Найти себя. Трилогия
Шрифт:
– Правая рука говоришь, – хмыкнул Виктор, – Я сейчас уйду, а ты тут поспрашивай у братьев, сколько я правых рук отрубил. Это я не пугаю, а предупреждаю по-братски, чтобы ты ненароком не наделал глупостей, и Орку не пришлось искать себе новую руку.
Главарь слушал этот диалог молча, едва заметно улыбаясь, и вышел лично проводить Сомова.
– Ты на Кота не сердись. Он хотя и заносчив слегка, но мужик с головой, сделает все как надо.
– Я не сержусь. Беспокоюсь немного, это да. Дело уж больно деликатное и надо обойтись без лишнего фанатизма.
– Все сделают как надо, – повторил Орк, – Люди проверенные.
Примерно через неделю, возвращаясь поздно ночью с работы, вдоль набережной, где половина газовых фонарей как обычно не светила, Виктор заметил темную фигуру, бесшумно вынырнувшую из подворотни. Он рванул меч из-за спины и прежде чем незнакомец успел приблизиться, ему в грудь уже упирался клинок, холодно поблескивающий в свете луны.
– Погоди, Музыкант, – прошептала фигура, – Это я, Кот.
– Кот? А чего подкрадываешься так тихо? – с подозрением спросил Сомов.
– Так за это Котом и прозвали, – самодовольно пояснил разбойник, – Я по делу пришел.
Виктор, чуть помедлив, убрал меч в ножны.
– Ну, рассказывай, раз пришел.
– Сработали сегодня. Все сделали чисто. Девчонка в надежном месте, обращаются с ней хорошо. Ни один волос головы не упал, как велено, – разбойник слегка помялся, – И ты это, Музыкант, зла на меня не держи. Погорячился я тогда малость.
– Ладно, проехали, – отмахнулся от извинений Кота Сомов, – Расходы?
– Парням за работу три золотых обещано. Пять золотых пришлось заплатить хозяину таверны, чтобы тот прогнал скрипача. Ну и для девчонки там поесть, то да се, одна монета с запасом. А проехать-то куда? Я чет не понял.
– Забудь, – ответил Сомов, отсчитывая девять золотых монет, – На этом пока все. Впредь докладывать, если только произойдет что-нибудь непредвиденное. Орку передашь, что в нужный момент я сам к нему приеду.
Теперь оставалось только ждать. Старый скрипач явился к Виктору через две недели под вечер. Обост выглядел разбитым и постаревшим. Глаза красные, опухшие, а под ними темные мешки от постоянной бессонницы.
– Господин Прэсли, вы моя последняя надежда, – начал старик убитым голосом, – У меня похитили дочь и я в полном отчаянье. Я уже обращался к кому только мог и в стражу и в городской совет и к влиятельным людям, но мне так никто и не помог, никто не может найти мою маленькую бедную девочку.
– Да вы присаживайтесь, господин Обост, присаживайтесь, – чуть ли не насильно усадил его Сомов, – Я, безусловно, окажу вам помощь, если это будет в моих силах. Успокойтесь и расскажите подробно, что с вами стряслось.
– Вымогатели, – простонал скрипач, раскачиваясь из стороны в сторону, словно у него все болело внутри, – Проклятые вымогатели угрожали мне и требовали денег. Какая неслыханная наглость! Я отказался платить по золотому в неделю всего лишь за то, что просто работаю в таверне. Тогда они похитили мою дочь, единственную мою надежду и теперь требуют уже сто золотых. Я собрал все, что у меня было, занял, сколько мог у друзей, но мне все равно не хватает сорока монет. Авик Алкис подсказал, что вы можете мне помочь, что у вас есть связи с нужными людьми. Умоляю вас, помогите мне или дайте взаймы недостающие деньги. Я отдам, отработаю все до последнего медяка, клянусь вам, только помогите. Вчера бандиты прислали письмо и предупредили, что если я не найду деньги к завтрашнему утру, то будут присылать мне каждый день по одному отрезанному пальчику моей бедной девочки. Мне страшно от мысли, что может быть, ее уже нет в живых. Я схожу с ума от горя и безысходности.
Старик не сдержал чувств и, уронив голову на колени зарыдал. Сомов смотрел на него с жалостью и уже раскаивался в том, что затеял это дело. Пусть дочке Обоста на самом деле ничего не угрожало, и в случае провала плана ее просто бы вернули отцу в целости и сохранности, но для старого скрипача все происходящее было абсолютно реальным и горе его было неподдельным. Однако отступать Виктору от задуманного было уже поздно. Он проводил Обоста в репетиционную студию, которая сейчас была пуста, и велел ждать там. Пусть пока посидит, успокоится, заодно посмотрит на уникальные музыкальные инструменты, да и выступление краем уха послушает. Может, дойдет до упрямца от чего он отказался.
К вертепу разбойников подъехали в закрытой карете с зашторенными окнами. Знать дорогу в логово бандитов Обосту не следовало, а вот посмотреть на разбойников ему было бы поучительно. Их лица лучше всяких слов сказали бы о том, с какими опасными и безжалостными людьми столкнулся скрипач. Поэтому Сомов провел его внутрь и оставил трястись от страха среди лиходеев пока сам в это время непринужденно общался с Орком.
Глубокой ночью карета с тремя пассажирами продолжила путь, выехала за город, попетляла по ухабистым проселочным дорогам и остановилась у одинокого крестьянского домика. В черном безлунном небе низко над головой висели огромные звезды, а необычайную тишину вокруг подчеркивал далекий одинокий стрекот сверчка. Пахло скощенной травой, коровьим навозом и чем-то еще непередаваемо деревенским. После городского смрада здесь пахло хорошо и необычайно легко дышалось. Орк ушел в дом, Обост стоял у кареты с отрешенным лицом, а Виктор внимательно прислушивался к пению сверчка. Удивительное дело, но в голову почему-то лезли мысли об этом невидимом, но судя по издаваемому звуку большом, толстом и, наверное, вкусном насекомом. Вот так неожиданно давала о себе знать гастрономическая привычка гномов.
Скрипнула дверь дома, и появился главарь разбойников с девушкой. Обост вскрикнул и бросился к дочери. Встреча родственников не обошлась без слез, и Виктор с Орком дали им время, чтобы прийти в себя, тактично ожидая в стороне. Скрипач убедился, что с дочкой все в порядке, немного успокоился, а затем спохватился и подошел к приятелям.
– Я не знаю, как выразить благодарность вам, господин Пресли, и вашему незнакомому другу, – сбивчиво начал Обост и протянул маленький кошелек с деньгами, – Прошу вас, господа, возьмите, это все что у меня есть в данную минуту. Но я обещаю, что потом…
– Оставьте деньги себе, господин Обост, они вам еще понадобятся, – бесцеремонно прервал его Сомов холодным тоном, – Сейчас садитесь в карету и отправляйтесь домой. Вам нужно время, чтобы оправиться. Поэтому завтра отдохните, проведите время с семьей, а послезавтра я жду вас у себя в студии. Теперь вы работаете у меня. Репетиции мы начинаем рано утром, постарайтесь не опаздывать.
– Да, да, конечно, господин Пресли, – кланяясь, ответил Обост.
– Красивая работа, – одобрительно произнес Орк глядя вслед удаляющейся и тающей в темноте карете.