НЧЧК. (Трилогия)
Шрифт:
– Великие и ужасные нолдорские клятвы. – Таурендил хмыкнул. – Но ты, по крайней мере, догадалась правильно сформулировать свой обет?
– Догадалась. – Я мрачно кивнула. – Правда, сообразила уже задним числом, насколько обтекаемую формулировку я выбрала тогда. Наверное, инстинкт подсказал.
– Или генетическая память. – Он серьезно кивнул. – Но если дело не в клятве, тогда в чем? Неужели стр-рашные интриги твоей драгоценной матушки способны отвратить тебя от возлюбленного? А, моя отважная и несгибаемая дочь?
– Да нет, интриги Аэриэн не при чем
– Нолвэндэ, паранойя и в самом деле заразна. – Отец ухмыльнулся. – Чтоб ты знала, на эльфов приворотные зелья действуют очень ограниченный срок. Если б это было зелье, то оно уже давным-давно выветрилось.
– Тогда скажу по-другому. Во-первых… отец, ты сам не раз говорил, что самое трудное в твоей работе – ждать. Ждать, не зная, где он и что с ним, не имея возможности помочь… Неизвестность. На это меня не хватило. Я не гожусь на роль эпической героини, которая будет веками ждать возлюбленного, лихо удравшего куда-то в неизвестность. Варить суп и вышивать наволочки, и знать, что рано или поздно… – я резко вздохнула, – рано или поздно позвонит кто-нибудь и сочувственно уведомит… Отец, ему даже в голову не пришло, что мне можно рассказать о своих планах – и я пойму!
– Хорошо, – он кивнул. – Итак, это было первое. Как раз это я прекрасно понимаю. Приятного мало было – ждать Аэриэн из вылета и не знать, вернется ли она. Ничего нет хуже неизвестности, тут я с тобой согласен. Однако я уверен, что твой возлюбленный – не такой тупица, чтоб этого не понять. Значит, есть еще причины?
– Изволь. Второе: я – мыслечтица. И у меня был каскад, притом уже не один. Насколько я помню, ты лучше меня знаешь, что это значит. Мать не знает, но у нее и уровень допуска не тот, что у тебя. Я никогда не оставлю службу. Во-первых, не хочу, во-вторых – уже не могу. Так что никаких отставок и наволочек с половниками. Понятно же, что леди Анарилотиони, выйди она в отставку, не станет домохозяйкой. Но и светской львицы из меня не получится. Просто потому, что никаких декретов и пенсий мне не светит.
– Прекрасно. Ты знала все это, когда подписывала… сама-знаешь-что… и когда давала присягу – тоже. Не понимаю только, почему твоя служба стала вдруг помехой личной жизни?
– Эрин знает, что я могу, понимаешь? Я… мне пришлось во время всех этих событий… я наложила на него подчинение и полностью контролировала сознание. Он этого не забудет, не сможет забыть. Постоянно жить с оглядкой на меня и мои способности, постоянно ждать, что я однажды лишу его свободы воли… отец, я не могу обречь его на такое. Кто сможет это выдержать? Какая любовь устоит перед перспективой обратиться в послушную марионетку в чужих руках?
– Нолвэндэ, я не стану судить о стойкости твоего возлюбленного, не будучи с ним знакомым… –
– Ты думаешь… – Я задохнулась.
Отец предостерегающе поднял руку.
– Нол, я ничего не думаю. Я не сужу и не вмешиваюсь, не забывай. Это твоя жизнь. В конце концов, именно тебе, а не твоей матери или, Эру упаси, мне, жить с Эринрандиром ап-Телемнаром. Впрочем, уверен, что в твоем теперешнем настроении подвиги лорда капитана…
– Майора, – педантично поправила я.
– Майора, – ухмыльнулся отец. – Как угодно. Так вот, все ваши любовные страсти – далеко не основная причина твоих сумрачных настроений. Но у тебя есть время все обдумать, сделать выводы – и принять решение. И найти пути. Не так ли?
– Именно так, – я кивнула. – Спасибо, папуля. Ты все понимаешь.
– Еще бы я не понимал… – вздохнул он. – Ну что ж… Если ты собиралась куда-то лететь, – Таурендил озабоченно посмотрел на истекающие дождем тучи, – то теперь самое время. Похоже, затянуло основательно и лить будет всю неделю, если не дней десять даже… Вот и остынешь. Холодный душ, знаешь ли, весьма показан при нервном перенапряжении.
– Ага! – Я радостно оскалилась. – Будем лечить расшатанную психику шоковой терапией. Так вы даете разрешение на взлет, господин полковник?
– Взлет? – Он подмигнул. – Нет, моя дорогая, разрешения на взлет я тебе не даю.
– Но почему? – Опешив, я пару раз глупо хлопнула глазами. – Ведь…
– Ты спрашиваешь меня, почему? – Таурендил фыркнул и хлопнул себя ладонью по бедру: – Ну, ничего себе… Нол, детка, ты и впрямь влюблена, и эти чувства дурно влияют на твою память и сообразительность. Учти это на будущее. Ну, дочь моя… не разочаровывай меня окончательно!
– Эру! – я вспомнила и всплеснула руками. – Экзамен!
– Вот именно. – Он кивнул. – Но ты меня успокоила – это все-таки не безнадежно.
– И что же мне теперь делать? – Я растерянно оглянулась на дверь грифошни.
– Теперь, – отец невозмутимо отвернул рукав и глянул на часы, – ты вернешься в дом, возьмешь свои конспекты и что там еще у тебя… и спустишься к воротам. Ыстыл подъедет через семь минут и отвезет тебя в город. А завтра – при условии успешной сдачи! – я лично оседлаю твоего Мурзика, и тогда можешь отправляться, куда ветер подует.
– Ах, батюшка, я…
– И не надо ничего лепетать, Нол. Я и так знаю все, что ты собираешься мне сказать. Всё! Пошла!
– А волшебное слово? – Совершенно счастливая, я подмигнула, напоминая ему семейную шутку.
– Бегом! – Рявкнул полковник ап-Нимгиль и звонко, по-юношески, рассмеялся мне вслед.
На дворе уже стоял сентябрь, а потому вечером в парке было прохладно и сыро. Леди Совершенство, то бишь леди Динэс, грациозно присела рядышком с Эрином и первым делом попросила закурить.