Назад в СССР: 1986 Книга 5
Шрифт:
На самом деле, вопросов было куда больше. Например, как они вообще могли проникнуть на электростанцию? У большинства, если не у всех, был иностранный акцент. Контрразведке подделать документы проще простого, тут вопросов нет. Так как же они собирались устроить диверсию?
Полагаю, что изначально и собирались заложить бомбу. Никакой маскировки под случайную аварию и не предполагалось. А проникнуть на станцию легально можно только в составе какой-нибудь международной комиссии. Того же «МАГАТЭ», к примеру.
Нет, наверняка, были и специально обученные русскоговорящие люди, вот только тех закидывали выше. В местное руководство, например.
— Леха, ты в порядке? — подполковник помахал руками в воздухе.
— Задумался. Я вообще последнее время, много думаю, — признался я.
Подполковник понимающе кивнул.
— Ладно, мне на дежурство пора.
— Как Юля? — поинтересовался.
— Все хорошо. Вчера с ней минут сорок по телефону разговаривали. Все о тебе спрашивает.
Я вздохнул.
Со всеми этими «приключениями», что свалились на мою многострадальную голову, совершенно забыл о своей девушке. Последний раз я видел ее как раз перед тем, как расформировали учебный центр. Удивительно, но она положительно относилась к моей службе и вообще, ждала терпеливо. Я ни разу не слышал, чтобы она жаловалась на то, что постоянно одна. Не девушка, а сокровище.
Как только все это закончиться, как только отдам долг родине, обязательно женюсь и заведу семью. А дальше как карта ляжет... Вдруг, все повернется так, что я стану основателем войск РХБЗ? Правда, первым начальником возглавившим новый род войск, в 1992 году, стал генерал-полковник Петров... Он был заместителем начальника химических войск СССР, с восемьдесят шестого по восемьдесят девятый год. И бытует мнение, что именно Чернобыльская авария стала своеобразной ступенькой, для его карьеры. Выходит, если развить эту тему, не случится аварии, история изменится. СССР может уцелеть, а химические войска так ими и останутся. Или же, все пойдет по накатанной и предотвращение Чернобыльской катастрофы никак не повлияет на дальнейшую историю Союза.
Я даже улыбнулся — куда меня понесло? Сейчас я просто младший сержант, да к тому же дезертир. Даже если сейчас восстановить справедливость, стать офицером будет крайне сложно. К распаду СССР точно не успею.
Тьфу, о чем я думаю?! С Чернобылем бы разобраться!
Лежать в четырех стенах лазарета было невыносимо. Других больных тут не было, поэтому мне даже поговорить было не с кем. Я только ел, спал и читал книги. Выходить из лазарета мне не разрешали, и причины на то были очевидны. Несколько раз в день меня осматривала Алена, временно исполняющая обязанности начальника медицинской службы. У меня возникли некоторые подозрения, что у подполковника с ней что-то вроде романа. Хотя, не факт.
В общем, поместить меня в местный лазарет и обеспечить все необходимое, вплоть до переливания крови (ума не приложу, как им удалось достать донорскую кровь) было несложно. Все это, само собой, держалось в секрете. Никто в гарнизоне не знал, что в лазарете лежит тот, кого тут в принципе быть не должно.
Разумеется, я был благодарен им обоим. Не появись Кошкин в нужный момент, все закончилось бы печально — мне реально нечего было предоставить против того грузина с пистолетом. Зачем им допрашивать меня, если можно просто пристрелить и все проблемы разом решаться? Ведь получается, что именно моя настойчивость и упорство привели к тому, что люди в КГБ зашевелились и обратили на атомную электростанцию более пристальное внимание. А ведь до этого весь упор был на находящееся в семи километрах от станции «Око Москвы». Впрочем, общую картину я описал очень скомкано и сумбурно.
Через неделю я уже чувствовал себя хорошо.
Конечно же плечо болело, для того чтобы зажило огнестрельное ранение нужно пару месяцев, одной недели безнадежно мало. Но сейчас торопиться мне было некуда — сегодня только шестнадцатое сентября. До предполагаемой аварии еще полгода. Впрочем, последние события вполне могли повлиять на будущее и изменить хронологию.
Сейчас мой план был прост — явиться на ту самую квартиру, что мне перепала от конторы по распоряжению Павла Сергеевича. Мне предстоял нелегкий разговор, слишком много важных вещей нужно было обсудить, причем побыстрее. Возможно, после этого, мне даже удастся вернуться в учебный центр и продолжить срочную службу. Угроза состояла только в таинственном Клыке, но я понятия не имел, кто он такой и насколько велико его влияние.
В голове родилась идея, а что если попытаться выманить его? Если он не один, то клюнет. Если нет, то слишком осторожен и побоится действовать рисковать. Все-таки, там тоже далеко не дурак. Дураков на такие ответственные дела не отправляют.
Что за странная кличка — Клык? Немного пораскинув мозгами, я пришел к предположению, что это может быть переводом от производной фамилии. На английском языке, клык переводится как «фанг».
Когда я уселся на заднее сиденье знакомого мне «УАЗа», почувствовал некоторое облегчение. Ситуация потихоньку стабилизировалась.
Кошкин привез меня к медсанчасти, а сам уехал домой. Условились, что пока встречаться нам не стоит. Дать ему номер телефона из той квартиры я не мог — попросту не знал его. Зато знал номер его домашнего телефона. Впрочем, звонить ему домой из квартиры я тоже не собирался — там везде прослушка.
До дома я добрался без проблем. Обратил внимание, что у входа в подъезд стояла белая «Волга». Сидящий там человек, пытался не подавать виду, читая журнал.
Где находился ключ, я знал. Отыскал его в мусоропроводе, на хитро вкрученном сбоку болте. Вошел внутрь и сразу же понял, что после меня здесь были чекисты.
Ничего удивительного — они потеряли меня из виду аж на целую неделю. Наверняка, Иванец был не рад такому повороту событий. Думаю, что после того как отстранили Черненко, его место занял он. Ну или разбирательство шло негласно.
Я был уверен, что ему уже доложили о моем возвращении. Реакция должна быть в самое ближайшее время.
Усевшись на диван, я посмотрел на одиноко стоящий на журнальном столике телефон. Не прошло и пятнадцати минут, как тот задребезжал.
Усмехнувшись, я протянул руку и снял трубку.
— Да?
— Алексей, что за фокусы? — голос Павла Сергеевича был ровный и спокойный, но на самом деле это было не так.
— Никаких фокусов, — так же спокойно ответил я. — Еще немного и я распрощался бы с жизнью. По вине ваших людей!
Трубка молчала, а я продолжил.
— Думаете, я не знаю, зачем накануне приходил ваш человек? Думаете, я не догадываюсь, что за мной организовано наблюдение? — уверенно продолжил я. — Лисицын был прав, я в опасности. Попал в лапы тех, кто стоит за диверсией. Странно только, как за мной следили, если меня вырубили с помощью хлороформа и перевезли в Чернобыль? Не нужно, не отвечайте. Я сбежал. А теперь сопоставьте аварию на дороге, недельной давности и мою пропажу, если еще этого не сделали. Вывод напрашивается сам собой.