Назад уже не вернешься
Шрифт:
– Вопрос в том, что она не наделала. Чертова девчонка – реальная скандалистка. Никакого продыха от нее. Две недели назад мы закончили тур и вернулись в Эл-Эй [1] немного расслабиться. Тут появляется она, и начинается сущий ад. Никому не отдохнуть. Киро не знает, что с ней делать. Повторяю, нам нужна помощь.
Я знал, что Нэн не любительница делиться своими планами, но чтобы она по-тихому поехала в Лос-Анджелес искать Киро? Нэн знала, что мой отец и Киро делят в Беверли-Хиллз один особняк на двоих. Сколько я себя помнил, они всегда жили там между
1
Эл-Эй – Лос-Анджелес.
– Она остановилась в вашем доме? – спросил я отца.
Дин удивленно поднял брови:
– Я что, по-твоему, похож на идиота? Черт, нет, она там не живет. Просто заявляется, когда в голову взбредет. Требует чего-то, и прочее дерьмо. Киро уже утомился ее успокаивать, пытается с ней хоть как-то наладить отношения, но она плевать хотела. Ничего не слушает и… В общем, узнала, что у него есть еще одна дочь, и никак не может переварить.
Нэн, понятное дело, не знала о том, что у Киро есть еще и сын, но, с другой стороны, Мэйс пока никак не всплывал.
– Наверное, она сильно расстроилась, – с искренним состраданием в голосе сказала Блэр.
Даже не понимаю, как у нее получалось испытывать сочувствие к Нэн.
– Тебе надо поехать к ней, – продолжила она. – Посмотри, вдруг получится помочь ей и Киро.
Я хотел сказать что-то против, но Дин успел меня перебить:
– Она мне уже нравится. И вот именно это ты и должен сделать. Твоя комната стоит пустая, и, знаешь, там вполне комфортно. Возьми с собой Блэр, так у меня заодно появится шанс с ней познакомиться. И, для справки, если не поедешь, все может закончиться тем, что Киро ее прикончит.
Блэр сжала мое плечо:
– Думаю, нам следует поехать. Ты нужен Нэн.
Я откинул голову и посмотрел на Блэр. Она меня очень удивила.
– Почему тебя волнует, что нужно Нэн? – спросил я.
– Потому что ты ее любишь, – просто ответила Блэр.
– Вот это миротворец. Ладно, хватит о Нэн. Я хочу знать, когда родится малыш и когда будет свадьба, – весело сказал Дин; о Нэн он говорил совсем другим тоном.
Блэр посмотрела на моего отца и улыбнулась:
– Я на двадцатой неделе беременности. Малыш родится не раньше середины апреля. А про свадьбу – мы планировали пожениться через две недели, но я не хочу вешать этот груз на Раша. Я бы отложила свадьбу, чтобы он сначала разобрался со своими семейными делами. Мы еще не рассылали приглашения и вообще пока никак не готовились. Так что изменить дату не проблема.
– Нет. Я хочу, чтобы ты взяла мою фамилию, и не собираюсь это откладывать…
У меня были еще аргументы, но Блэр приложила палец к моим губам:
– Тсс. Не надо спорить. Я не смогу радоваться на свадьбе, если буду знать, что у тебя в семье есть нерешенные проблемы. Давай, как и планировали, отметим с друзьями День благодарения, а потом поедем в Эл-Эй и все уладим с Нэн. Как только ты все решишь, сразу спокойно займешься приготовлениями
Я не желал ждать. Мне было невыносимо думать, что Блэр носит нашего первенца, а фамилия у нее все еще Винн. Мне было необходимо, чтобы она носила мою фамилию. Весь мир должен был знать, что я люблю ее и хочу, чтобы она стала матерью моего ребенка. Но в ее блестящих глазах было столько решимости, что я понял: этот спор мне не выиграть.
– Я просто стремлюсь, чтобы ты была счастлива, – выдержав паузу, сказал я.
Блэр поцеловала меня в кончик носа:
– Знаю. И это одна из тысяч причин, почему я тебя люблю.
– Если вы поедете в Эл-Эй разбираться с твоей сестрицей после Дня благодарения, то и я подожду. Сто лет не отмечал праздники с тобой, – объявил отец.
Я не знал, как к этому отнестись.
– Мы будем рады, что вы останетесь с нами, мистер Финли, – вежливо сказала Блэр и так улыбнулась, как будто действительно была этому рада.
Черт! Мне предстояло с этим смириться.
– Зови меня Дин, милая. Мы ведь теперь семья.
После этих слов у Блэр сделалось такое довольное лицо, что даже я улыбнулся. В конце концов, День благодарения в компании с отцом обещал получиться не таким уж и плохим. Если он мог вызвать улыбку Блэр, то я готов был пойти на это.
Разговор о Дне благодарения напомнил мне о маме. Это был мой первый праздник без нее. Чем яснее я это осознавала, тем тяжелее становилось на душе. Я заставила себя улыбнуться, извинилась и убежала наверх. Рашу в любом случае надо было побыть наедине с отцом.
Раздевшись, я встала под душ и перестала сдерживать слезы. Стояла под струями теплой воды и рыдала. В прошлом году я приготовила праздничный ужин и накрыла в столовой. Мы были вдвоем, ни друзей, ни родственников. В ту ночь я тоже плакала, потому что в глубине души понимала: это мой последний День благодарения с мамой. Воспоминания о годах, когда Валери и папа были с нами, были горько-сладкими. Я до боли тосковала о том, что мы с мамой потеряли, и мне казалось: ничего не может быть больнее, но теперь я поняла, что была неправа.
Да, встречать праздники без мамы будет очень тяжело. Она любила Рождество и День благодарения. Мы всегда начинали украшать дом к Рождеству в День благодарения. Потом мы садились и смотрели «Светлое Рождество», доедая индейку и запеканку из сладкого картофеля. Такая у нас была традиция. Даже после того, как Валери и папа оставили нас.
В этом году все будет по-другому. Осознание того, что Раш рядом и у меня появится новая семья, облегчало боль.
Дверь открылась, я быстро обернулась и увидела Раша. Он нахмурился, внимательно посмотрел на меня, снял рубашку и бросил ее на мраморный пол. Потом расстегнул джинсы, стянул их вместе с боксерами и встал под душ.
– Почему ты плачешь? – спросил Раш и взял мое лицо в ладони.
Я знала, что слезы смыла вода, но глаза все равно были красными. Я тряхнула головой и улыбнулась, так как не хотела, чтобы он волновался из-за моих переживаний.
– Я слышал, как ты плачешь, когда открыл дверь в спальню. Блэр, я должен знать почему.
Я вздохнула и положила голову ему на грудь, а он обнял меня за талию. Я много потеряла, но Господь сжалился и подарил мне Раша. Нельзя было забывать о том, как мне на самом деле повезло.