Назад в школу! Бесценные уроки великого бизнесмена и инвестора
Шрифт:
[У. Баффету передают банку с вишневой «Coca-Cola».]
Хорошо. Спасибо. Знаете, этот напиток творит чудеса. Кстати, каждая четырнадцатая бутылка – это наша прибыль, и мне очень приятно видеть здесь «Coca-Cola».
Ответ: Я был президентом клуба молодых республиканцев в Пенсильванском университете в 1948 г. и вырос в республиканской семье. Я голосовал за многих республиканцев. Я не член демократической партии, хотя зарегистрирован в ней и, вероятно, чаще голосовал за демократов, чем за республиканцев. Примерно поровну. Я стараюсь не ввязываться в политику, но в данном случае поддерживаю двух упомянутых вами политиков именно по той причине, почему некоторые люди выступают против них. Я подозреваю, что П. Хогланд и Дж. Керри выдвинули предложения,
Это самое сложное для политиков. Я бы вряд ли такое сумел. Мне нравится управлять Berkshire Hathaway. Если бы я знал, что мое предложение приведет к тому, что я потеряю работу… не знаю, как бы я повел себя в таком случае. В общем, я видел, как они выдвигают свои предложения, и у меня не осталось никаких сомнений, что они отрицательно повлияют на их карьеру. Они прекрасно понимали, как настроены их избиратели и избиратели по всей стране. Однако П. Хогланд и Дж. Керри это сделали, и я считаю, что именно так должны поступать законодатели. Я подумал, что хотел бы видеть новый закон о сокращении дефицита. Впрочем, никто и никогда не будет доволен всеми аспектами законопроектов. По моему мнению, тогда было важно проголосовать за этот законопроект во имя процветания нашей страны. Как вы знаете, голоса разделились почти поровну. За него проголосовали и П. Хогланд и Дж. Керри. Я подумал, что буду счастлив принять участие в этом деле, чтобы люди отождествляли меня с ними. Главное, чтобы это помогло. Они встали, когда подсчитывали голоса, и я тоже это сделал. Вот в чем причина. Хотя, в принципе, я не занимаюсь политикой. Мне безразлично, что они демократы.
Вопрос: Berkshire Hathaway – очень экономная организация. Как вам удается тратить мизерные деньги, ведь у вас огромная компания?
Ответ: Хороший вопрос. Сейчас у нас 22 тыс. сотрудников. Хотя может быть и 23 тыс. или 24 тыс. Двадцать лет в компании работали всего 1000 человек. Штат нашей штаб-квартиры – 10 или 11 человек. Я предпочитаю ничего не усложнять. У нас нет юристов. У нас нет менеджеров по связям с общественностью. У нас нет охранников. У нас нет столовой. Так намного проще работать. Честно говоря, я думаю, что так можно успеть куда больше, чем в том случае, когда ваши сотрудники сидят на нескольких этажах и обмениваются сообщениями о том, что они делают.
Многие компании тратят время и ресурсы на всякую ерунду, от которой потом очень трудно избавиться. Лучше сразу преградить ей дорогу. Мой приятель Чарли говорит: «Мне надо знать, где я умру, чтобы обходить это место стороной». Вот что я думаю о крупных организациях. Я считаю, что они означают смерть бизнеса, и потому мы никогда не будем заниматься подобным. Мы не задумываемся о том, как урезать расходы. Мы просто не открываем вакансии для ненужных людей.
Я сам покупаю и продаю акции. Некоторые люди спрашивают: «Сколько подчиненных должно быть в вашей компании?» Мне достаточно нескольких обычных менеджеров. Или меня спрашивают: «Сколько людей должно быть в коллективе. Каково оптимальное количество?» Я считаю, что если вы нашли правильных толковых людей, вы можете нанимать их сколько угодно. Вы можете взять на работу десятки сотрудников, если они разбираются в своем деле и любят работать. Но если у вас в коллективе есть хоть один клоун, то и этого слишком много. Он сведет вас с ума. Главное – выбирать нужных людей. Нам повезло, потому что мы сотрудничаем с людьми, которые прекрасно знают свое дело.
Три года назад мы купили обувную компанию H. H. Braun, в которой работают 4 тыс. человек. Они продают товары на 250 млн долл. Я никогда не был ни на одном из ее заводов. И никого из Berkshire тоже. Может быть, их не существует. Может быть, менеджеры компании собираются каждый месяц и начинают рассуждать: «Сколько мы переведем Уоррену в этом месяце? Три миллиона долларов? Думаете, его это устроит? Да, пожалуй». У меня работают
Три четверти наших менеджеров – богатые люди. Они не обязаны подниматься рано утром и идти на работу. Состояние большинства из них измеряется десятками, а то и сотнями миллионов долларов. Итак, мне надо создать или поддерживать такую обстановку, в которой им больше всего на свете хотелось бы и сегодня и завтра приходить в офис на работу. И я спрашиваю себя: «Что может вызвать такое чувство у меня самого?»
Мне кажется, одно из условий – возможность самостоятельного принятия решений. Если бы мои решения постоянно пересматривались, мне бы это быстро надоело. Я бы задумался: «А на черта мне это надо?» Именно так будут чувствовать себя наши руководители, если я буду отменять их решения или указывать им, как следует вести бизнес. В общем, если вы нанимаете правильных людей, их нужно совсем немного. Вот к чему мы стремимся.
Вопрос: Вы сказали, что когда анализируете деятельность компании, то смотрите на три вещи: управление, цену и людей. Скажите, цены на ваши акции идут вверх потому, что вы умеете разбираться в людях?
Ответ: Это одна из причин, но всего их три. Кажется, я сказал, что обращаю внимание на «экономику» бизнеса. Я имею в виду, если вы работаете в текстильном бизнесе, как мы 30 лет назад, даже имея самых замечательных сотрудников, вам будет трудно добиться успеха. С другой стороны, если те же самые менеджеры будут управлять компанией Coca-Cola, они добьются сенсационной прибыли. Таким образом, нас интересует прибыльный бизнес, то есть компании вроде Coca-Cola или Gillette. А потом мы смотрим на людей и цены. Но все три причины очень важны.
Вопрос: Мой отец много работает и добился больших успехов. Скажите, как сочетать работу с семьей? Ваша жена помогает вам в работе или это два разных измерения, два разных мира?
Ответ: Это разные вещи. Моя дочь, которая присутствует в этом зале, однажды в интервью рассказала, что когда училась в средней школе, то всем говорила, что я аналитик ценных бумаг. Она была уверена, что ее отец ходит по домам и проверяет, не пропали ли оттуда какие-нибудь ценности!
Я не смешиваю семью и работу. И вообще не считаю то, что я делаю, работой. Я занимаюсь этим не для того, чтобы заработать на жизнь. Просто больше всего на свете мне нравится заниматься бизнесом.
Вопрос: В ежегодном докладе вы говорите, что не хотите увеличивать количество инвесторов путем обменных операций с акциями или дробления. Допустим, у вас большая взаимная компания или холдинг. Почему бы не увеличить размеры доступного капитала?
Ответ: Ну, у нас не такая компания. Мы не стремимся к увеличению объема капитала, что, конечно, не то же самое, что увеличение количества акционеров. Капитал возрастает естественным образом, благодаря нашим ежегодным заработкам, и мы вполне этим довольны. У меня нет новых идей, на осуществление которых требуется больший капитал, чем тот, которым я располагаю в настоящее время. Когда я окончил университет, у меня было больше идей, чем капитала. Капитала мне определенно не хватало. Я в нем нуждался.
Поэтому в 1956 г. я вместе с партнерами создал компанию, и пока Berkshire не нуждается в дополнительном капитале. Теперь нас волнуют другие вопросы: «Кто будет нашими акционерами?» и «Кто займет имеющиеся места?» Если у вас есть миллион отличных акций, кто-то должен ими владеть, например, я. Пока места заполняются, встает вопрос: как сделать так, чтобы на этих местах оказались нужные нам люди? Это очень просто. Если вы повесите на двери аудитории табличку с надписью «Рок-концерт», то придет одна группа людей, а если «Опера» – другая. В обоих случаях это хорошие люди, но те, кто пришли на оперу, не должны обнаружить, что оказались на концерте рок-музыки. И наоборот.