НЧЧК. (Трилогия)
Шрифт:
На деле же все превратилось в по-настоящему смертельно опасный танец между господами заговорщиками с одной стороны (если уж принца крови смогли убрать, то что говорить обо мне? Надо будет – и Птурс сотоварищи организуют мне такой «несчастный случай», залюбуешься!) и с каждым мгновением все более звереющим бывшим возлюбленным – с другой. И ничего веселого и увлекательного в этом не было. Балансировать на грани было не только сложно, но и мерзко. Разумеется, я прекрасно понимала, что для Эрина сейчас любая попытка ментального проникновения равносильна прижиганию свежей раны раскаленным железом, но, тысяча дохлых балрогов, я бы пошла на это, не опасайся всерьез за свою шею. Ибо свернет, по глазам видно. Однако заговорщики-то следили, попытаюсь я или нет! И нужно было показать им, что таки пытаюсь… Так что я, образно выражаясь, ходила вокруг «забора», пробить который, на самом-то деле, не составило бы особого труда, и усиленно примеривалась к ощетинившейся «стене» Эринова сознания. Демонстративно так примеривалась. А он, вконец ослепленный презрением и ненавистью, ничего не замечал, зато маго-анализатор исправно фиксировал эти мои «попытки». Видите, господа, я вполне лояльна и изо всех сил стремлюсь отработать ваши авансы…
«Господа» видели все: и мои настойчивые попытки, и ласковые увещевания в адрес вконец одуревшего пленника, и то, как он вскидывается на самые невинные жесты и фразы. Со стороны-то мой монолог и впрямь выглядел невинным и сугубо доброжелательным. Ничего провокационного… если не знать об истинной подоплеке наших отношений, и о том, как Эрин реагирует на такой вот снисходительно-поучительный тон.
Дело не в личине, содрогнувшись, поняла я, покинув комнату-камеру и обессилено прислонившись спиной к двери. Дело вовсе не в искусности моей игры и тонкости плетения тавиных чар иллюзий… Он поверил не чарам, а самому себе. Именно такой – холеной высокомерной сукой – он и ожидал меня увидеть. Это ожидание всегда жило в нем, радостно вскидываясь на мои случайные жесты, на ничего не значащие оговорки… И теперь он дождался. Увидел то, что хотел. Довольно-таки топорно сделанную маску, которую только он сам, мой единственный и самый доверчивый зритель, и мог принять за истинное лицо, ибо никому, кроме него, не под силу было наделить эту личину жизнью… И чем бы не кончилось это приключение, смогу ли я убедить его – потом – в том, что это была всего лишь игра? И не только его. Себя тоже.
И вот тогда-то мне и стало впервые по-настоящему страшно. Балрог!.. А ведь от этого я никогда не отмоюсь.
– Убедились? – сухо поинтересовалась я у задумчивого Птурса, вернувшись в комнату-с-экраном.
Гоблин мрачно на меня покосился и снова уставился в монитор. За те полчаса, что я отходила после посещения Эринова узилища, зрелище стало еще более занимательным. В застенке шел самый настоящий допрос с капитаном ап-Телемнаром в роли несгибаемого и безжалостного дознавателя. Смотрелось это все… жутко!
– Он уже неадекватен. – Так как Птурс не спешил реагировать на происходящее, я решила слегка надавить. – Еще пара-тройка часов – и дело кончится МЛТП, Птурс Ифритович. Вырубайте вашу балрогову машину, пока не поздно.
– Вам не удалось наладить с ним контакт, миледи. – Гоблин соизволил заметить, что к нему обращаются. – Что-то Эринрандир не слишком дружески на вас реагировал. Меж тем, времени у нас все меньше. Боюсь, что в сложившейся ситуации я вынужден буду… пойти более традиционным путем.
– Вы мне напоминаете мальчика с гранатой, который вместо того, чтоб поискать подходящий камень, дабы вскрыть банку с тушенкой, пытается ее взорвать, – презрительно фыркнула я. – Валяйте, взрывайте. Посмотрим, много ли уцелеет содержимого после ваших… традиционных методов.
– Что предлагаете вы, миледи?
– Я могла бы забрать его отсюда. – Я подняла руку, предупреждая возражения. – Ради милосердных Валар, Птурс Ифритович, ну кто вам мешает поставить соответствующую аппаратуру в мою машину, чтоб не терять нас из виду? Я увезу его в наше поместье, где Эринрандир сможет немного прийти в себя и не станет более противиться ментальному контакту. В конце концов, во сне мысле-блоки имеют свойство ослабевать…
– Миледи, поместье Анарилотиони не представляется мне достаточно безопасным местом для того, чтобы…
– Я полагаю, моему батюшке будет весьма любопытно узнать, что СИБ не считает его дом достаточно безопасным местом. – Я ухмыльнулась. Птурс заметно стушевался. Вот кого господа заговорщики точно не желали видеть в своих рядах, так это Таурендила ап-Нимгиля. Неудивительно, не правда ли? – Усильте охрану, раз штатный пост безопасности на въезде вас не устраивает, только и всего. Признаться, не вижу в этом никакой проблемы. Разве что у вас не хватает сотрудников?
Гоблин наверняка уже жалел, что связался с такой спесивой высокомерной карьеристкой, а я все нагнетала, повышая градус фанатизма во взоре, голосе и мысле-поле вокруг.
– Я… подумаю над вашим предложением, миледи, – сдался Птурс.
– Подумайте-подумайте, – благосклонно кивнув, я кинула косой взгляд на экран.
Эрин увлеченно допрашивал предметы меблировки.
– Надеюсь, думать вы будете недолго. Если что, я буду на связи, Птурс Ифритович. Звоните в любое время. Честь имею!
И, развернувшись на пятках, устремилась на выход. Увы, как бы им ни хотелось меня задержать, но сделать это прямо сейчас они не могли.
Приход двух дознавателей в штатском – традиционно грустного сирена и невозмутимого хоббита – не вызвал у Эрина никаких негативных эмоций. Наоборот, он просто жаждал поделиться впечатлениями от услышанного. Да и вообще жизненными наблюдениями. И поделился. Хотя спрашивали его почему-то о временах Второй Пиндостанской. Странный был допрос, глупый какой-то. Вот капитан ап-Телемнар сам себя допросил бы лучше. А вдруг действительно его, разведчика, таки перевербовали враги? Хотя… тогда за что же эльф получил гилгэлада и все остальные награды?
Награды… вся эта куча звенящих цацок… половины из которых Эринрандир даже не надевал ни разу… Мысли путались, а беспокойство росло. Будто за всеми этими разговорами стояло что-то большее…
Допрос длился часа два или три и постепенно превратился в бессмысленное пережевывание уже давным-давно известных фактов. Потом у Эрина разболелась голова и пошла носом кровь, и его оставили в покое. Но ненадолго.
Разумеется, Птурс умел держать паузу. Сложно сказать, насколько он все-таки верил в мою лояльность заговорщикам, однако выбора у него не было, и гоблин это прекрасно понимал. Какие, извините, «традиционные» методы они способны применить к Эрину? Ногти вырывать, что ли? Не смешите мои берцы, господа и товарищи. После либрусека что такое для ап-Телемнара пытки? Особенно для стремительно скатывающегося к настоящему, без шуток, безумию. Эрин сам фанатик почище меня. Так что за его стойкость на возможном допросе я не опасалась. Другое дело, что сидеть и попивать кофе в «Олифанте» (читай, филиале столовой Столичного Управления), когда моего напарника пытаются ломать эти твари… Нет, я не буду об этом думать. Птурс – сволочь, но далеко не дурак. Мало того, что за мной откровенно ходит «топтун»-наружник, и хорошо, если только тот, которого я вычислила, так ведь наверняка на меня саму «жучок» навешан. Спросите, как? А погоны-то! А? Так что нечего мне сейчас эмоциями светить, и так по краю хожу. И – нет, балрог всех подери! Я – не параноик. Но лично я в схожей ситуации не преминула бы нашпиговать капитанские звездочки какой-нибудь хитрой начинкой. В них так и просится некий образчик новейшей маго-техники. Если уж я до такого додумалась, чем Птурс хуже? И раз уж заговорщики смогли добыть маго-анализатор, то достать такую аппаратуру для них вообще раз плюнуть. Мысли мои они, конечно, не прочитают, однако эмоциональные пики и общий фон зафиксировать вполне способны.
Так что позволить себе испытывать истинные чувства ко всему происходящему я смогу потом. Не раньше, чем вытащу Эрина. Мои эмоции ему сейчас не помогут. Ничем.
Любопытно все же, клюнет ли гоблин за оставленную прямо у него под носом приманку, то бишь мой припаркованный рядом со служебным входом в Управление «Нуэно»? Наверняка ведь клюнет. На мое предложение установить в машине соответствующее оборудование маг отреагировал как-то вяло, значит, в открытую он это делать не хочет. Балрог, я так скоро совсем запутаюсь во всех этих «я знаю, что ты знаешь, что я знаю…»! Одна надежда на то, что запутаюсь не только я.