Назад в СССР: 1985 Книга 3
Шрифт:
На одном из обеденных перерывов, ко мне подсел Олег Ракицкий.
— Леха, да расслабься ты! До лета досидишь в гарнизоне, сами с Генкой черпаками станете. Совсем другая жизнь начнется. Плохо тебе здесь, что ли? Кормят нормально, работа конечно нудная, зато в шею не гонят. Пять дней работаем, пять отдыхаем. Ну да, увольнений в город нет, но это временно. Залесный вроде успокоился, перестал совать свой нос туда, куда не просят.
— Да не в этом дело! — отмахнулся я. — Чего мне тут сидеть? Штаны просиживать?
— Согласен, это не твой случай, — вздохнул Ракицкий, вспомнив про мою
— У пингвинов нет перьев, — хмуро возразил я.
Мы некоторое время сидели вместе, затем я отправился обратно на улицу.
За прошедшие недели мая я дважды звонил родителям Женьки Филатова, извинялся за случившееся. Как и предполагал, никто меня виноватым не считал. Наоборот, искренне порадовались, что я сам почти не пострадал и смог продолжить военную службу.
Сам Жека тоже меня ни в чем не винил. Я не стал говорить ему, что за рулем белой «Копейки» возможно, был Миша Пащенко — сам не был уверен в этом на сто процентов. Может быть позже и расскажу, а пока какой смысл? Несмотря на травмы, настроение у него было полное оптимизма.
Со сломанными ключицей и ребрами проблем не было — выздоровление шло без осложнений. А вот с ногой все было не так хорошо. Перелом большеберцовой кости сам по себе был сложный, а после второго рентгеновского снимка выяснилось, что там еще и осколки в мягких тканях остались. В общем, Женьке не повезло — прогноз, в целом, был благоприятным, но реабилитационный период занял бы год, а то и полтора. Но врачи свое дело знали, поэтому и делали все возможное, чтобы парень не остался инвалидом.
Как только майор Залесный вернулся из отпуска, Зубов написал рапорт о переводе. Ему случайно подвернулся удачный шанс сменить род войск и уйти в Кавказский военный округ на новую должность командира роты. Наш комбат не возражал — ему такие действия были только на руку. Он всерьез рассчитывал полностью заменить офицерский и прапорщицкий состав, оставшийся здесь после Прудникова. Какое-то нездоровое желание, даже странно. Я предполагал, что задолго до событий на Янове, оба майора как-то конкурировали между собой, хотя, что именно могло явиться тому причиной, я не знал. Да и честно говоря, меня это нисколько не интересовало.
Я расстроился, чего греха таить. Но вместе с тем понимал — этому есть объяснение. Может, что-то стало более приоритетным? Вдруг, на самой ЗГРЛС какие-то проблемы? Как я ни напрягал память, никак не мог вспомнить, были на «Дуге» какие-то инциденты или нет.
Двадцать первого мая, сразу после обеда, в нашу палатку вернулся злой и недовольный Артур. Серега это дело заметил сразу, а потому спросил напрямую.
— Ну и чего ты такой кислый? Чего Зубов хотел?
— Ничего хорошего, — мрачно пробурчал тот, падая на свою койку. — Короче, народ! Новость дня! Всех дембелей забирают обратно в Чернигов. И нас в том числе. В гарнизоне на Янове остаются только молодые, состав будет доукомплектован позже.
— Да ну?
— Ну да... Вот вам и хорошая новость! — хмыкнул армянин.
— Бред какой-то! Да нам тут до дома дней десять осталось, что за ерунда?! —
— Вот и я о том.
— А в чем проблема? — поинтересовался я. — Предполагаю потому, что строевая часть и ваши личные дела находятся там? Тогда это нормально, ничего удивительного. Как вы без документов собрались домой ехать?
Ну конечно, мой опыт военного говорил сам за себя, а вот парни, готовящиеся к демобилизации, естественно не ожидали подобного. Когда уходили их дембеля, они еще не были в отрыве от основного подразделения.
Соответственно, после такой новости, настроение у всех было дрянь.
В общем, в течении следующих суток им приказали собрать личные вещи, после чего погрузили на поезд и отправили в расположение основной части, базирующийся под Черниговом. Мы даже их толком проводить не успели, так быстро все произошло.
Вот так мы с Генкой и Виктором остались одни. Наша палатка опустела точно так же, как все остальные. Но это ненадолго, в скором времени должно было прибыть новое пополнение, и хрен его знает, кого там пришлют. Среди сослуживцев ходил слух, что палатки вообще уберут и все заменят деревянными бараками.
Так-то я был согласен — круглый год жить в отапливаемой палатке осточертеет кому угодно. Летом жарко так, что дышать нечем, а зимой, несмотря на «Буржуйку», холодно. Недавно построенные первые бараки в этом плане были куда удобнее, светлее и практичнее.
Всего за сутки наш гарнизон разом сократился на восемнадцать человек, а вот пополнение планировалось только в начале июня.
Но оказалось, что это была не единственная плохая новость.
На следующее утро настала очередь второй роты, ехать на объект строительства пятого блока. Однако по приезду, выяснилось, что минувшей ночью на стройке произошло то ли убийство, то ли самоубийство. На самой границе территории атомной станции нашли тело местного рабочего, проживающего в поселке «Копачи». Никаких подробностей нам естественно не сообщили, зато слухи среди рабочих ходили самые разные, начиная от несчастного случая и заканчивая какой-то жуткой мистикой. Ну, в таких случаях это нормальное явление — когда ничего неизвестно, люди начинают фантазировать. Особенно хорошо это получается у женщин.
Как я ни пытался, так ничего толком и не узнал. Даже мой знакомый Виктор, работающий в охране склада строительных материалов, ничего конкретного рассказать не смог. Время шло, а подробностей никто не знал. Мы часа два просто торчали возле автобусов, ожидая дальнейших решений.
Только после полудня нам все-таки дали зеленый свет и строительные работы возобновились. Милиция уехала, тело забрали. Приезжали следователи, криминалисты, но чем они там занимались, никто не видел.
Честно говоря, эта долбанная стройка меня уже порядком задолбала. Вспомнил, что когда я впервые узнал, о своем переводе на станцию Янов в строительный батальон, совершенно не думал, что все развернется вот так. Удивительно, но приказ, спущенный сверху, где черным по белому было указано — не привлекать меня к строительным работам, был благополучно забыт. Да я и сам проявил инициативу.