Наживка для крокодила
Шрифт:
Но какого черта там делала Коренева?! Зачем ей нужно было совращать заслуженного отца семейства? Как я уже понял, Ольга Михайловна даже не догадывалась, что величие секса – в любви. Она спит только с теми, от кого можно что-то поиметь. Жилко, Тен, банкир. С кем она теперь совокупляется? Затрудняюсь ответить. Вокруг столько богатых и знаменитых…
Говорят, у слепых на кончиках пальцев есть своеобразные рецепторы, которые на расстоянии фиксируют предмет или препятствие. Отсутствие зрения компенсируется паранормальными ощущениями. И я был тогда как тот слепой…
Кончики
Глава 21
Табанцев подъехал к ресторану «Колос» за пять минут до указанного в блокноте времени. Он был настолько возбужден, что казалось, его вот-вот перекосит от нетерпения. Он выскочил из красного «Вольво» – как я понимаю, не служебного – и размашистыми шагами пересек расстояние от стоянки до входа. Такое поведение можно расценить так: Табанцев получил свежую информацию от владельца «Тойоты». Действительно, откуда Виталию Алексеевичу знать наверняка, кого сбил теновский придурок по фамилии Домушин? А если на самом деле какого-то авторитета? Вряд ли Домушин запомнил имя, названное Верховцевым. Просто сообщил гаишнику: «Меня покрасили за то, что я по твоей просьбе пытался уничтожить кемеровского братана». Вот и волновался Виталий Алексеевич.
Прибытие милицейского чина старательно снимал на камеру Игорь Вьюн. Следующим по протоколу должен был прибыть убийца-неудачник Домушин. Возможно, на рауте должны были присутствовать и другие лица, но информация о них отсутствовала. Поэтому чемпион Европы по автокроссу снимал всех подряд.
Прибытие моего обидчика вызвало шквал аплодисментов в салоне нашего «Форда». Домушин, озираясь, выбрался из «Тойоты» и семенящим шагом направился к ресторану. Он уже был в другой одежде, а его голова, гладко выбритая и блестящая в лучах заходящего солнца, походила на бильярдный шар. Я тут же отправил Ваню с камерой внутрь ресторана.
Совещание длилось около часа. Расходились концессионеры, как члены РСДРП, по одному. Первым вывалился Табанцев, и по его спокойному лицу было ясно, что он сумел объяснить тупому Домушину, что того взяли на понт талантливые «мусора». Если в этом еще были какие-то сомнения, то они рассеялись, едва на пороге матово блеснула лысина главного паникера. Физиономия Домушина напоминала раскисший соленый помидор, вынутый из банки. Двое парней лет тридцати что-то объясняли ему по пути, что напоминало сцену обучения. Папа говорит сыну, что дважды два – четыре, а тот не понимает.
Едва Ваня запрыгнул в «Форд», я хлопнул Вьюна по плечу:
– За Табанцевым.
Тот уже успел отъехать на большое расстояние, но от Вьюна еще никто не уходил. Замначальника городской ГИБДД через минуту замаячил на горизонте, а еще через двадцать секунд Игорь «прилип» к нему, как репей к штанине.
– Пропусти вперед себя пару машин, – с укоризной попросил я гонщика. – Он ведь мент все-таки…
Но привычки гонщика брали верх над диковинными оперативными хитростями, и Игорь то и дело приближался к Табанцеву на опасное расстояние. Я периодически заставлял его скрываться за транспортом, при этом внимательно слушая Ивана.
Сев за соседний с жульем столик, он сумел заснять всю компанию. Их было четверо. Вначале разговор шел на повышенных тонах, Табанцев даже схватил Домушина за воротник, но потом успокоился, и беседа стала проходить более миролюбиво. Иван из нее смог услышать всего две фразы. Их произнес Виталий Алексеевич Табанцев: «Если эту мартышку не найдем, будет худо», и – «попробую еще раз через ГУВД». В свете последних событий нетрудно догадаться, что «мартышка» – это молодая и привлекательная особа по имени Ольга. В городе ее искали все. Ну а вторая цитата касалась меня. Очевидно, «меня еще раз попробуют через ГУВД»…
Что же за подлость такая?! Неужели у таких сволочей, как Табанцев, есть единомышленники среди руководства Управления! Во имя чего я работал?.. В любой момент о тебя можно вытереть ноги и выбросить на улицу. Никогда не проследить до конца всю цепь взаимовыгодных сделок внутри ведомства. Система складывалась годами. Поколения предшественников, словно родным, мостили дорогу последователям. А я – спичка, попавшая в огромную шестерню. Значит, ноги вытирать?.. Еще раз попробуешь?!
Опять стало трудно дышать… Да что же это такое?!
Я приспустил стекло и стал вдыхать ледяной воздух. Отходило долго. Подумал, что, когда все закончится, обязательно пойду в поликлинику. Астму ждать не нужно, она приходит всегда не вовремя…
– Тебя не сюда косоглазые возили? – развернулся с переднего сиденья Верховцев и показал на ряд знакомых мне дворцов.
Сюда… Вон эта «пагода» с вздернутыми кончиками крыш. На «Вольво» загорелись красные фонари. Табанцев притормаживал у съезда к дому Юнга.
– Снимай, Ваня, – вздохнул я. – Снимай, дорогой. Особенно четко засвети план, как Табанцев во двор въезжать будет…
Почти уперевшись бампером в ворота, Виталий Алексеевич стал нетерпеливо сигналить. Судя по всему, он никак не мог привыкнуть к восточной медлительности. Наконец створки разъехались, и второй гаишник города проскочил во двор дома лидера организованной преступной группировки. Как домой проскочил. Или, вернее, как к старому, закадычному другу.
– Приехал жаловаться, как менты его братана побрили… – констатировал факт Вьюн. – Может, двинем отсюда? А то у нас машина такая неприметная – «Форд-Гранада» восемьдесят первого года…
А что здесь еще делать? Пробираться в дом и подслушивать? «Вязы» свернут не задумываясь. Не успеешь через ограду перелезть. Смешно.
Меня тогда радовало одно. Из разговора, подслушанного Иваном, становилось ясно, что Коренева жива. У меня до этого момента были подозрения на сей счет. Думал, что небось уже давно сжили со света, как лишнего свидетеля. Ан нет, жива старушка! И это вселяло в меня оптимизм и веру в завтрашний день.
Мы ехали в прокуратуру. Я знал бессмысленность нашей поездки, но уж очень хотелось узнать, что наработал за это время следователь Вязьмин. На последнем светофоре перед зданием прокуратуры разговор прервался телефонным звонком. Трель раздалась из кармана Вьюна.