[НЕ] Ангел
Шрифт:
А это просто день плохой – не жизнь,
и просто дождь, а ты не по погоде
чуть-чуть одет, но лишь шепнёт "держись"
тихонько кто-то близкий – боль уходит.
Не насовсем, конечно – нет чудес
в реальности, где ты большой и взрослый,
но – отступает, как отходит лес
на шаг с дороги, освещённый просто
бесстрашно-наглым дальним светом фар,
и лес – как лес, и скатертью – дорога,
и
не осень жизни, а подарок Бога…
Волосы по плечам
Волосы по плечам —
два золотых снопа,
в них бы, да по ночам —
видимо, не судьба.
Как оказался злом
сердца любовный пыл?
Нервы – морским узлом,
Господи, где ты был?
Сам понимаю всё:
вызубрил с "а" до "я",
чёртово колесо
жизни календаря
крутится – я верчусь
белкой всю жизнь, но вдруг
сложная гамма чувств
разъединила круг.
Больно пока дышать –
сил не хватает, но
годы – как будто вспять,
кадрами, как в кино:
не от неё, а – к ней
будто всю жизнь бегу,
мог бы – бежал быстрей,
только вот – не могу.
Солнце в её глазах —
серых тонов пол ста,
мне бы не только в снах
жить бы с ней лет до ста,
мне бы в её дому —
вечный найти приют,
Господи, где/кому
ключ к нему выдают?
Из глаз твоих давно по капле жизнь
Из глаз твоих давно по капле жизнь
вся вытекла – водой морской куда-то…
Я столько раз кричал тебе: "Держись!",
я столько раз просил тебя: "Не надо
сдаваться: если больно очень – плачь,
но всё-таки вставай, и – в драку снова!"…
Тебе казалось: я тебе – палач,
а я был – врач, но мог лечить лишь словом,
и, словно в эликсир, добро и зло
подмешивал по капле наудачу,
чтоб ты – жила.
Увы – не повезло.
Глаза твои лишь небо видят.
Плачу.
Зарифмую смело я кровь/любовь
Зарифмую смело я кровь/любовь:
рифма гениальная, спору нет:
переформатировать сердце вновь –
долго ли, умеючи? Дам совет.
Это, в общем, очень простой процесс:
ты сначала рушишь всё до руин,
жжёшь к чертям, и на пепелище – лес
новый (может, вырастет до седин).
В том лесу ты заново строишь дом.
Дом – как дом: крылечко, светёлка, печь,
холл просторный, спаленка даже в нём,
и – хозяйка, на ночь вдвоём прилечь.
Всё как будто – заново, набелО:
дом, детишки, кофе, коты, уют,
но
душу снегом – птицы в ней не поют.
И идёшь ты к доктору: "Помоги –
дай таблеток, чтобы жилось вкусней,
всё в порядке: дети, друзья, враги –
всё при мне, и только душа – при ней.
Не держала, вроде бы, на цепи –
отпускала: хочешь летать – летай,
не искала камменты по айпи,
не стучалась в вайбер мне или в скайп.
И сама не пряталась под замок,
наблюдая где-то из-за угла,
смог её найти я или не смог,
и сама не лайкала, мол, смогла.
Просто память – тяжестью на душе
(с каждым годом – всё тяжелее груз),
мне бы, доктор, вырезать всё уже,
поздно лишь опомнился я, боюсь"…
Добрый доктор слушает – головой
в такт качает, что-то строчит в тетрадь:
случай ваш, конечно же, не простой,
как же эту женщину вырезать?
Столько лет таблетками – толку ноль,
видно, метастазами проросла,
терапия, батенька – это боль,
да и ампутация – не со зла.
Память так не вылечишь, не схитришь –
будет боль фантомная не слабей,
если с нелюбимой ты ешь и спишь,
эту – незабытую – не убей.
Даже если имя мне – Айболит
(можно лапу/сердце назад пришить
без наркоза – дунул, и не болит),
с ватным сердцем плохонько как-то – жить.
Бросить всё к чёрту
Бросить всё к чёрту.
Купить у барыг пистолет.
Пару консервов закинуть в дорожный рюкзак.
Выйти из дома,
в котором давно тебя нет –
там, где тебя нет, не дом это вовсе, а так…
Кинуть ключи
в старый ящик почтовый пустой –
писем давно он не помнит, лишь только счета
носит сюда почтальон
на фамилию той,
что здесь жила, а теперь здесь живёт пустота.
Прыгнуть в такси:
"Командир, два тарифа, вокзал,
музыку – громче,
вот эту поставь на повтор,
и – помолчи: я уже всё, что надо, сказал,
не пережить мне ещё хоть один разговор"…
В первый же поезд.
На верхнюю полку. Плацкарт.
Бросить рюкзак. Долго ехать. Колёс перестук.
В новую жизнь.
Вникуда. Без дороги назад.
Сам себе – враг. Самый страшный. И сам себе – друг.
Бросив все к чёрту
и старые письма порвав,
выбросив память, как мусор ненужный – в ведро,
утром понять,