Не ангел
Шрифт:
— Надеюсь. Джей тоже единственный ребенок. Но у него есть двоюродные братья и сестры, и он любит бывать с ними.
— Правда? А скажите, миссис Литтон, вы имеете какое-то родственное отношение к литературным Литтонам?
— Это я и есть, — улыбнувшись, призналась ММ, — и, чтобы уж быть точной, мистер Робинсон, я мисс Литтон. Да, это мой отец основал издательство «Литтонс».
— Неужели? О, как чудесно! Послушайте, так ведь именно «Литтонс» публикует ту детскую книжку, о которой я упоминал. Ай, как глупо с моей стороны, вы, конечно же, знали об этом. — Он так смутился, что весь
— По-моему, нужно быть сверхинформированным, чтобы все знать, — успокоила она его, — очень немногие имеют представление о том, кто что издает.
— О, меня всегда это очень интересовало. Мой отец был большим знатоком английской литературы, и я собираю ранние издания.
После этого Робинсон еще долго и с удовольствием разговаривал с ней. ММ сидела и впитывала его доброту, мягкие манеры, деликатную вежливость. Он ей очень нравился.
— Я редко бываю теперь в Лондоне, — сказала она, когда они прощались напротив входа в «Фортнум энд Мейсон» и он заботливо усаживал ее в такси, — только если в «Литтонс» какое-нибудь важное совещание. Но когда я приеду в следующий раз, можно с вами связаться? Я хочу подарить вам экземпляр первого издания «Меридиана» для вашей коллекции.
Робинсон очень обрадовался и поблагодарил ее.
ММ долго размышляла над тем, мог ли этот человек стать ее другом. Но как он отнесется к тому, что она не только мисс Литтон, но что у нее вообще не было мужа, что она не была замужем за отцом Джея? Гордон Робинсон производил впечатление довольно старомодного человека. Может быть, стоило сразу все сказать ему? Но тогда он подумал бы, что она имеет на него виды. А впрочем, какая разница? Если для него отношения с нею больше чем дружба, значит такая дружба ей не нужна.
«Меридиан» побил все рекорды по продажам и собрал целый букет восторженных отзывов критиков, в том числе в таких придирчивых изданиях, как «Обсервер» и «Манчестер гардиан». Вскоре появилось третье издание книги. Все книжные магазины заказали огромное количество экземпляров на Рождество. Казалось, каждая семья: папы и мамы, дедушки и бабушки — покупали «Меридиан» в качестве рождественского подарка. Ходили слухи, что даже принц Уэльский заказал несколько экземпляров для своих бесчисленных крестников.
По мере приближения Рождества настроение у Оливера улучшалось. Дела вроде бы шли неплохо: недавно изданный томик поэзии военных лет был одобрен во всех литературных обозрениях, продажи словарей и классики снова выросли, вышел двухтомник мифов Древней Греции, и было сделано еще одно крайне удачное приобретение: биография королевы Анны, написанная со знанием дела и хорошим языком, — сочинение леди Аннабеллы Мьюирхед. Это была последняя книга в серии блистательных биографий, вышедших из-под ее пера, и первая, опубликованная в «Литтонс». Селия купила книгу после долгих и утомительных переговоров, и на сей раз камнем преткновения стал не гонорар, а уверенность леди Аннабеллы в бережном и почтительном отношении к ее творению.
— Я окончательно решила доверить королеву Анну вам, — сказала она Селии. — Несчастная женщина. Вы представляете, семнадцать детей — и только один пережил младенческий
Селия заверила ее, что, конечно, за автором остается право одобрить окончательный вариант текста, и контракт был подписан. Это резко поубавило критику Оливера в ее адрес. Он был весьма благодарен жене за новое приобретение. Однако к другому ее проекту — о жизни женщин во время и после войны под названием «Женщины на этой войне» — он отнесся более чем прохладно, хотя к изданию готовился уже четвертый выпуск.
— Да, издание идет неплохо, — согласился Оливер, — но эта книга не соответствует уровню «Литтонс», она слишком примитивна.
Огромным усилием воли Селия заставила себя промолчать. Но ее неожиданно поддержала ММ.
— Послушай, Оливер, — заявила она на одном из ежемесячных совещаний, которые — к огромному облегчению Селии — снова начала регулярно посещать. — Прекрати, наконец, постоянно тарахтеть о том, что издавать, а что нет. Время сейчас нелегкое, и если книги сносные и хорошо идут, значит надо продолжать их выпускать.
Оливер ничего не ответил, но позже, когда они остались наедине в кабинете, ММ сообщила Селии, что Оливер, как ей кажется, стал просто невыносимым.
— Я понимаю, что на него повлияла война и все такое, но он вернулся уже давным-давно, и, по-моему, тебе хватит церемониться с ним, Селия, иначе мы останемся с грудой всякой белиберды, которую никто не захочет читать.
Селия подошла к ММ и крепко обняла ее.
— Как же я по тебе соскучилась, — призналась она и рассказала ММ о предложении Джека издавать военную литературу и о реакции Оливера.
— Мне кажется, не такая уж это плохая идея, — высказалась ММ, — такого рода книги люди станут приобретать для своих библиотек. Продажи будут, возможно, невелики, но… В общем, по-моему, стоит согласиться. Я буду голосовать за. — Селия решила, что ММ, как и Оливер, просто руководствуется родственными чувствами, но та словно прочла ее мысли. — Я не очень-то уверена в том, что это можно поручить Джеку, — добавила она с несколько мрачной улыбкой, — за ним пока что надо присматривать. Не успеешь оглянуться, как он уже устанет, ему сделается скучно и он примется за что-то еще. Кстати, у него много весьма полезных связей. А мысль сделать книгу из дневников твоего прадеда, по-моему, просто превосходна.
— Ну вот разве что только она, — хмуро заметила Селия, но в результате проголосовала за проект Джека. Одолеть трех Литтонов ей было не под силу.
— Дорогая моя! — воскликнул Джек, входя поздно вечером в гостиную, где она сидела и читала. — Дай сжать тебя в объятиях и выразить мою признательность. А это мой подарок тебе.
— За что? — скромно спросила Селия, хотя, разумеется, знала, и сдержанно поцеловала его в ответ.
— Как? За согласие, чтобы я присоединился к вашей чудной компании. Оливер ясно дал мне понять, что этого не случится, пока ты не одобришь.