Найти королеву
Шрифт:
Телега ползла медленно, подпрыгивая колесами на ухабах. Сначала при каждом таком толчке Соня переживала, что старая колымага попросту развалится. Но вроде все держалось, колеса не отваливались, и она постепенно успокоилась. А вместе с относительным спокойствием пришли и мысли. Те мысли, что раньше были загнаны в самые дальние уголки сознания.
Рядом с ней, тесно прижавшись, спал малыш Нол. Он первое время просто молчал, настороженно глядя по сторонам. Соня поражалась, такой маленький, а поведение как у взрослого. Мудрость какая-то, взгляд этот знающий. Пожалуй,
Сейчас, когда время действий на автомате прошло, она очень плохо представляла, как будет заботиться о ребенке. Не говоря уже о том, что вообще будет делать.
Все вокруг было нереальным.
И все было реальным.
Еще вчера утром она была в другом месте с другими людьми. В другой жизни. А здесь и сейчас…
Это здесь и сейчас.
Слова отказывались произноситься в сознании, но это был другой мир. Просто другой мир со своими законами.
И хотя разум упрямо противился, отказываясь принимать новую реальность, что-то глубоко внутри подсознание приняло и уже вросло в эту жизнь по уши. По самое сердце. Будь она одна, так и продолжала бы барахтаться в подавленной рефлексии. Пытаясь совместить, подстроить под привычное и совладать с эмоциями.
Но ребенок, доверчиво жавшийся к ней, заставлял чувствовать себя сильной, собраться. Трезво мыслить, а не рефлексировать. Мальчик стал якорем, накрепко привязавшим ее к этому миру.
Сейчас их было двое против всех. Соня подумала, наверное, так чувствуют себя бойцы, вырвавшиеся из окружения. Вроде смерти избежали, а все равно, все враждебное кругом, и опасность ощущается кожей.
Взглянула на ребенка, поправила съехавшую набок шапочку, устроила поудобнее, чтобы не заваливался. Малыш вздохнул во сне. Вздохнула сама и отвернулась, потому что как ни дави, а все равно проскальзывали в сознании панические нотки.
Как справиться? Как тут жить? Чем ребенка кормить? Что самой есть?
От этого всего наворачивались бессильные слезы.
Как выбраться отсюда? Она же сюда каким-то образом попала, значит, можно вернуться домой?
Хотя, конечно, в той прежней жизни тоже осталось мало приятного. Сразу поднялась в душе горечь. Нет, вот Давида ей видеть точно не хотелось. Потери, душевные раны, пустоту в жизни – ничего этого вспоминать не хотелось.
Просто там она была дома, там все привычное, и Нолу там было бы лучше.
Соня неожиданно усмехнулась своим мыслям, понимая, что мальчик успел стать для нее кем-то неотъемлемым. Он давал смысл существованию. Как это ни смешно, а новая реальность оказалась к ней щедрее. Всего один день, а уже приобрела родную душу.
Если так посмотреть, так все пока что идет хорошо…
Вдруг ощутила легкий толчок и одновременно услышала шепот:
– Мама Ундина, там…
Чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Нол. Мальчик первым заметил движение впереди.
Натянула пониже платок на голову и стала осторожно оглядываться. Сердце заколотилось где-то в горле, а мысли бешено заметались. Вот она, опасность. И сейчас все в разы хуже, потому что спрятаться некуда.
Ощущение западни, словно липкая пленка на коже. Соня прошептала:
– Нол, ради всего святого, сиди тихо, понял? А еще лучше спрячься.
Первой реакцией был страх, но уже не столько за себя, сколько за ребенка. Стараясь не делать резких движений, откинула рогожу, которой был прикрыт скарб, сложенный в телеге. Озираясь по сторонам, тихонько подтолкнула туда мальчишку. Если он спрячется, ей будет спокойнее.
Не успела. На дорогу выступил сначала один всадник. А потом, следом за ним еще трое. Одного из них она узнала. Это он разрубил тогда человека с вилами.
Разбойники подъехали не спеша.
– Ну, что тут у нас? – спросил тот, кого она узнала.
Чернявый, сильный и рослый. Грубый тип самца, но звериная красота присутствовала. И звериная жестокость.
Соня замерла, стараясь не шевелиться и не показывать страха. Маленький Нол крепко сжал ее руку ладошками и тоже застыл, глядя на приближавшихся мужчин.
Казалось, время замедлилось, она видела малейшую шерстинку на крупе коня, запряженного в телегу, слышала бряцание уздечек. Конь фыркнул и взмахнул хвостом, отгоняя насекомых.
Господи… не со мной это, не со мной…
Подъехали вплотную, один из них бросил сквозь зубы:
– Отвечай, откуда у тебя конь Гестаса?
Сердце ухнуло и провалилось куда-то, в горле моментально пересохло. Даже если бы хотела, не смогла бы из себя ни слова выдавить.
– Понятно откуда, – проговорил тот, кого она узнала. – Старуха из той деревни. Странно, я думал, там никого не осталось. О! да тут и мальчонка с ней!
Он расхохотался. Остальные вторили ему. По тону Соня поняла, это их вожак.
Но старуха? Почему он так… Волосы! У нее же седые волосы! В первый раз в жизни это обрадовало. Она еще ниже склонилась и быстро заговорила:
– Умоляю, не трогайте нас. Мы ничего не сделали, пожалуйста, дайте нам уйти…
– Что говорит эта карга? Я ничего не слышу, – один из них сдернул с Сониной головы платок, скрывавший ее от них.
И аж присвистнул, увидев ее.
– Оооо! Надо же! И где ты пряталась? А? Иди сюда, синеглазка.
Дальше все было слишком быстро и страшно для понимания. Вожак выдернул Соню с телеги и посадил на своего коня, крепко обхватив за пояс. А другой точно так же выдернул мальчишку, схватив его за шкирку, как кутенка. Нол взвизгнул:
– Мама! – и заплакал.
Она стала вырваться, но жесткая рука на ее талии сдавила так, что стало трудно дышать, а у самого уха раздался шепот:
– Тихо-тихо. Не хочешь, чтобы пацану перезали глотку? Тогда пусть замолчит.
Ребенок. Его жизнь. Ее лишили даже возможности сопротивляться, пусть это и бессмысленно. Будь она одна, дралась бы, царапалась, вынудила бы ее убить, но не сдалась. А впрочем…
Когда смысл сказанного дошел до Сони, она смогла выдавить:
– Нол, прошу тебя, не плачь. Молчи, Нол. Умоляю, молчи, что бы ни случилось.