Наживка для крокодила
Шрифт:
– Все равно не поеду на базу! – досадливо поморщился Игорь, вынимая мобильник. – У меня заслуженный отпуск.
Это была Настя!
Я забрал трубку и выдохнул:
– Да?!
Настя сказала мне, что ей позвонил Паршиков. Он сообщил, что меня разыскивал какой-то депутат горсовета. Кажется, Бигун. У меня застучало сердце. Я не звонил в поликлинику и не справлялся о здоровье Алексея уже целые сутки. Неужели?..
Номер я помнил наизусть, проблема была в другом. Мне только с третьего раза удалось набрать правильный номер. Пальцы дрожали. А что делать? Все мы люди, и я не
– Андрей Васильевич? Слава богу! – непонятно чему обрадовался Бигун.
– Алексей?!
Пауза.
– Нет, нет, что вы! – понял депутат. – С ним все в порядке, если можно так выразиться… Я вас разыскиваю по другому поводу.
Бигун сообщил невероятную новость. Он «пробил» для меня однокомнатную квартиру в только что построенном доме на берегу Малой Кабардинки. Судя по названному адресу, дом стоял на том самом «Мамаевом кургане», где шесть лет назад Дима Мамаев сотоварищи наголову разбил войско чеченского хана Малика. Учитесь, начинающие опера! Не упускайте момента извращенного секса народных депутатов! Только так в МВД можно получить квартиру.
Однако было и небольшое препятствие, которое Бигун пообещал «убрать в течение нескольких дней». Один из тех, кто должен подписать в ГУВД согласие на выделение мне квартиры, уперся. То есть он не хотел, чтобы капитан Горский получил квартиру. Интересно, кто же это?..
Задавая этот вопрос Бигуну, я чувствовал, как потеплели кончики пальцев. Приближалось препятствие. То самое, невидимое…
Кто?
– Ваш хренов заместитель по тылу, – злобно пояснил депутат. – Ворюга!..
Бигун, владелец нескольких замков на территории области, нескольких автомобилей и квартир в городе, назвал «ворюгой» заместителя начальника ГУВД по тылу, подполковника Храмова. Между прочим, дач, квартир и автомобилей у Храмова ничуть не больше, чем у вас, уважаемый Бигун! Так что зря вы понапрасну человека оскорбляете.
Значит, Храмов? Или это просто очередное звено в цепи?
Я заранее поблагодарил депутата за участие, выразил готовность к дальнейшему сотрудничеству, от чего он заметно приуныл, и отключил связь. Внезапно в голову пришла мысль: а с Храмовым Коренева уже переспала или только собирается? Практически все, кто встречался нам в ходе работы, имели связь с Ольгой Михайловной. Это имя уже набило оскомину. Я не мечтал с такой страстью ни об одной женщине. «Три года ты мне снилась»… Скоро, действительно, начнет сниться. Если бы ты знала, милая, с какой дрожью в сердце я надену на тебя наручники! Но для этого нужно как минимум тебя найти…
Верховцев что-то говорил, пока мы поднимались по лестнице, но я его не слушал. Едва я вышел из машины, меня осенила интересная мысль. Словно наступило прозрение!.. Однако не успел ухватить догадку за хвост.
Есть!..
– Ты чего орешь? – испугался Верховцев – Это тебе не райотдел.
Есть! Вот теперь я, кажется, понимал, почему за все эти дни не смог услышать даже упоминания о Кореневой! Не то что увидеть, а просто услышать!..
Мы подошли к двери с табличкой: «Следственный отдел прокуратуры. Следователь Вязьмин». Это выдающаяся личность. Без распоряжения прокурора он даже в туалет не пойдет. Я уже не говорю об инициативе в работе. И это не высокая дисциплинированность, которая так важна для следователя. Это – непроходимая тупость. Вязьмин просто не знает, что нужно делать сейчас, а что – через полчаса. Поэтому ждет, чтобы ему указали.
Следователь Вязьмин сидел за столом и курил. Перед ним было открыто на первом листе какое-то уголовное дело. Судя по длине окурка в руках, над этим листом он сидел уже минут пять. Если учесть, что лист был озаглавлен так: «Опись документов, находящихся в деле», мне не составило труда догадаться, чем на самом деле занимался следователь прокуратуры. Уроды, они такие же, как Вязьмин, только страшные! В каждой организации есть люди, целый день читающие на работе опись документов, находящихся в деле. Трудно понять, как Стрельцов терпит в своей конторе такого трутня.
Верховцев, бесцеремонно сев на стол, ибо знал, с кем разговаривает, стал ненавязчиво склонять Вязьмина к даче показаний по делу об убийстве Тена. Я смотрел на них, но в мыслях был очень далеко от этого кабинета.
Что я увидел на улице? Что резануло мой мозг, оставив яркую полосу? Пока она не затухла, у меня есть время для догадки. Итак, мы подъезжаем к прокуратуре…
Я открываю дверь и ступаю на тротуар…
На другой стороне дороги останавливается джип «Чероки»…
Задняя дверца распахивается, и из салона показывается неземной красоты женщина…
Высокая, с черными, как смоль, волосами «мокрый эффект», и пронзительно-голубыми глазами!
Резкий контраст! Черные волосы – карие глаза, голубые глаза – светлые волосы вот так привычнее! А черные волосы и голубые глаза – это красиво настолько, что кажется неземным.
– Ты сделал хоть что-нибудь за эти две недели? – донеслось до меня.
Я вернулся на землю, к реальности. Дима вперил в лоб Вязьмина гипнотический взгляд и не двигался с места.
– А что вы сделали за это время? – отбивался следователь. – Вы привели мне кого-нибудь? У вас есть подозреваемые? Вы кого-нибудь поймали?
– Ловят блох, – заметил Верховцев. – Ты прямо как царь Соломон! А приведите мне кого-нибудь! А ты сам-то привел кого?
Я потянул Диму за рукав. Понятно, что ничего нового в этом кабинете мы не увидим и не услышим.
– Читай Уголовно-процессуальный кодекс, творец обвинительных заключений! – советовал Верховцев, когда я его уводил под руку из кабинета.
– Сам читай! – огрызался в стиле отца Федора Вязьмин.
– Зарплату за ноябрь получил уже?! – уже в дверях возмущался опер.
– На тебя доверенность выпишу! – донеслось в коридор из кабинета.
Верховцев и Вязьмин – два антипода. Они схлестнулись на ниве совместной деятельности уже, наверное, в тридцатый раз. Их нельзя было оставлять наедине даже в курилке. Опер патологически не переваривал тунеядцев, а следователь – людей, которые ему напоминали о профессиональной несостоятельности.