Найти и уничтожить
Шрифт:
– В яблочко, командир! – выкрикнул радостно. – Прямо в башку! Куска черепа нет!
Оставив труп, он легко перепрыгнул через мотоцикл, хотя можно было запросто обойти, поспешил к раненому, присел, потормошил за плечо. Капитан снова открыл глаза.
– Слышь, Ильич! Ты его положил!
– Значит, хотел, – ответил Родимцев, сам удивляясь слабеющему голосу. – Если тебе верить, я убил офицера НКВД. Рапорт придется сочинять…
– И что?
– Не отпишешься…
– Он же предал! Сам же видел!
– Один хрен… Тем более не отпишешься…
Задрав линялую грязную гимнастерку, Дробот резким движением оторвал длинную полосу от такой же несвежей нижней рубахи, краем отер кровь с лица Родимцева, перевязал рану.
– Ну, пока так. Вернемся – получишь помощь. Наши там справились?
– Делов-то, – Игорь вновь подумал о Полине, но вспоминать о ней при Дроботе даже теперь не хотел, проговорил вместо этого: – Я тут слушал ваши переговоры… Еще раньше ты пробовал о нем рассказать… Похоже, этот Дерябин тебя с самого начала невзлюбил. С чего бы?
– А ты – с чего, Игорь Ильич?
Родимцев не ответил, спросил про другое:
– Крепко меня?
– Чуть правее – и амба.
– Успокоил…
– Машину трясло. Он «ворошиловец»… был. Гордился этим, я сам слыхал…
– Разберемся. Нам бы обратно…
– Машина на приколе. Мотоцикл я тоже не освою. Полежишь тут, пока я помощь приведу?
Игорь вместо ответа снова прикрыл глаза.
Выпрямившись, Дробот поискал глазами и нашел свой ватник.
Подхватил, не пойми зачем отряхнул. Надел. В кармане что-то было. Сунул руку, нащупал галету, вспомнил утренний арестантский паек.
Галеты раскрошились. Одна уцелела. Разломив пополам, Дробот захрустел своей половинкой, другую протянул Родимцеву. Тот не увидел, Роман потормошил капитана за плечо. Игорь поднял веки, машинально протянул руку, взял галету и тоже сунул в рот.
– Хлеб преломили, – вырвалось у Дробота.
– Чего?
– Хлеб мы с тобой, Ильич, преломили, говорю.
– И что?
Дробот хотел объяснить. Но тут же решил – не стоит. Лишнее.
Выпрямившись, широко расправил плечи. Разгрыз остатки галеты.
Только здесь и сейчас почувствовал, наконец, – воздух пахнул как-то по-особому. И ветерок тормошил лицо. Раньше он каждый год замечал такие перемены.
Вокруг была весна.
Декабрь 2012 – январь 2013 гг.
Киев
От автора
Книга, только что прочитанная вами, уважаемые читатели, – художественное произведение, выдержанное в популярном жанре военно-приключенческого романа. Надеюсь, вы не скучали, переживали за судьбы героев и с нетерпением ждали, как же сложатся они в конце истории. Считаю своим долгом напомнить: имена главных героев и перипетии, пережитые ими в ходе сюжета, – плод авторского воображения. Конечно же, все совпадения случайны и к реально жившим либо живущим людям никакого отношения не имеют.
Однако события, на фоне которых разворачивается сюжет романа, к сожалению, имели место в нашей реальной жизни. Война 1941—1945 годов, полыхавшая на территории многих стран, отошла не в такое уж далекое прошлое. Еще живы люди, которые помнят и войну, и годы оккупации. Потому мне очень хотелось максимально приблизить вымышленные события к реальной исторической правде. И заодно попытаться по возможности избежать тех спекуляций, в том числе политических, которые возникали и еще долго будут возникать вокруг всего, что касается тех страшных военных лет. А также не дать повода для появления новых спекуляций.
Когда я только начал работать над сюжетом этого романа, еще не до конца представлял себе ни его героев, ни конкретного исторического фона, на котором будут происходить события. Изначально преследовал цель написать о том, как люди выживали на войне. Ведь для каждого, будь то старший офицер, рядовой боец и особенно – мирный житель, оказавшийся меж двух огней враждующих сторон, важнее не исход конкретного сражения, а то, сможет ли лично он выжить. А способы выживания каждый выбирал для себя свои.
Одни старались убежать подальше от фронта. Другие стряпали справки о болезни. Третьи, наоборот, отчаянно и безоглядно шли в атаку, надеясь – вот сегодня удача снова не изменит, ведь смелого пуля боится. Желание выжить заставляло предавать и сотрудничать с врагом в годы войны, желание выжить определяет поведение каждого человека, его личный выбор и в наши дни. Может, это еще одна травма времен войны, которую трудно залечить даже через четыре поколения…
Собираясь писать о противостоянии мужества и предательства, я в поисках неизвестных раньше документальных материалов неожиданно наткнулся на сборник под названием «Родня. Полиция и партизаны на примере Украины. 1941—1944», изданный в 2011 году «Украинским Издательским Союзом» при содействии Центрального Государственного Архива, общественных объединений Украины и Ведомственного Государственного Архива Службы безопасности Украины. Книга вышла ограниченным тиражом и представляет собой объемный, более 500 страниц, сборник оригинальных документов, которые знакомят заинтересованных читателей с особенностями деятельности как партизанских отрядов, так и формирований вспомогательной полиции на украинских территориях, граничащих с Российской Федерацией и Белоруссией. Составители изучили биографии людей, пытаясь понять, какое влияние оказала на их мировоззрение политика репрессий, проводимая как коммунистическим режимом в период с 1917 по 1941 год, так и оккупационным режимом фашистов в период с 1941 по 1944 годы.
Опираясь на результат многолетней работы с архивными документами, многие из которых ранее имели гриф «секретно», исследователи пришли к нескольким базовым выводам, ставшим для меня ключевыми и во многом определившим сюжет и характеры большинства персонажей.
Во-первых, как указывается в упомянутой книге, ни партизаны, ни полицаи не появлялись сами по себе, их формирования не являлись народной инициативой. Вспомогательная полиция призвана была стать частью гигантского репрессивно-карательного аппарата Третьего рейха. А советские партизаны не были участниками Сопротивления и народными повстанцами: ведь, как свидетельствуют документы, отряды начали формироваться сразу после начала войны с СССР, но еще до того, как немцы заняли определенные территории. Потому партизаны были чем-то вроде отрядов спецназа, цель которых – диверсии, террор и разведка, а также пропаганда и агитация в тылу врага.
Во-вторых, интересы местного населения, тех самых простых людей, оказавшихся на оккупированных территориях, ни партизаны, ни тем более – полицаи в своей деятельности не учитывали. Либо же считались с ними очень слабо.
В-третьих, именно в период, описанный в романе, немецкое командование стало активно применять советскую практику организации массовых диверсий и террористических акций во вражеском тылу. О чем свидетельствуют приводимые в книге оригинальные документы.
Наконец, исследователями доказано: в годы войны советские граждане переходили на вражескую сторону не по идеологическим принципам и политическим убеждениям, а «движимые стремлением сохранить собственную жизнь или улучшить свое материальное положение в данной конкретной ситуации». При этом чаще всего предавали «слуги советской власти», так называемый партактив, в первую очередь – коммунисты и комсомольцы, а также силовики, чиновники и номенклатурщики» [13] .
13
Родня. Полиция и партизаны на примере Украины. 1941—1944. Украинский Издательский Союз, 2011. С. 8—9.