Назад уже не вернешься
Шрифт:
– Когда мне было шестнадцать, я обрюхатил школьную подружку, – начал папа, Раш крепче обнял меня, а я схватилась за его руку. – Ее звали Бекка Линн. Она не была готова стать матерью, а я уж точно не был готов стать отцом. Мы пришли к решению, что будущего ребенка лучше отдать на усыновление. Предки Бекки подыскали ему достойных родителей. Потом она родила, и на этом все закончилось. Отношения у нас не сложились. Мы расстались из-за ее беременности и из-за того, что за этим последовало. После школы она уехала в колледж на Западное побережье, а я – в Джорджию. С тех пор мы больше не встречались.
Папа
– Когда родились вы с Валери, я понял, какое вы сокровище. Я так сильно вас любил, что однажды ночью не сдержался и рассказал вашей маме о ребенке, которого родила от меня Бекка восемь лет назад. Впервые я горевал о том, что потерял ребенка, которого когда-то не хотел. Твоя мама задалась целью найти его и искала несколько лет. Ее поиски постоянно заходили в тупик. Я начал сдаваться. Но твоя мама никогда не сдавалась. – Папа невесело рассмеялся. – А в прошлом году со мной связался частный детектив, которого наняла твоя мама. Он вышел на след. Это было для меня неожиданностью. Я не знал, что делать с полученной информацией. Ведь ребенок уже стал взрослым. Я был уверен, что мне не стоит с ним встречаться. А потом со мной связались еще раз. Мой сын хотел со мной познакомиться.
Я взглянула на Капитана. Он смотрел на воду, но слушал. Я заметила, что он весь напрягся. Он ждал. Он был сыном… У меня есть брат?
– Ты стала взрослой, и я решил начать все с чистого листа, хотел попробовать прожить остаток лет правильно, так как все, что было в моей прошлой жизни, успел испоганить. Если что-то и было хорошего, так это то, что я по-настоящему любил твою маму. И Господь подарил нам вас с Валери. В общем, я позвонил сыну и поехал на юг, чтобы познакомиться с ним. – Папа замолчал и кивнул в сторону Капитана: – Ривер Джошуа Киплинг, также известный как Капитан, – твой брат.
– Вот дерьмо, – прошептал Раш, и мне показалось, что и я тоже сказала это вслух.
Папины секреты вообще когда-нибудь закончатся?
– Капитан – последний подарок, который сделала мне твоя мама. Если бы она не приложила столько усилий, чтобы его найти, я бы так никогда с ним и не познакомился.
Оказывается, мой папа не был так одинок, как я думала. Я не рассердилась на него, и мне не было обидно. Я… я была счастлива и почувствовала облегчение. Папе было в чем покаяться в этой жизни. Но я знала: он готов искупать свои грехи не ради себя, а ради того, чтобы установить хорошие отношения с сыном. Мой малыш толкался внутри меня, и я даже представить себе не могла, что отдам его чужим людям. Что я никогда не смогу подержать его на руках и даже не увижу его. Мой папа не был до конца собой с тех пор, как ему было шестнадцать. В шестнадцать он отдал частичку себя чужим людям. Мне было так его жаль. Я высвободилась из рук Раша и подошла к папе.
Я обняла его и села к нему на колени. У меня не было слов, чтобы сказать ему, как я за него рада. Хотя «рада», наверное, неточное слово для тех чувств, которые я испытывала в ту минуту. Я была больше чем рада. Я была благодарна. Для папы пришло время исцеления. И обретение сына было частью этого исцеления.
– Как ты к этому относишься, медвежонок Блэр? – крепко обняв меня, спросил папа.
– Я
Тогда я больше ничего толком не могла сказать.
– Спасибо тебе, – сдавленным от нахлынувших чувств голосом сказал папа.
Тут я услышала Раша.
– А я рад, что мне не пришлось надрать тебе задницу за то, что ты пялишься на мою женщину, – сказал он, и я улыбнулась, прижимаясь лицом к отцовской груди.
Мы остались в Ки-Уэст на пять дней, чтобы Блэр могла поближе познакомиться с братом. Мне лично стало легче терпеть общество Капитана, после того как я понял, что Блэр интересовала его не с сексуальной точки зрения, а как сестра. Это я мог понять. Но при всем том я был рад собрать вещи и поехать домой. До Рождества оставалось всего три недели, и я хотел провести их вместе с Блэр в Розмари-Бич. В нашем доме. Еще я хотел, чтобы она взяла мою фамилию, и я бы тогда бил себя в грудь как сумасшедший.
Когда мы приехали домой, в Розмари-Бич, Блэр сразу поднялась в спальню. Она счастливо мне улыбнулась и сказала, что если я не хочу полежать с ней в обнимку, то она бы с удовольствием поспала одна.
Я был абсолютно уверен, что не смогу просто лежать в обнимку, поэтому остался внизу и наслаждался тем, что я снова дома. Я достал из холодильника бутылку содовой и пошел на веранду полюбоваться океаном. Я соскучился по этому виду, и мне даже стало неуютно, когда я услышал, как открылась дверь у меня за спиной.
На веранду вышел Грант. Он кивнул мне и сел рядом. В последний раз мы разговаривали накануне Дня благодарения, когда я позвонил ему, чтобы рассказать о Нэн. У меня своих дел хватало, и я был уверен, что старый друг меня избегает. Очевидно «радар» Розмари-Бич работал исправно, потому что Грант появился в доме через каких-то тридцать пять минут после нашего приезда. Я даже не знал, что он в городе. Обычно зимой Грант катался на лыжах. Я слышал, что он собирался поехать в Вэйл.
– Как она? – были первые слова Гранта.
Он спрашивал не о Блэр. По его грустному голосу я понял, что вопрос был задан о Нэн.
– От нее и чертям станет тошно, сам знаешь.
Грант вздохнул и закинул ногу на ногу:
– Да уж, знаю. Но вчера я напился, расслабился и как последний дурак взял и позвонил ей. Ответила твоя мать. Она сказала, что Нэн получает помощь.
– Она пыталась отравиться. Я ее нашел и вовремя отправил в больницу. Физически она вполне здорова, но психически сломилась. Киро – хреновый отец, и Харлоу об этом знает, а Нэн неспособна принять это, как Харлоу.
– Кто такая Харлоу?
В тот момент я понял, что в моей жизни есть стороны, о которых даже Грант не знает. Я разделял свою жизнь на две: одна в Розмари-Бич, другая – с отцом.
– Еще одна дочь Киро. Та, о которой он заботился. Ну, если не заботился, то, во всяком случае, отправил к бабушке, которая ее по-своему любила, и держал ее подальше от своего дерьмового мира. Харлоу была его любимой блестящей игрушкой. Когда ему хотелось, он ехал за ней, изображал отца, как он это понимает, а потом возвращал бабушке. Это работало, потому что Харлоу – тихая, воспитанная девушка и никогда не выпендривается. Нэн – полная противоположность. Поэтому Киро и не может с ней общаться.