалось - это на какую же глубину я рухнул?
Фонарик не горел: не иначе, разбился. Но слепым я себя не чувствовал - передо мной лежало гигантское пространство пещеры, освещенное неведомо откуда проникающим голубоватым светом. Я поднялся, тут же скривился от резкой боли в ноге, но упрямо похромал исследовать территорию. Илюха с Витькой чуток подождут.
Сейчас я с удивлением вспоминаю, что действовал, словно во сне. По хорошему, нужно было дождаться ребят и уж потом, всем вместе... Но я завороженно ковылял к центру пещеры, где в голубом свете выстроился ряд громадных темных предметов странной формы. А в голове билось невозможное: "Драконы!"
Драконы? Спят? Живы ли? Или… не драконы?..
Это были "летающие тарелки".
Издевательски блестя зеркальной поверхностью, на меня уставились металлические порождения иного мира - безумная мечта уфолога. Такие, какими мы видели их утром, какие рисуют в дурацких мультиках. От шестиметровой "кастрюли" до "блюдечка" с меня ростом - на любой вкус.
Витька бы обвосторгался.
Меня пронзила жгучая обида. Это ради десятка тупых железяк я перся через чащобу и болото? Разве о них я мечтал полгода в ожидании отпуска, летая во сне? Им, что ли, задавать самые важные в моей жизни вопросы? Моя невероятная мечта вдребезги разбилась о блестящий металл. «Тарелочки» вместо мудрых добрых существ, к которым я стремился всей душой. Чудовищная насмешка судьбы!
Не помня себя, я бросился к тупым механизмам. Слезы закипели на глазах и, выкрикивая бессвязные ругательства, я принялся пинать идиотскую железку. Я молотил кулаками глянцевую поверхность, в исступлении лягал больной ногой тонкие опоры и не сразу понял, что «тарелка» ускользает, пятится от меня, уворачивается от града ударов.
Удивление настигло меня лишь в тот миг, когда, промахнувшись, я грянулся коленками об острый камень. Ослепительной молнией сверкнула боль, и я не успел осознать эту важную мысль, когда мир провалился во тьму.
Похоже, я банально хлопнулся в обморок.
На просини неба, в туманной дали, Где солнце сгорело дотла, Пускай посчастливится нам уловить Стремительный отблеск крыла. Где горы щекочут бока облакам, А звезды стекают по склонам, Быть может, удастся когда-нибудь нам Увидеть полет дракона.Илюхин голос, торжественно и негромко произносящий незнакомые строчки, гулко отдается в тишине. Мерно падают где-то одинокие капли. Я с усилием открываю глаза.
Прямо передо мной в полутьме маячит Илюхина блаженная физиономия. Он сидит, привалившись к огромному кожистому крылу. На коленях у него удобно устроилась голова маленького - с пони - дракончика. Я вижу, как Илья ласково поглаживает эту костистую рогатую голову и просто светится от удовольствия.
– Мне нравятся твои стихи, - произносит дракончик, скосив большие глаза на белобрысого эльфа.
– Я тоже буду сочинять стихи про людей.
Пытаюсь сесть. Правая нога незамедлительно отзывается острой болью, заставляющей меня вскрикнуть. Внимание окружающих тут же переключается на меня. Я слегка смущаюсь.
Три огромные внимательные угловатые... морды? нависают надо мной. В непроницаемых глазах я пытаюсь уловить любопытство, участие - и не могу. Они умные, внимательные, но я не способен найти человеческие аналоги эмоциям, написанным на этих физиономиях.
Меня довольно бесцеременно усаживают, прислоняют к теплой гладкой поверхности.
– Жи-ив, - расплывается Илюха.
– Куда он денется?
– бурчит Тролль за моей спиной. Повернув голову, я вижу поблескивающую чешуйчатую поверхность драконьего бока. Коготь, вонзившийся в каменный пол, размером с мою ладонь.
– Драконы...
– потрясенно сиплю я. Мои спутники согласно хмыкают - естественно, мол, драконы, за тем и шли.
– А где же «тарелки»?
– Это маскировка, - поясняет Илюха как само собой разумеющееся. Я перевожу взгляд на белую рогатую физиономию огромного дракона, и тот согласно кивает.
– Видите ли, в давние времена вы, люди, считали проявлением доблести убийство дракона - пусть даже и детеныша. Когда вы сражались стрелами и копьями, мы терпели вашу агрессивность, поскольку понимали - человек слаб и доверчив. Но когда вы изобрели порох, мы были вынуждены затаиться на долгие годы. Ибо представьте, что будет, если я сейчас появлюсь над большим человеческим городом.