Назад в СССР: 1986 Книга 5
Шрифт:
Затем я положил трубку.
Больше в тот день мне никто не звонил.
А на следующее утро, едва стукнуло восемь, ко мне вломился Лисицын.
Его поведение, осведомленность и непосредственное участие окончательно убедили меня в том что, несмотря на возраст, он все еще действующий оперативник.
Он с ходу заявил, что крайне удивлен тем, что со мной произошло и что я еще жив.
— Это было случайное стечение обстоятельств. Когда ты вышел из дома, дежуривший у дома человек отлучился по
Я лишь кивнул. Что тут скажешь?
— Я так понял, что те трупы на дороге, твоих рук дело? — напрямую спросил Лисицын.
— Не совсем. Нас преследовали, случилась авария. Один из них выстрелил в другого, затем произошла стычка. Второго я ударил монтировкой по голове.
— А где же ты пропадал целую неделю? — прищурился тот, затем увидел выступающую из-под рубашки повязку. — Смотрю, у тебя плечо забинтовано.
— Пулевое ранение. А где я был не столь важно. Главное, что те двое на дороге были сообщниками того диверсанта, что вы взяли на электростанции. Еще двоих я запер в подвале дома.
— В Чернобыле? — уточнил оперативник. — Видел, проходили через «РОВД». У нас там свой человек. Они тоже связаны с диверсантами?
Я вкратце рассказал ему обо всем, что со мной произошло в подвале того дома. Новая информация заставила Лисицына глубоко задуматься.
— Клык, говоришь? Никогда не слышал такого прозвища. Вспомни, по голосу, какой у него возраст? Был ли акцент? Есть какая-нибудь какая-то деталь, которая поможет опознать его?
— Нет, ничего такого, — я покачал головой. — Обычный человек. Судя по голосу, лет сорока пяти.
— Если ты прав и он действительно крот из комитета, это серьезная проблема... — выражение его лица изменилось. — Так, мне пора!
— А что со мной? Мне так и сидеть среди этих стен?
— Нет. Думаю, сейчас это уже неважно. Однако будь предельно внимательным, находись там, где много людей. Вопрос с военной комендатурой мы попытаемся уладить.
Затем он покинул мою квартиру.
Я с удивлением обнаружил, что пистолета Виктора нигде нет. Ранее я оставил его под диваном, завернув в носовой платок. Однако сейчас там было пусто.
— Изъяли, значит... — вздохнул я.
На самом деле, во все это было сложно поверить.
Я ни за что не поверил бы, если бы сам не был участником этих событий. КГБ всегда представлялась мне крайне серьезной государственной структурой, действующей исключительно жестко и решительно. По крайней мере, во всех книгах или фильмах, структура представлена именно так. Но по факту оказывается, что каждый случай был сугубо индивидуальным и люди там работали разные, с самыми разными, порой гибкими подходами.
Возможно, сейчас в Припяти действовал какой-то особый отдел из комитета и действовал негласно, без согласования с начальством. Иванец сделал правильный вывод — внутри может работать крот. И теперь известно его прозвище.
Я очень многого не знал. Я не знал, что на самом деле за история приключилась с товарищем Черненко и какую роль в этом сыграл отец Генки. Я не знал, чем именно они тут занимаются. Не знал, насколько глубоко прорабатывается вопрос по безопасности на ЧАЭС и чем сейчас занимается учебный центр.
За последнее время появилось так много вопросов, что разобраться во всем самостоятельно,
Впрочем, почему не было?
Был такой человек. Андрей Петров.
Нажал на кнопку звонка. Затренькала кукушка.
Послышались приближающиеся шаги. Щелкнул замок, открылась дверь.
— Леша? — удивилась мама. — Ой, а чего ж ты без предупреждения? Я ничего не приготовила.
— Мам! — улыбнулся я. — Я сюда не покушать пришел! А вас навестить!
— Ну ты проходи скорее, чего на проходе стоять! — распорядилась мама, приглашая в квартиру. — Отца нет, на станции как всегда. А Настя в школе.
— Что-то он все время на работе, да на работе.
— Объявили, что часть персонала к новому году будут сокращать, — вздохнула мама. — Кого-то на первый энергоблок перевели, кого-то на второй. Теперь на полгода неразбериха растянется, это же пока найдешь опытных специалистов. Сейчас поголовно набирают молодых специалистов, а у тех опыта совсем нет. Из-за этого выработка снизилась, смены стали длиннее. В общем, ничего хорошего. Вот лучше бы послушал тебя тогда и остался на третьем энергоблоке, там сейчас все спокойно. Брюханов и Фомин недовольны, перепало даже Дятлову.
— Понятно, — вздохнул я.
— Еще и отпуск сказали перенести на декабрь.
— Так может, перейти на другой блок? Пока это еще можно.
— Отец категорически против, — нахмурилась мама. — Я пыталась переубедить, но он стоит на своем. Говорит, что сейчас удачный момент проявить себя. А там и до повышения недалеко. Так, я сейчас быстро накрою на стол, подождешь минут десять?
— Конечно, мам, — улыбнулся я. — Пойду в комнату, триста лет там не был.
Оказавшись в своей комнате, я первым делом согнал с дивана кота. Наверняка, в мое отсутствие, мохнатый уже решил, что теперь это его апартаменты.
Прикрыл за собой дверь, подошел к окну. Поискал взглядом вентиляционную трубу ЧАЭС.
Мать подкинула новую информацию, которую стоило учитывать.
Про себя отметил, что сокращение личного состава началось не просто так. Откуда-то сверху пришло соответствующее распоряжение. Я прекрасно знал, что в ночь аварии дежурила молодая и неопытная смена. Мало того, что коллектив еще не был сработан друг с другом, так еще на их долю упало проведение того самого злополучного эксперимента, по выбегу ротора турбины... Это решение было странным по двум моментам. Во-первых, после испытательной программы, четвертый реактор собирались останавливать на плановое профилактическое обслуживание. С чего бы? Он был самый новый, еще и двух лет наработки не прошло. И второй момент — неожиданный звонок диспетчера из «КиевЭнерго», днем двадцать пятого апреля, с требованием отложить снижение мощности четвертого энергоблока на двенадцать часов, а соответственно приходилось отложить и проведение эксперимента на ночную смену, у которой вообще не было опыта по выполнению таких сложных задач. Очень тонкий момент, который был тщательно выверен заинтересованными лицами. Это тоже все элементы одной цепочки, которая и привела к аварии...