Найя
Шрифт:
– И ты все это испытывала, когда была с ним?
– Да, - ответила с печальной улыбкой, - но потом ты понимаешь, что от тебя отказались и все меняется. Уходит былая благодарность, умирают те самые особые ощущения, а на их месте остается лишь горечь от воспоминаний.
– А можно испытать все то хорошее еще раз? Уже с другим?
Он так пронзительно смотрел в глаза, что я совсем растерлась и, наверно, покраснела от смущения:
– Но мы сейчас говорим о тебе.
– А мне показалось, что о тебе. Или, может, о нас.
– О нас?
– Да. Я бы мог
– Но для этого уже надо любить.
– А я уже. – Акрон опустил взгляд. – И я знаю, что твое сердце все еще принадлежит тому акатти, но надеюсь, что в нем появится место и для меня.
– Акрон…
– Можешь ничего не говорить. Просто дай мне шанс и я докажу, что достоин тебя.
Я не стала ему отказывать, я поняла, что Акрон именно тот, кто поможет разрушить проклятье и освободить всех нас. Возможно, это было не очень честно с моей стороны, но кто знает, возможно, он и мне сможет помочь забыть Макки. И что уж лукавить, в этом мужчине было столько благородства, доблести, но при этом простоты и нежности, с ним мне было легко, я не боялась быть собой, не стеснялась своей человечности, тогда как с Макки постоянно боялась что-то сделать не так, опозорить его или огорчить.
Следующие два месяца Акрон всячески проявлял заботу о нас, он делал все и даже больше. Амрит очень привязался к нему и ждал с нетерпением его появления каждый день. Я же чувствовала сильную усталость, мне стало очень тяжело, внутри все болело, ребенок активно двигался, от чего становилось еще больнее. Самое главное, через месяц все закончится, и малышка появится на свет, только отца не будет рядом. Как у акатти, так и у бескалов было принято, что имя ребенку в момент его рождения дает отец, получается, что мою дочь назовет Акрон.
Так, в один из вечеров, мы с Акроном сидели на веранде, он играл с Амритом, как вдруг к веранде подъехали стражники и доложили, что у ворот стоят акатти - женщины, и одна из них хочет поговорить со мной, тогда Акрон велел впустить их и сопроводить к нему. Стражники оседлали коней и поскакали обратно к воротам, а я не могла понять, кому из акатти могла понадобиться и зачем. Через полчаса воины привели несколько женщин, и тогда я узнала их всех, это была Мораги со своими дочерьми. Она казалась очень испуганной, суетилась, без конца обнимала девочек.
Акрон встал и вышел вперед:
– Чего тебе нужно, жена Укатри?
– Приветствую тебя, Первый воин Суллора, я прошу о разрешении поговорить с Найей.
– Если Найя пожелает, то она поговорит с тобой, – он посмотрел на меня.
– Конечно, я с ней поговорю.
Аркон впустил их в дом и сопроводил на верхний этаж, я же пошла вслед за ними. Когда девочки расселись, Мораги подошла ко мне и обняла, из ее глаз лились слезы, она никак не могла совладать с собой, тогда Акрон принес ей воды.
– Мораги, я так рада тебя видеть. Но что случилось? Почему ты здесь вместе с девочками?
– В деревне творится ужасное. Макки поднял все остальные деревни, и они свергли Укатри, его изгнали в Тихие леса, а я бежала с детьми. Макки совсем обезумел.
– Что?! Он же
– Нет. Он бросил ее, как только совершил переворот. Укатри хотел начать войну с бескалами, чтобы вернуть тебя, а потом уничтожить Суллор.
В этот момент Аркон рассеялся:
– Твой муж явно сошел с ума, когда решил, что может взять Суллор. Вы первые акатти здесь за столько веков, неужели он хотел воевать вслепую?
– Тэт Акрон, я не оправдываю мужа, но теперь вождь не он, а Макки! Его слушают остальные деревни.
– И чего же хочет Макки? – Акрон посмотрел на нее серьезнее.
– Вернуть Найю.
– Но он отказался от меня, – сказала я.
– Нет, не отказался. С того самого момента, когда тебя забрали бескалы, Макки вернулся в Нукрат один, он заявил, что остальных из отряда убили кантэры и полностью подчинился воле Укатри. Муж всегда желал авторитета и когда, как ему казалось, вернул расположение такого сильного воина как Макки, полностью ему доверился, назначил в жены Умани и посвятил во все свои планы. Однако Макки лишь притворялся и за его спиной вел переговоры с вождями других деревень, те его послушали, так как не хотели проиграть в войне и потерять свой народ. И когда все было решено, Укатри свергли, а его преданных воинов казнили.
– И каков теперь его план?
– Я не знаю, я бежала. Пойми, я не смогла рисковать жизнями детей.
– Не волнуйся Мораги, вы теперь здесь и вы в безопасности.
Я отвела Акрона в сторону и спросила:
– Можно им остаться? Она хорошая женщина, именно она спасла меня от Укатри и остальных.
– Хорошо. Пусть остаются, только пока не родится твоя дочь, они не выйдут за пределы города.
– Спасибо, тебе.
Тогда неожиданно для себя, я поцеловала его в щеку и собралась вернуться к Мораги, но Акрон остановил меня и, подойдя ближе, поцеловал в губы.
– Акрон? Что ты делаешь?
– Я люблю тебя, Найя, очень сильно. Хоть Мораги и сказала, что Макки продолжает биться за твое сердце, но я не отступлюсь от тебя. Пока я дышу, буду сражаться.
И он снова поцеловал меня, в его словах чувствовалась сила и решительность идти до конца, а я уже не знала, что теперь чувствую к ним обоим. Вернувшись к Мораги, сказала, что она с девочками может остаться в Суллоре, Акрон выделит им дом. Тогда перед уходом Мораги произнесла:
– Найя, теперь вся надежда только на тебя. В твоих руках наши жизни.
Они ушли с одним из стражников, ему было велено сопроводить акатти в их новый дом, а я осталась стоять в полной растерянности. Но, несмотря на слова Мораги, у меня уже не было доверия к Макки, он столько раз бросал меня, а потом продолжал говорить, что хочет быть рядом. В самые сложные моменты рядом был только Якши, а теперь Акрон, но только не он. И потом, вдруг Макки очередной раз задумал что-то ужасное, а я лишь предлог? Нет. Верить ему нельзя! Только слепая может снова пойти за таким, как он. Тем более, мне остался всего месяц и я увижу свою дочь, поэтому сейчас не время беспокоиться о том, что уже давно потеряно.