Найти свет в сумерках

Кладова Майя

Мы попрощались, и я стала помогать бабушке накрывать на стол.

Погода снова наладилась, радовала солнцем и даже немного теплом. Сад переливался разноцветной листвой, как самоцветами, а где-то вдали плотной стеной стояли вековые сосны, как оплот надежности и вечности этих мест. После обеда мы с Димкой и мамой расположились в саду, дав возможность бабушке и деду пообщаться с сыном, то есть моим папой.

Какие бы неприятности ни случалось за неделю в нашей повседневной жизни, здесь все это казалось мелким и незначительным. Каждое воскресенье мы возвращались в город в уверенности,

что все трудности преодолимы. И, как ни странно, это оказывалась правдой.

Утром меня возле ворот ждала потрепанная и старенькая, но для брата Лехи новая и недавно купленная машина.

Мы приехали к нужному месту, оставили машину на поляне. Пройдя минут пять по лесу, я увидела ставший милым моему сердцу маленький бревенчатый домик. В дупле растущего рядом дерева я нашла ключ, открыла дверь, уже понимая, что Ксении здесь нет.

В доме было прибрано, вещи аккуратно сложены. Было заметно, что Ден бережно относился к своему временному убежищу. Сергей и Леха пошли рыбачить, а я стала собирать дрова для костра. Возле боковой стены дома располагалась импровизированная мастерская, где Ден делал разные заготовки для фирмы Лериного папы. Я погладила рукой деревянный стол и присела на вкопанную в землю табуретку.

На деревянном срубе я увидела вырезанную ножом картинку: девушка в пышном платье, а за ней – фонтан. Сердце забилось быстрее: на картинке я узнала себя в образе Екатерины Великой. Именно в таком виде я работала вместе с Деном прошедшим летом.

«Он думал обо мне, – обрадовалась я, – и даже вырезал это изображение в свободное от работы время».

Настроение сразу улучшилось. Мне стало жаль, что я не смогу забрать домой этот сруб. Но я знала, что запомню эту картинку до мельчайших подробностей.

Я прошлась до берега, чуть ли не танцуя, улыбнулась Лехе и его брату и с удовольствием потянулась, жмурясь на солнце. Возвращаясь обратно к домику, я почувствовала укол совести: Ксению или ее следов пребывания здесь я не обнаружила, а это не так уж и радостно.

Разжигая костер, я стала думать, куда еще могла уйти пятнадцатилетняя девушка из больницы, не взяв с собой даже верхнюю одежду. Тем более странно, она не закончила лечение. А ведь сейчас конец октября…

Не могла же она отправиться вслед за Деном в армию за несколько сотен километров?..

Где мог обитать Ден, когда скрывался от своих врагов и от полиции, не желая возвращаться в детский дом? Какие-то ночлежки для бездомных? Не пошла бы туда Ксения…

Может, какие-то бывшие соседи? Или кто-то из работников детского дома скрывает ее у себя? Но зачем?.. Ее никто не принуждает соглашаться на удочерение Полиной… и знает ли Ден, что его сестра пропала?..

Я вспомнила, что обещала позвонить Андрею в любом случае и достала телефон.

– Привет, – сказала я. – Я проверила одно место, Ксении здесь нет, и, похоже, не было. Больше я не представляю, куда она могла пойти, если ушла из больницы сама.

– Понятно, – немного помолчав, ответил Андрей. – Спасибо. Это место находится далеко?

– Да, это на берегу Ладожского озера.

– Ясно… там, наверное, красиво?

– Красиво, – отозвалась я и тут же вспомнила, что планировала разговаривать

с ним только по делу. – Ну ладно, пока, желаю тебе удачи в поисках.

– Спасибо, – вновь после паузы произнес Андрей и сразу отключился.

Я ощутила укол совести, но тут же постаралась оправдать себя. Я сделала то, что обещала. Больше я никак не могла повлиять на поиски сестры Андрея и Дена. Я не стала сообщать о «приюте рыбака» Дену и Полине, потому что хотела наедине встретиться с Ксенией. Чтобы потом не оказалось, что я ее сдала: вдруг она действительно не хочет, чтобы на нее давили, не хочет уезжать в Крым…

Через два часа Сергей и Леха принесли полное ведро рыбы, мы запекли несколько штук, завернув их в фольгу.

Вечером меня привезли прямо к калитке и вручили пакет с частью улова, несмотря на мои возражения.

– Бери, ты тоже участвовала в процессе, была хранительницей очага, – настаивал Леха.

– Ладно, спасибо большое, – улыбнулась в ответ я. – Леха, приедешь в следующую пятницу в Питер?

– Нет, – ответил Леха, помотав головой. – Думаю, у меня будет много дел.

– Ясно, – пробормотала я, понимая, что при старшем брате друг и не даст более подробный ответ. А может, он вовсе не хочет говорить на тему своих отношений с Леркой.

Из рыбы бабушка сделала фарш, сформировала котлеты, и теперь у нашей семьи был замороженный запас еды быстрого приготовления. В город мы вернулись поздним воскресным вечером.

Глава 5

В понедельник мы с Леркой вместе готовились к четвертной контрольной работе по химии в ее квартире. Новый школьный предмет плохо давался моей подруге, она все время стремилась решить задачи, математически складывая элементы без учета химических реакций, и впадала в панику от моих исправлений.

– Майя, может, мне уйти в какой-нибудь профессиональный лицей прямо сейчас? Ну не потяну я эту химию…

– Конечно, а кто хотел поступать в МЧС, чтобы спасать людей? Как, интересно, ты туда попадешь после профессионального лицея? В пожарные пойдешь? – наставляла я подругу, – давай я тебе еще раз объясню…

– Ох, нет, не надо. У меня голова пухнет, – застонала Лерка. – Пойдем на балкон пить чай.

Я согласилась на перерыв. Балкон в Леркиной квартире был необъятный, там стояли большие качели, низкий столик, а вид открывался прямо на залив. Завернутые в пледы, мы смотрели на опускающееся в воду солнце.

– Даже не знаю, где красивее: здесь или на Ладоге, – восхищенно пробормотала Лерка.

– Красота – понятие многогранное, – философски заметила я. – На Ладоге красиво по-другому.

– Это да… Кто раз был на Ладоге, никогда ее не забудет.

– Да… хорошо бы, чтобы и люди не забывались с тех мест. Особенно хорошие люди. Особенно друзья.

– Ты о чем? – спросила Лерка, – а…

Подруга меня поняла. Мы всегда понимали друг друга практически без слов.

– Понимаешь, мы очень круто провели с Лехой время в сентябре: ходили на озеро, собирали грибы в лесу, ездили в Питер на выходные. Я любовалась тем, как он ходит. И даже испытывала гордость за него и за нас с тобой. Это же мы помогли оплатить операцию.