Найти свой остров
Шрифт:
– Мудро. – Матвеев кивнул. – Пожалуй, вы с Валерией постигли ту же истину, что и мы с товарищем Панфиловым: чтобы дело шло, нужна сплоченная постоянная команда, члены которой уверены в завтрашнем дне. Именно команда, а не текучка кадров… Кто это может быть?
В прихожей раздался звонок, и если охранники пропустили, значит, это кто-то свой.
– О, Лариска! – Ника обрадованно машет рукой. – Садись с нами, поужинай.
– Я ненадолго. – Лариса присаживается на предложенный табурет, перед ней тут же появляются
Лариса накладывает себе немного пюре, Матвеев уже успел положить ей на тарелку ароматный кусок мяса – только сейчас она почувствовала, как проголодалась.
– Ты с дежурства? – Ника видит: с подругой что-то не так. – В пижамке прибежала…
– Да, отпросилась на часок. – Лариса откусывает мясо. – Отличный стейк, кто готовил?
– А вот Леха спец. – Матвеев хлопает Булатова по плечу. – Умелец, ничего не скажешь. Когда его уволят из директоров, он вполне может пойти поваром к Нике в ее клуб.
– Не клуб, а арт-кафе.
– Люди говорят, что это клуб, а посетитель всегда прав.
Как в любом коллективе, здесь уже сложились свои отношения. Ника с Матвеевым всегда спорят, Панфилов выступает как рефери. Олешко, глядя на них, только смеется – детский сад, ей-богу! Все они дружно строят детей, которые, впрочем, все равно делают, что хотят, и осторожно обращаются с матерью Ники, любят Буча и раскормили его до состояния литровой банки на лапках. И очень заметно, что Булатов пытается ухаживать за Никой, секрет это только для самой Ники, что остальных, включая Димку, веселит невероятно.
– Лариска, ты чего такая?
– Тут кое-что выяснилось, – она отводит глаза. – Потом поговорим.
– Да говори сейчас, ей-богу, не до церемоний. – Ника фыркает. – Давай, все свои, секреты побоку.
– Возможно, лучше сначала наедине обсудить…
– Это касается меня?
– Да. И Максима. Вас обоих.
– Тогда говорите сейчас, Лариса. – Матвеев озадаченно смотрит на Нику. – Нет в моей жизни ничего связанного с Никой, что надо скрывать.
– Да ты, душа нараспашку, вообще имеешь, что скрывать? – Панфилов хмыкнул. – Более добропорядочную жизнь, чем у тебя, представить сложно.
– Ну, как скажете, – Лариса вздохнула. – Я не должна была делать то, что сделала. Я не имела никакого права, вы вполне можете прервать со мной всякое знакомство после этого разговора, и я пойму.
– Лариска, что ты несешь? – Ника во все глаза смотрит на подругу. – Ты в своем уме?
– В своем. Есть такая вещь – врачебная этика. Я ее нарушила. И в результате выяснила одно очень странное обстоятельство, которое тем не менее вам с Максом отныне нужно принимать в расчет.
– Не томи.
– Когда вы приходили в больницу сдавать кровь для Валерии, я обратила внимание вот на эти отметины на ваших запястьях. Это родимые пятна, расположенные в одном и
– Может, это ошибка?!
– Ника, этот анализ очень точный. И мы можем сделать повторный, но гарантирую – результат будет таким же. – Лариса измученно смотрит на Нику. – Ну, убей меня. Я подумала, что… вдруг вы с Максом потом решите завести роман, я видела, как вы общаетесь, и решила, что это странно – такие одинаковые отметины обычно бывают только у членов одной семьи, у близких родственников… И отдала кровь на анализ без вашего ведома и согласия. Я виновата, и вы оба…
– Фигня это, Лариска. Взяла и взяла, забей. Но как такое может быть?
Нина взглянула на мать и испугалась. Стефания Романовна сидела ни жива ни мертва, ее вмиг побелевшее лицо казалось неживым.
– Мам?!
– Все верно, Никуша. Все верно… Но это для меня ничего не меняет.
– Мама…
– Я думала, ты никогда этого не узнаешь. Я бы никогда тебе не сказала.
10
Тишина, упавшая на них, казалась вязкой и липкой. И уже поздно отсылать детей – Лариса права, это нельзя было при них… хотя они бы все равно узнали. Что сделано, то сделано, и назад уж не откатишь. Но как нарушить эту тишину, что сказать?
Буч возмущен до глубины души – на столе пахнет мясом, рыбой и прочими вкусными вещами, но никто отчего-то не торопится угостить его. А кот, как известно, никогда не ворует – он просто берет свое. А потому Буч, вскарабкавшись на диван, ставит лапы на стол и, подцепив одной половину стейка из тарелки Панфилова, хватает его зубами и спрыгивает на пол, угрожающе урча, чтобы все понимали – это его добыча и отнимать ее себе дороже.
– Вот мерзавец… – Панфилов задумчиво смотрит на котенка, который, устроившись у двери, вгрызается в мясо. – Утопить бы его…
– Вторая котозаповедь: все, что делает кот, – правильно. – Марек с умилением глядит на Буча. – Котэ не виноват, он был голоден и несчастен.
– Да он такие бока отъел, этот голодающий, что скоро вольер придется строить. – Булатов хмыкнул. – А был-то – глянуть не на что…
– Бабушка, ты нам расскажешь или мы вот так и будем сидеть, щадить твои чувства? – Марек пытливо смотрит своими темными глазами. – Нет, граждане, я не против щадить чувства, но сейчас это уже потеряло актуальность.