Назло папе куплю маму
Шрифт:
– Вы думаете, я не подумал об этом? – резко развернулся Рафаэль.
– Только они все затаились. Даже чихнуть бояться! – проворчал гоблин, направляясь за дверь. Дверь закрылась, а я уставилась в книгу.
– Ну? Я пробую? – прошептала я, глядя на нависающего надо мной мужа.
– Пробовать вы будете обед, – строго произнесли мне. – А сейчас вы делаете.
Ой–ой, какой мы строгий! Он что? Обиделся? На что? На то, что я упомянула мой мир? Странно, раньше он бы сам меня туда бы отправил, а сейчас стоит и дуется. Может, я ему нравлюсь? Хорошо бы… Не каждый день встретишь вампира, который ради тебя научился готовить!
– Я тогда еще почитаю, – заметила я, решив основательно подготовиться и перечитать. – И подумаю, что у нас в меру пушистое…
– Дэнфер, – спросила я, глядя на сына. Тот тут же оторвался от своей плевалки. На дорогих обоях виднелись белые выстрелы. – А что бы ты хотел?
– Я хочу что–то большое! Эм… – закусил клычком губу Дэнфер. – Как дракон! Очень мохнатое! И… веселое!
– Очень маленькое, крохотное, – послышался голос Рафаэля.
– Очень большое, просто огромное, – с такими же интонациями ответил Дэнфер. Их глаза тут же стали одинаково прищуренными.
Где–то папа раздобыл ксерокс!
– Небольшое, – послышался голос Рафаэля.
– Большое, но не очень! – смотрел на него сын.
– Среднее, ближе к маленькому, – произнес Рафаэль.
– Среднее, ближе к большому! – спорил Дэнфер.
– Среднее, – произнес Рафаэль, пока я наблюдала за этой картиной. Интересно, у них так всегда? – И лысое!
– Пушистое! – не сдавал позиций юный вампир.
– Чешуйчатое, – бросил Рафаэль.
– С перьями! – настаивал Дэнфер, сидя в кресле, пока отец стоял напротив него.
– Со щетиной, – продолжал Рафаэль, а я следила за воспитательным процессом. Честно сказать, в таких ситуациях, обычно прилетало ребенку. Взрослый начинал давить авторитетом, и, чаще всего, апогеем был крик, угрозы, а иногда и шлепок. Но тут явно разговаривали две личности!
– Знаете, – вмешалась я в спор, глядя на то на одного, то на другого. – Мама раньше вызывала только интерес, скорую и полицию. Поэтому что получится, то получится.
Я сконцентрировалась, пытаясь представить хоть что–нибудь. Пробежав глазами заклинание в книге, я хотела было начать, как вдруг услышала открывающуюся дверь. Гоблин вошел с тремя рулонами роскошных обоев, кисточкой и молотком.
– Не обращайте на меня внимания, – едко заметил Сморчок, осматривая комнату. –Я так, на всякий случай!
Вот после такого точно хочется утереть всем нос.
– Квис нострад эксерцитатион уламко лаборис! – страшным голосом начала я, положив руки на круг. В этом заклинании использовались обе руки. Круг не засветился. Жа–а–аль!
– Вы опять? Я знаю, где вы этому научились, но у меня стойкое чувство, что оттуда вот–вот появятся щупальца древнего демона, – заметил Рафаэль, стоя рядом.
– Квис нострад… – начала я, понимая, что забыла про концентрацию. Я должна была представить, что я хочу. А уж потом вызывать. Но пока что у меня в голове была каша из всевозможной хтони!
Да, а это даже еще не домашнее задание! Это так, разминочка к домашнему заданию!
– Не получается, – выдохнула я, видя, что круг как бы чуть–чуть засветился. Или мне показалось!
Если быть до конца откровенной, то мама просто тонко намекала, что сама она никак не справится. А, быть может, маме просто хотелось, чтобы ее обняли! Вот такая вот коварная мама!
Я снова почувствовала, как меня обнимают сзади, положив свои руки поверх моих. Я даже чувствовала дыхание на шее.
– Ты быстро отрываешь руки, – послышался тихий голос. – Давай!
Мама тут же превратилась в великую чародейку! И как дала! Пока замогильный мамин голос читал заклинание от которого должно подниматься соседнее кладбище, брать свои памятники и переезжать подальше, сердце учащенно билось.
Круг под руками засветился, а прямо из центра вырвался огромный ярко–голубой вихрь.
– Держи руки, – послышался голос на ухо, когда я в испуге чуть не отдернула руки. Но голос неожиданно добавил на ухо после паузы. – А не то я тебя укушу.
– За что? – прошептала я, чувствуя, как мои руки придавливают к кругу.
– Я подумаю, – послышался короткий ответ, от которого стремительная волна мурашек с визгами: «Ух!» пронеслась по рукам и спине.
То, что находилось в центре круга выглядело жалко и уныло. Это было что–то похожее на хомяка с крыльями летучей мыши. Правда, откуда копыта у хомяка, я не знала. Наверное, просто мама подумала о том, что кто–то козел. На голове у хомяка были рога. Сразу видно, личная жизнь у него не сложилась.
Но тут хомяк начал меняться, а я удивленно смотрела, как он то вытягивается, то уменьшается, то покрывается чешуей, то обзаводится пастью. Все это мелькало так быстро, что я растерялась.
– Это вы? – спросила я, пытаясь подумать о рогах, как вдруг они появились, чтобы исчезнуть. Бедную зверюшку плющило, колбасило, растягивало, уменьшало, а я боролась за первоначальный вариант.
– Да, – заметил Рафаэль, пока я смотрела на наши руки, увитые заклинанием. – Я не могу вам позволить уронить честь семьи!
– Мама! Мама! О! Вот этот! Нет, не этот! Другой! – слышался голос Дэнфера, пока я пыталась силой мысли вернуть того толстого дракончика в розовую крапинку, но все упорно возвращалось в летучую мышь.
Внезапно у мамы перед глазами завертелись черные мошки, а в ушах послышался звон. Потом наступила звенящая темнота.
Темнота стала проходить, а я очнулась сползшей по креслу.
– Мама очнется? – послышался голос Дэнфера, а меня держали за руки.
– Я что? Отключилась? – прошептала я, вспоминая нарастающий звон.