Найти друг друга
Шрифт:
– О нет. – Он чуть наклонился к ней и сказал: – Я бы отдал приз вам. Вы так хороши и неформальны в этом милом платьице.
Лана улыбнулась как можно шире и устремилась к столику, за которым уже изнывала от нетерпения и любопытства Тата. Тата обмахивалась веером, во-первых, потому, что это выглядело изящно, а во-вторых, потому, что в зале действительно было душновато.
– Что он тебе сказал? – принялась она теребить Лану.
Но та не успела ответить: начальство принялось произносить речь, которую полагалось слушать с внимательно-одобрительным выражением лица и не шептаться. Лана с привычной осмотрительностью ограничила
– Неужели нам обязательно танцевать втроем?
– А?
Швед нахмурился и стал похож на недовольного викинга.
– Мы будем танцевать втроем? Вы, я и ваша палица?
Томас удивлено взглянул на оружие, которое по-прежнему сжимал в руках, расхохотался, пристроил палицу на стуле, попросил кого-то присмотреть, чтобы не сбежала, и увлек Лану на танцплощадку. Времени на хождения вокруг и около он терять не стал и сразу на первом круге спросил, не могли бы они как-нибудь посидеть где-нибудь вдвоем? А вообще-то было бы здорово, если бы она нашла время показать ему Москву, а то обидно – приехал уже полгода назад, а нигде, кроме Красной площади и ресторанов, собственно, не был.
Лана положила руку на косматую шкуру, прикрывавшую мускулистый торс, сказала:
– Мне бы не хотелось портить с вами отношения, Томас, но… У меня есть друг. Фактически муж.
– А кто он по профессии? – с интересом спросил Томас.
– Дантист.
– О! Это хорошая работа… Но вы очень смелая женщина! Связать свою жизнь с дантистом! Я их до сих пор побаиваюсь…
– Ну, он оставляет свои металлические инструменты на работе, а все остальное я вполне в силах контролировать.
Томас расхохотался так, что ему пришлось вытереть выступившие на глазах слезы. Лана раздумывала, как бы поделикатнее распрощаться, когда швед неожиданно спросил:
– А как вы думаете, ваша коллега, Тата, не будет против, если я попытаюсь за ней поухаживать?
– Почему вы решили, что она будет против?
– Э-э, она такая строгая. И улыбается редко…
– Вы меня удивляете! Захватывая российскую компанию, вы были весьма решительны, а сейчас опасаетесь поухаживать за женщиной?
– Не скажите! С компаниями намного проще, чем с женщинами. К тому же мне иной раз кажется, что Тата ко мне не очень хорошо относится. Она так напрягается, если мы разговариваем… Или просто шарахается.
– Открою вам маленький секрет. – Лана мысленно перекрестилась, надеясь, что не выставит подругу профнепригодной: – Тата не очень уверенно говорит по-английски и каждый раз переживает, что не поймет чего-то из ваших слов или не сможет объясниться. Отсюда напряжение.
– О! – Томас радостно заблестел глазами. – Тогда у меня есть совершенно веский повод для сближения! Ей же нужна разговорная
Следующие три танца Тата провела в медвежьих объятиях викинга. Первые два она еще трепыхалась и порывалась вернуться к столику, но потом, к огромному облегчению Ланы, дело пошло на лад, веер снова кокетливо замелькал в воздухе, перышки его щекотали нос отважному шведскому завоевателю.
Через некоторое время, порядком устав от шума и танцев, Лана с Татой отошли в сторонку, а потом и вовсе выбрались во дворик, где обнаружилось пустое летнее кафе. Женщины решили, что им нужно отдохнуть, и собрались было сбегать в гардероб за куртками и пальто, но тут явился официант, принес пледы, газовую лампу и удобно устроил дам за столиком. Они спрятались ото всех в полумраке, дышали свежим вечерним воздухом и поглядывали на освещенные окна ресторана. Оттуда долетали музыка и смех. Само собой, сперва они обсудили Томаса и пришли к мнению, что он очень даже… Потом Тата закурила, а Лана пила шампанское и жаловалась на жизнь. То есть конкретно на Марка, который достал ее своим желанием жениться и недавно так ненавязчиво предложил съездить в круиз, намекнув, что оформление документов будет намного проще, если появится свидетельство о браке.
– Ты его любишь? – спросила Тата, щуря глаза от дыма.
– Наверное. Он такой… милый, спокойный, надежный. Нежадный, трахается, как кролик…
– Ух ты, везет же некоторым, – вздохнула Тата и добавила: – Я знаю, в чем дело. Тебе не хватает в нем червоточинки.
– Чего?
– Судя по твоим словам, он слишком положительный. К тому же я его видела, помнишь, он за тобой заезжал? Такой симпатичный, но ничего особенного. К тому же врач, а они тяготеют к порядку и аккуратности. Он, наверное, зануда?
– Нет, – покачала головой Лана. – То есть упертость в нем есть, но не занудство. И у него имеется прекрасное чувство юмора.
– М-да. – Тата сочувственно покачала головой. – Идеальный стоматолог – это тяжелый случай. Слишком хорошо, да? Так хорошо, что зубы сводит?
– Вроде того… Я знаю, что он лучший, что он меня любит, а я тоже, наверное, его люблю, только не так, как думала, буду любить… ох, что-то я такое сказала?
– Да поняла я все! И хочу тебе сказать, подруга, что ты дура, если ждешь того же огня, что в семнадцать лет.
– Да? Наверное, ты права. И еще я все время нервничаю, потому что он очень хочет ребенка, а я не могу забеременеть.
– А он что?
– Он говорит: «Твоему подсознанию некомфортно, поэтому ребеночек и не получается».
– А знаешь, может, он и прав.
– Это не облегчает мою совесть.
– Слушай, я знаю, что делать. – Тата оживилась. – Тебе нужно найти в нем недостатки.
– Зачем? – растерялась Лана.
– Чтобы полюбить вопреки, понимаешь? Наверное, твой бывший редкий был кадр в смысле дурного характера и всяких проявлений и отклонений?
– Да, можно и так сказать.
– Вот! – торжествующе подытожила Тата и затушила в пепельнице тонкую сигарету.
Тут же рядом возник молодой человек, заменил пепельницу на чистую и негромко поинтересовался, не желают ли дамы еще шампанского?..
Лана попросила шампанского, а Тата мохито. Мальчик удалился к бару, и женщины задумчивыми взглядами проводили узкие бедра и крепкие плечи. Тата вздохнула, Лана пожала плечами. Несколько секунд они молчали, потом Лана не выдержала:
– Я как-то не поняла: что значит – вопреки?