Найти себя. Трилогия
Шрифт:
– Даже и не вспомню. Давно его что-то не видно.
– Не видно говоришь, – возразил Сомов, – Однако вчера кое-кто его все же видел мирно беседующим с Одноглазым. Что на это скажешь?
– Быть такого не может, – усомнился Хлыст, – Не станут наши братья с людьми Бирюка знаться. И Клоп не станет. Впрочем, может, кто из старших ему поручил встретиться.
– Вот сейчас мы и выясним, кто и что ему поручил. Где он живет, знаешь?
– Знаю, конечно, – кисло ответил Хлыст, – Далеко живет, аж на северной окраине.
– Поехали, покажешь дорогу. И вы тоже собирайтесь, – приказал он обоим борцам, – Мало ли как там оно повернется.
Вид у разбойников был недовольный, но подчинились они беспрекословно, а значит, в отличие от него помнили, кто сейчас правая рука Орка. Выехали на фургоне с парусиновым тентом, окрашенным слегка
– Держись за ним шагах в сорока, – приказал Сомов Хлысту, – А я выйду пообщаться с нашим приятелем. Как только с ним поравняюсь, сразу подъезжай и становись рядом.
Клоп шел неторопливо и беззаботно, пугая по пути одиноких женщин, и видимо пребывал в прекрасном расположении духа, поскольку даже насвистывал какой-то незатейливый мотивчик, когда его болезненно хлопнули по плечу и хриплый голос за спиной с веселой злостью воскликнул:
– Здорово, брат!
Разбойник подскочил, словно ужаленный и резко обернулся, а его хорошее настроение моментально улетучилось. На какое-то мгновение он не справился с эмоциями и в его глазах метнулся неподдельный ужас, прежде чем он снова сумел взять себя в руки. Но и этого мгновения хватило Сомову, чтобы сделать вывод – виновен и он сразу, без раздумий и колебаний нанес сокрушительный удар кулаком в челюсть разбойника. Потеряв сознание, Клоп отлетел на несколько метров и покатился прямо под копыта лошадей в самый последний момент остановленных Хлыстом.
– В фургон урода! – скомандовал Виктор братьям и отдельно Хлысту: – Гони!
Запрыгнув в повозку, он подождал, пока случайные свидетели скрылись из виду и добавил:
– Хлыст, сворачивай и подыщи тихое место, где нам никто не помешает.
Когда Клоп пришел в себя, то обнаружил, что находится внутри душного наглухо закрытого фургона. Солнечные лучи плохо проникали сквозь плотный парусиновый тент, и поэтому все внутри было темно-багрового зловещего цвета. Слева и справа бандита придерживали под локти здоровенные братья близнецы, не давая вырваться, а напротив него, в упор, хищно прищурившись, смотрел Музыкант.
– Вы что это, братцы? – успел спросить разбойник, прежде чем получил мощнейший удар в печень, который сложил его по пополам, перехватил дыхание и заставил зажмурить глаза, быстро налившиеся слезами.
Минуту после этого он не мог ни разогнуться, ни говорить, ни дышать, ни смотреть.
– Я тебя еще не о чем не спрашивал, – равнодушным тоном произнес Сомов, – Говорить ты будешь только тогда, когда я начну задавать вопросы.
Хлыст за стеной притих, наблюдая за окружающей обстановкой, братья не вмешивались, но жестокие действия Виктора они явно не одобряли и не понимали, в чем провинился их товарищ. Сомов, конечно, взял слишком круто, но даже с таким началом он не был уверен в том, что банальное избиение развяжет бандиту язык. А если тот ничего не расскажет, то, как тогда расценит поступок Виктора воровское братство? Никто не учил его правильно и эффективно вести допросы, но надо было как-то продолжать. Он попытаться припомнить подходящие для данной ситуации методы допроса пленных из военного кино, но в голове почему-то вертелась только пара фраз из фильма «Убить Билла».
Клоп, наконец, со стоном разогнулся и с трудом поднял косматую давно не мытую голову. Взгляд у него был затравленный, глаза бегали, на серых грязных щеках слезы проторили две светлые дорожки, и дышал он широко открытым ртом, обнажив желтые кривые зубы. Изо рта у него неприятно несло смесью лука, перегара и еще какой-то дряни. Однако жалкий страдальческий вид разбойника не вызвал у Сомова ни сочувствия ни даже презрения. Пробудившиеся демоны внутри бывшего раба орков были способны только на гнев и ненависть. Виктор аккуратно, не торопясь закатал рукава по локоть и, не теряя зрительного контакта с Клопом, начал говорить тихо и не спеша, чтобы каждое слово дошло до сознания разбойника:
– Сейчас я буду задавать тебе вопросы и каждый раз, когда я не услышу ответа, я буду отрезать у тебя части тела. Обещаю, тебе их будет очень не хватать, этих ценных частей.
Достав нож, он чуть придержал его перед лицом Клопа, чтобы тот окончательно проникся серьезностью момента, а затем рыкнул:
– Спустите с него портки!
Физическое воздействие и психологическое давление произвели должный эффект. Как только Клоп оказался голым, а холодное острое железо коснулось его яичек, он сразу же сломался. Информация потекла из него непрерывным потоком. Виктор слушал, не перебивая, и чем больше он узнавал, тем темнее и уже становились его глаза. А чем мрачнее становился Сомов, тем быстрее и больше говорил Клоп, выкладывая все, что только знал. Самое важное он рассказал в первые минуты, а сейчас заикаясь и брызгая слюной, пересказывал слухи, сплетни, и все, что слышал из уст Бешенного и не мог остановиться. Это был уже просто словесный понос, вызванный страхом за свою жизнь.
Переборов сильнейшее желание покончить с предателем прямо здесь на месте, Сомов еще одним ударом в печень прервал поток его словоизвержений и, распахнув передний полог, выбрался из фургона на свежий воздух. С перекошенным лицом он уселся на козлы кучера рядом с Хлыстом и задумался. Виктор был в страшном гневе. Многое, что поведал Клоп, касалось лично его, а разбушевавшиеся демоны требовали немедленного мщения.
– Вот ведь сука продажная, – высказал свое мнение о предателе Хлыст, – Надо его к Орку доставить. Пусть все ему повторит. Едем, Музыкант?
Но Сомов его не слышал, он лихорадочно размышлял, что делать дальше, беззвучно пощелкивая пальцами. Со слов Клопа выходило, что примерно через час-два должна была состояться встреча Одноглазого с Бешенным. А может быть она и уже происходила. Жаль, что никто из разбойников не имел часов, чтобы точно определить время. Обязательно купить часы, сделал себе зарубку на память Виктор.
– Давай к «Пьяному быку», – принял он, как ему казалось, самое верное решение, – Повезет, перехватим Бешенного прямо на выходе.
– Музыкант, не пори горячку, – попытался возразить Хлыст, – Давай сначала поедем к Орку, а еще лучше сразу к Старому.
Но стоило Сомову молча перевести тяжелый взгляд, не сулящий ничего хорошего на Хлыста, как тот торопливо отвернулся и зло прикрикнув на лошадей вытянул их кнутом. Красный фургон дернулся и, гремя колесами по неровным булыжникам, покатился к трактиру.
«Пьяный бык» был излюбленным местом времяпровождения банды Бирюка и располагался на площади рядом с рынком, который они контролировали. Под вечер «после работы» в нем могло собраться более десятка бандитов и не удивительно, что главари банды чувствовали себя там в безопасности. Сюда Клоп предварительно приходил договариваться о предстоящей встрече, а затем здесь же тайно встречались Бешенный с Одноглазым или Лютым в одном из номеров, предназначенных для постояльцев на втором этаже. Встречи проходили с регулярностью раз в месяц, а то и чаще и начались еще задолго до появления Музыканта в банде Старого. Бирюк и Лютый давно мечтали вытеснить Старого с территории портового рынка. Год назад на заброшенном кладбище планировалось устранить Орка, как наиболее опасного человека в банде Старого и по возможности уменьшить количество его людей пользуясь преимуществом в боевом мастерстве Лютого и его головорезов. Бешенный должен был спровоцировать резню, а в нужный момент перейти на сторону Лютого, за что ему было гарантированно место правой руки. Но получилось все в точности наоборот после непредвиденного появления Музыканта. Вместо Орка погиб Лютый вместе со своими лучшими людьми и его банда, лишенная руководства фактически перестала существовать. Из-за этого Сомова возненавидел Бешенный, а Одноглазый разделяя его чувства, дал добро на устранение нового опасного бойца у конкурентов и придумал, как это сделать под шумок, натравив Рыбака на Старого. Рыбаку обещали поддержку бойцами, но в последний момент обманули и оставили одного. Этим коварным замыслом они ослабляли Старого, окончательно выбивали из борьбы за портовый рынок Рыбака и одновременно избавлялись от Музыканта. Клоп, будучи послушной шестеркой Бешенного должен был в случае чего подтвердить его алиби. Все прошло почти, как задумывалось, за исключением того, что Орк не бросил Музыканта умирать, а последний оказался слишком живучим.