Назад в СССР: Браконьер
Шрифт:
По крайней мере не те комнатные породы, у которых от взрыва петарды сердце разрывается и глаза вываливаются. я как-то наблюдал одну такую — без слез не взглянешь.
В общем, поколебался я еще немного, да и притащил его обратно в дом егеря.
Едва вошел в дом, услышал хриплый смех.
— Я так и думал, — рассмеялся Матвей Иванович. — Что, пронял тебя паршивец лохматый? Да-а, что-то между вами общее есть. Такое бывает, хотя и редко. Судьба свела и малец это почувствовал.
Он подошел, склонился и протянул палец к щенку, но тот неожиданно зарычал и попытался тяпнуть
— О, как! — поразился лесник. — Недотрога какой. Гляди-ка, а на тебя не рычит.
Это стало для меня своеобразным знаком того, что не я выбрал себе щенка, а совсем наоборот. Не скажу, что был рад этому событию, но вдруг и правда что-то толковое из этого получится?
— Так что оставляем?
Тот вздохнул, затем согласно махнул рукой.
Конечно, мне очень не хотелось напрягать лесника — я ведь сам у него на птичьих правах живу. Поэтому, едва раздевшись, поинтересовался:
— Иванович, Я же все понимаю. Ты мне скажи, как в поселке свое жилье снять?
— В смысле снять?
— Ну, получить. Пожить, временно, — честно говоря, я плохо понимал, как в пятидесятых годах люди обзаводились жильем в таких поселениях. Возможно, если дело было летом, то строили сами. А зимой?
— Ты уходить от меня собрался? — поинтересовался егерь.
— Да ну а сколько можно? — возразил я. — У тебя хорошо, но не хочу обузой быть. Нужно самому на ноги становится.
— Хм… Истину глаголешь! Можно попробовать с председателем сельсовета поговорить. Он мужик понимающий. Домов в Соболевке брошенных немного, но есть. Думаю, с его разрешения можно домик взять на время. Если хозяева и объявятся, то возражений не будет. Ну а у меня всегда двери открыты.
— Только не для медведей! — пошутил я.
Отчего-то вспомнился старый советский мультик про дядю Федора и говорящего кота Матросскина. Там они тоже пришли в деревню, а к ним пес прибился. Слово за слово, выбрали себе дом, марафет там навели и заселились.
— Замолвишь слово, если что?
Иванович рассмеялся, но отговаривать не стал. Пообещал поговорить с председателем.
Бросать мелкого щенка на морозе, несмотря на плотную шерсть, было глупо, но к счастью у егеря за домом имелся большой сарай. Там он хранил инструмент, различные вещи и барахло, которое в доме не поместилось. Именно там я и выпросил у старика временно разместить приемыша. В качестве будки пожертвовали мой старый бушлат — все равно тот был разорван. Поставили ему миску с водой и немного еды, что после завтрака осталось.
К моему удивлению, тот оказался толковым — сразу же зарылся в тряпье, да там и заснул.
— Надо бы тебе имя дать, — пробормотал я, глядя на серого питомца.
Простого наблюдения хватило, чтобы понять — мне достался кобель. Это и хорошо, с ним должно быть проще. Наверное.
С именем я долго не возился. Назвал его Арчи — сам не знаю почему, вот пришло в голову и все тут.
Понаблюдав за ним, я вернулся в дом.
— Какие у нас на сегодня планы? — спросил я. — Ночью же этот черт опять придет. Что будем делать?
— В патрулировании поучаствовать не желаешь? — поинтересовался егерь. — Посидим, понаблюдаем,откуда медведь приходит.
— Конечно, хочу, — оживился я. — Только тут такое дело! Охотник из меня дерьмовый и в ружьях я не разбираюсь. Я больше из «Калашникова» и «Стечкина» привык бить. У тебя ничего покрупнее калибром нет? — я кивнул на висевший на стене доставшийся мне по наследству «ИЖ-5» шестнадцатого калибра. Поначалу я решил, что второпях перепутал и на самом деле это двенадцатый калибр. Но нет.
— А чем он тебя не устраивает? — удивился егерь. — Нормальное одноствольное ружье.
— Чтобы наверняка бить.
Старик рассмеялся.
— А гаубицу тебе не нужно? Брось, нормальный калибр. И ружье, хоть и простое, но надежное. Как раз самое то, чтобы идти на крупного зверя. Конечно, с одного выстрела убить медведя практически не возможно. На моей памяти я только раз видел, как косолапого так убивали. И то, мужики сами не поняли, как они так попали.
Я молча кивнул. Сел на стул табурет и принялся слушать.
— Значит так, раз ты в деле, запоминай… — уже с серьезным видом продолжил лесник. — На ночь нужно одеться максимально тепло, сидеть придется до самого утра, сам понимаешь. Я неподалеку я там приманку кое-какую оставил. Далеко не факт, что сработает — ведь мишка сюда не столько пожрать приходит, сколько отомстить. Сами съестное не берем, чаю можешь во фляжку налить или медовуху. Запахи наши нужно нейтрализовать.
— Я бы не стал горячее в алюминиевую флягу лить! — возразил я. услышав про чай.
— Это еще почему? — еще больше изумился лесник.
Точной причины я не помнил, но в голове еще со срочной службы отложилось, что делать этого не стоит. Помню, тогда старшина роты моему сослуживцу в голову пустую флягу запустил, когда тот себе в столовой чаю горячего налил. На много лет в голове отложилось. Что-то там на химическом уровне завязано.
Я уже не раз возвращался к мысли — а помнит ли егерь о том разговоре про чужую память и моменты из будущего? Когда я рассказывал ему обо всем, он тогда не забывал подливать себе самогонки собственного производства и вполне возможно, что он все воспринял в другом свете. Тактично спрашивать его об этом не стал, но все равно переживал. Вдруг он что-то понял неправильно?
— Матвей Иванович… — тихо произнес я. — А ты не думал, вдруг я шпион?
Тот едва не подавился — явно не ждал такого вопроса.
— Ты? Шпион? Ой, не смеши. Какой еще шпион?
— Ну, американский. К примеру.
— Не похож, — уверенно ответил тот. — А впрочем, может и есть в этом что-то. Хочешь, в милицию тебя сдам?
— Не сдашь, — отмахнулся я. — Чувство у меня такое, что ты их сам не особо жалуешь.
— Ишь ты… А ведь верно. Как догадался?
— Ну, хотел бы, уже сдал. Думаешь, я такой наивный и не понимаю — мое поведение, как и странные рассказы про чужую память — все это выглядит странно. Да «МГБ» таких как я с руками оторвет.