Найти себя
Шрифт:
Слово свое купец сдержал. Покупки обошлись гораздо дешевле предполагаемого, причем настолько, что я вначале даже и не понял, как Барух умудрился всего за двести пятьдесят рублей – на самом деле чуть больше, но пара рублевиков с алтынами и деньгами не в счет – прикупить все мною названное.
Правда, шить платье на заказ я отказался, хотя Барух уверял, что ждать понадобится всего неделю. Впрочем, готовое сидело тоже неплохо, хотя и не так, как мне хотелось бы. Но тут уж виноват свободный покрой согласно существующей моде и традиции.
Зато пищаль была самая лучшая из всех, что продавались, а помимо берендейки [23] я обзавелся солидным запасом пуль и еще одним мешком пороха. Саблю Барух подбирал не сам, а нашел специалиста, который тоже не подвел, да и рукоять была удобная, как раз по руке.
Получив на руки для личных нужд еще сотню и уговорившись встретиться с Барухом по весне в Москве – коль такое дело, пора и в Первопрестольную наведаться, нечего здесь киснуть,– я решил гульнуть. Первым делом выдал Ваньше рубль со строгим наказом прикупить подарки всем своим женщинам, после чего двинулся по торговым рядам, выбрав к концу дня четыре платка для давшей мне приют Матрены с ее девчонками и для бабки Марии. Заодно – гулять так гулять – набрал сластей. Пусть соплюхи порадуются, а то когда еще доведется.
23
Своего рода патронташ, имевший вид ремня, на который подвешивались деревянные зарядцы для пороха, мешочек для кремня и прочее необходимое для стрельбы.
Единственное, что меня несколько удивляло, так это непонятное тревожное чувство, которое я испытывал уже второй день кряду. Вроде бы все замечательно, лучше и не придумаешь, а тревога оставалась. И еще тянуло... в деревню.
Да-да, скажи мне кто об этом три-четыре дня назад, сам бы нипочем не поверил, а тут...
«Медом, что ли, там для меня намазали?» – ворчал я, но, привыкший доверять ощущениям, пусть даже необъяснимым, засобирался обратно.
Правда, выехать удалось не сразу, поскольку попутный большой поезд должен был отправиться в дорогу только через четыре дня. Один день я кое-как прождал, но ближе к вечеру не выдержал, разыскал Баруха и попросил его помочь с отправкой закупленного зерна, которое я встречу сам на опушке леса, перед развилкой.
Барух клятвенно заверил меня, что все сделает, и поинтересовался, в чем причина. Я развел руками.
– Тянет и все тут,– сообщил сокрушенно.– Не иначе как что-то стряслось, хотя что там может случиться – убей, не пойму.
– Выходит, ты не в полной мере обладаешь даром отца, коли тебе неведома причина беспокойства,– вздохнул купец.
«Вот еще почему он так передо мной лебезил,– догадался я.– Жаль. А я-то, балда, подумал, что он и впрямь чертовски рад нашей случайной встрече. Оказывается, не все так просто. Не иначе захотел с моей помощью попробовать провернуть какую-нибудь хитроумную операцию, основываясь на знании будущего. Хотя за добрые дела, пусть даже с корыстной целью, все равно надо платить...»
– А что именно тебя интересует? – осведомился я у Баруха.
Тот замялся, но потом честно спросил:
– Могу ли я рассчитывать на то, что в ближайшие два-три года царь Борис Федорович не начнет войны со своим соседом Жигмонтом? [24] Дело в том, что с одобрения отца я затеваю крупное дело, сулящее солидную прибыль, но если случится война, то, боюсь, получу вместо нее такой же по величине убыток.
Я прикинул. С историей моя дружба продлилась ровно столько же времени, сколько и увлечение дядькиными приключениями. Нет, я ее всегда уважал.
24
Имеется в виду Сигизмунд III Ваза (1566 – 1632), король Польши с 1586 г. Здесь купец назвал его так, как обычно именовали короля на Руси.
Стоящая в моем школьном аттестате напротив этого предмета отличная оценка на самом деле соответствовала моим знаниям, но к тому времени я уже охладел к ней.
Зато в тот год я весьма рьяно штудировал не только учебники, но и классиков-историков. Правда, в основном мною двигало не стремление изучить ту эпоху, а самое обычное тщеславие, то есть желание отыскать в самых крупных написанных трудах – у Татищева, Карамзина, Соловьева или Костомарова – хоть какое-то упоминание о дяде Косте.
Найти не удалось, после чего интерес к ней у меня пропал. Сейчас, припоминая давнишние поиски, я убедился, что часть прочитанного в памяти еще держится, но вот беда – почти все посвящалось именно временам тридцатилетней давности, а нынешним – жалкие обрывки.
Хотя постой. Если сейчас начало тысяча шестьсот четвертого года, то получалось... Ну да, у нас с дядей Костей пару раз даже вспыхивали дебаты на эту тему. Все решали, кто бы из правителей оказался для Руси лучше – царевич Федор, убитый спустя всего полтора месяца после скоропостижной смерти отца, или нахальный самозванец Лжедмитрий I, впрочем, тоже убитый, только через год правления.
Дядя Костя из симпатии к Борису, не иначе, защищал царевича, я отстаивал Лжедмитрия. Когда страсти разгорелись не на шутку, нас мгновенно остудил дед. С минуту он внимательно прислушивался, вникая в суть, после чего равнодушно заметил:
– А чего вы надрываетесь, как петухи на рассвете? Даже я помню, что в конце концов всех победил Василий Шуйский. Вот и ответ.
– Какой же это ответ, папа? – возразил еще не успевший остыть от спора дядя Костя.
– А такой. Хороший правитель власть ни за что не отдаст. А коль упустил из рук, значит, хреновый он.– И, упреждая дальнейшие доводы сына, добавил: – Может, как люди – они оба замечательные, а этот, наоборот, козел. Но власть он захватил. Значит, как царь, был на голову выше их обоих. И... ужин стынет.
На том тогда все и закончилось.
– А что тебя волнует, Барух? – осведомился я.– Они же совсем недавно вроде мир подписали, так какие проблемы? – И тут же досадливо поморщился от вырвавшегося невзначай последнего слова – ну никак не получалось до конца избавиться от прежних оборотов речи.
Но Барух не обратил на это внимания. Привстав на цыпочки – ростом он был на голову ниже меня,– он жарко прошептал свой секретный вопрос прямо мне в ухо:
– Были ли у тебя видения про царевича Димитрия, сына царя Иоанна Васильевича, который вроде бы был убит в Угличе, а ныне объявился в Речи Посполитой у князя Вишневецкого?
– Были, и не раз,– подтвердил я и полюбопытствовал: – А чего ты шепчешь? Мы же тут одни.
– У стен иногда тоже бывают уши,– виновато пояснил купец,– а за одно упоминание сам понимаешь о ком человеку иной раз приходится худо. Случается, что он попросту исчезает. А мне очень хотелось бы знать, станет ему помогать Жигмонт или откажется.
– Не станет,– мотнул я головой,– но вот другие... Насколько мне помнится, знатные шляхтичи королю подчиняются постольку-поскольку, поэтому если... царевич попросит их помочь ему, то найдет изрядное количество желающих. Да плюс казаки с Запорожской Сечи. Тем вообще все равно – лишь бы весело было и горилки вволю.