Наживка для фотографа

Стожкова Нина

— М-да, эмансипация все ставит с ног на голову. Феминизм, елки-палки! — добродушно расхохотался Федя. — Гляди-ка: полно мужиков на трибунах. Чинно так пепси посасывают, за своих чумовых всадниц болеют. Между прочим, я бы гораздо меньше нервничал, если бы сам сегодня скакал на Красотке. Так что, Лизок, имей в виду, я непременно выдам себя. Ну, в смысле, за кого болею. Прям как Анна Каренина. Короче, буду орать во все горло. Хорошо, что у меня жены пока нет, а то вышла бы сцена из романа в перевернутом виде. Она бы мне, как старик Каренин: «Я опять настоятельно предлагаю вам руку». А я: «Нет, дудки, остаюсь болеть за Лизу». Ну ладно, шучу, какая там жена в мои-то годы. Иди готовься! А вообще-то ты фантазерка, Лизок, — вдруг сказал Федор с нежностью, — начиталась детективов Дика Фрэнсиса о лошадях, вот тебе

и мерещится. Какие еще ставки плюс интриги? Обычные любительские скачки. Развлекуха для студентов и головная боль для профи, которые вам помогают. Самое страшное, что может сегодня с тобой случиться, — неуд в зачетке. Однако, нюхом чую, ты придешь первой. Других таких безбашенных девчонок в вашей академии просто нет.

И Федя, наклонившись, громко чмокнув Лизу в щеку, неспешно поплелся на трибуны, махнув подруге огромной пятерней баскетболиста.

Затянутая в форму всадницы — белые лосины, темно-синий сюртук с блестящими пуговицами и высокие узкие сапоги со шпорами, — Лиза вошла в темноту денника с приготовленным сухарем в руке. Красотка заволновалась, зафыркала, потянулась к ней теплыми губами, а потом залезла в карман, ища там сахар.

— Ну-ну, успокойся, моя девочка, — похлопала ее Лиза по изогнутой шее, — все будет хорошо.

Она провела рукой по спине Красотки, проверяя, как конюх почистил ее, смахнула щеткой с боков лошади редкие опилки, прошлась разок по жесткой гриве, застегнула на ногах кобылы защитные краги, чтобы та не повредила кожу во время прыжков. Потом Лиза вложила в теплый рот животного железный трензель, поправила оголовье и привычно оседлала кобылу. Упираясь изо всех сил коленом в атласный лошадиный живот, она как можно туже подтянула подпруги и проверила стремена. Лиза, которую родные считали взбалмошной, несобранной и легкомысленной, всегда готовилась к верховой езде как к самому главному делу своей жизни.

— Рябинина, долго тебя ждать? Ты что, принцесса крови на королевских скачках? — загрохотал тренер Анатолий Иванович, заглядывая в денник.

— Я готова, — отозвалась Лиза.

— Готова — выводи. И не забудь, что Красотка может тебя поймать перед последним препятствием и обнести его. Помни, за это снимают больше всего очков. И не плюхайся в седло сразу после барьера, у кобылы слабая спина.

Лиза молча взяла повод, и Красотка, прижав уши, неожиданно шарахнулась в сторону. На секунду Лизе показалось, что в окошке денника то ли мелькнуло незнакомое лицо, то ли птица пролетела. Да, хорошая лошадь, только уж больно пуглива. Оттого и списали, дают лишь любителям на такие вот несерьезные скачки.

— Стоять! — прикрикнула девушка голосом, зазвучавшим неожиданно низко и властно, и, натянув поводья, легко вскочила в седло.

Красотка, почувствовав твердую руку всадницы, сразу успокоилась, и Лиза не вышла с лошадью в поводу, а с шиком выехала верхом из денника с твердым намерением прийти сегодня первой.

Пятачок, на котором собирались участники скачек, притягивал взгляды всех трибун. Зрителей нынче было немного, человек пятьдесят. И каждый выискивал среди всадников своих. Студенческие соревнования, в этом Федор был прав, — событие на ипподроме рядовое, на них приходят только родственники и друзья всадников. Бывает, конечно, и профессионалы-конники подтягиваются. Поглазеть на симпатичных девчонок. Что ж, и это — развлечение, долгожданный перерыв в монотонных тренировках до седьмого пота. Ну, вроде как у цирковых или ледовых артистов, которые во время бесконечных телешоу толпятся за кулисами, чтобы от души повеселиться, наблюдая потешные потуги звездных новичков.

Ленка Кузнецова приземлилась на травку возле последнего препятствия и с профессиональной зоркостью выбирала ракурсы для съемки. Хотя приехала она сюда отнюдь не за эффектными кадрами. Маскировочные штаны, такой же жилет со множеством карманов, бейсболка с эмблемой каких-то международных соревнований — все выдавало в ней бывалого репортера. Ленка привычно, даже слегка лениво готовила фотокамеры. Результат сегодняшней съемки ее абсолютно не волновал. Присутствие здесь, на любительских скачках, ведущего фотокорреспондента влиятельной газеты Елены Кузнецовой было чем-то вроде выступления чемпионки мира по легкой атлетике на школьной спартакиаде. Ленка понимала, что событие такого масштаба — не для их издания, одного из самых тиражных в стране. Даже если она тут супер-пупер кадры наснимает, эти снимки все равно на полосы не попадут. Начальство очень удивилось бы, узнай оно о том, где проводит рабочее время ведущая сотрудница отдела фотоиллюстраций. На рядовом первенстве института по конному спорту! Да таких соревнований проходит не одна сотня в день. «Ты бы еще на утренник в детсад отправилась», — сказал бы ей шеф отдела. И все же она сегодня оказалась здесь. Вопреки всем делам и планам. Потому что больше всего в жизни она ненавидит фальшь и ложь. Шестое чувство подсказывало ей, что здесь кое-кого можно вывести на чистую воду. Повинуясь интуиции, которая ее никогда не подводила, Ленка отодвинула на время все более важные и денежные задания. Хотя… если бы кто-нибудь спросил ее, что, собственно, ей здесь надо, фотокорреспондент Кузнецова вряд ли ответила бы. Даже самой себе. Однако та самая интуиция, сильное место фоторепортера Кузнецовой, заставляла ее сегодня совершать странные поступки.

Ленка достала камеры, привинтила длиннофокусные объективы, заглянула в них, и вдруг… профессиональный инстинкт взял верх. Репортерша, как охотничья собака, сделала стойку. Теперь она видела мир лишь через глазок фотокамеры и, забыв обо всем на свете, приготовилась к оперативной съемке.

Навороченный профессиональный объектив отлично брал всю дистанцию. Репортерша поискала глазами на пятачке Лизу и не нашла ее, хотя всадники готовились к выходу на старт. Студенты, главным образом девушки, нарезали на пятачке верхом небольшие круги, успокаивали лошадей разных мастей и пород, дрожавших от нетерпения и издававших легкое ржание, громко фыркающих и косящих друг на друга огромными влажными глазами.

Здесь был и серый арабский скакун, давно списанный в прокат за выслугу лет, и рыжий крупный буденновский мерин, обычно пугавший новичков неожиданной свечкой, и вороная кобыла тракененской породы… Наконец Ленка увидела Лизу и ее Красотку. Как только они появились, стало ясно, что Лизина чистокровная кобыла — настоящая звезда этого конного дефиле. Ни у одной лошади не было такой стати, такой постановки головы, ни одна не изгибала шею так круто. Узкая грудная клетка лошади рождала иллюзию, что у нее нет анфаса, один профиль. А Лиза… Лиза тоже приковывала взгляды, главным образом мужские. Изящными линиями тела она неуловимо повторяла Красотку. Длинные стройные ноги девушки, затянутые в белые лосины и упакованные в высокие сапоги, ловко упирались в стремена, медовые волосы, стянутые резинкой под кепи, развевались на ветру, а изящная фигурка, одетая в форменный синий сюртук, выглядела в такой наглухо застегнутой строгой «упаковке» еще более притягательной.

Лиза обвела взглядом трибуны, увидела Федора, пристроившегося с биноклем рядом с полосатой колонной, и, как было условлено, прикоснулась рукой к козырьку. Здоровяк вскочил, обрадованно замахал бейсболкой, но тут соседи сзади громко зашикали, и Федор неохотно занял место на трибуне.

Ленка опустила камеру и повернула голову на шум. Неподалеку от нее мелькнула за препятствием черная бандана. Мелькнула и скрылась за барьером, утыканным ветками.

«Наверное, еще какой-нибудь снимала пристроился, чайник из местных. Маскируется, дурачок, — подумала она и, дождавшись, когда голова в бандане опять появится, щелкнула паренька для прикола. — Потом как-нибудь через Лизу снимок передам, будет писать кипятком от счастья, самодеятельные фотографы любят такие кадры для домашнего альбома», — подумала она. И тут же перевела камеру, потому что Федор вдруг заорал басом с трибуны во все горло:

— Ли-за, Ли-за!

Ленка сфотографировала сначала Федора, а потом и Лизу верхом на лошади. Для чего — она и сама толком не знала.

Наконец Анатолий Иванович громовым басом скомандовал: «На старт». Участники первой скачки не без труда выстроились в одну линию. Трибуны затихли, лишь чей-то мобильник истошно пиликал «Марш тореадора».

Грохнул выстрел стартового пистолета, и лошади рванули с места. Ленка плюхнулась в привычную на съемках позицию: плашмя на пузо — и приготовилась снимать скачки в самом выигрышном ракурсе — снизу.