Не бей его, это артист! Юные звезды советского кино: 1962–1972 годы
Шрифт:
В последний раз Рыжаков вышел на съемочную площадку в 1991 году, снявшись в эпизоде фильма «Московская любовь». На этом его актерская карьера закончилась – Рыжаков ушел в религию. А пришел он туда, по его же словам, следующим образом (интервью 2006 года в изложении А. Новопашина):
«Все началось с того, что я и несколько моих коллег решили создать гильдию актеров кино. Сочиняли уставы, заключали договоры – было трудно, но интересно. А потом вдруг возникла острая необходимость зарабатывать деньги. К этому меня, в частности, подтолкнуло бедственное положение выдающегося артиста Леонида Оболенского – звезды еще немого кино, человека княжеского достоинства, много лет несправедливо гонимого. Ему понадобилась инвалидная коляска, которая в то время стоила немалых денег, и нам пришлось сбрасываться, чтобы помочь.
Именно тогда я и решил попробовать организовать собственное производство. Несмотря на то что меня и моих товарищей знали и приглашали сниматься в кино, мы оставили свою работу и начали осваивать совершенно новое для нас издательское дело. С самого начала я уже знал, что буду делать. Мы издавали книги и брошюры для православного читателя. Божией милостью удалось сделать несколько значительных вещей, например возобновить
Конечно, решение начать другую жизнь пришло ко мне не вдруг, как это может показаться. Я всегда с большим уважением относился к Церкви и церковной жизни. Моя бабушка водила меня в храм на причастие, и это в то время, когда многие храмы были закрыты, а о Вере говорили преимущественно в пренебрежительном тоне, с насмешкой. То есть постепенно, очень медленно, я бы сказал, неосознанно во мне зрело желание стать православным христианином. Недавно спросил одного священника: „Батюшка, почему верующий человек исповедуется, причащается, но спустя время снова начинает грешить? Куда все девается?!“ Он ответил замечательно! „Это никуда не может уйти, это отлагается в глубинах сердца. Проходит время, может быть, годы и десятилетия, и наступает, наконец, момент, когда благодать эта расцветает пышным цветом“.
Однажды меня подвели к одному монаху и сказали: „Отче, исповедуй этого человека от начала“. Он исповедовал меня полтора часа, вывернул всего наизнанку, и после такой исповеди я уже просто не мог вернуться в прежние нестройные ряды. Два раза предлагали постричь меня в монахи, но каждый раз что-то не давало мне сделать этот шаг. То вдруг работа наваливалась так, что не продохнуть, то появлялся страх за маму, которую я не мог оставить одну и очень боялся того, что она меня не поймет. Сейчас мамы уже нет, она умерла, и я прошу вас, помолитесь за рабу Божию Елену.
Монахом я не стал. Значит, это не мой путь? Бог весть. Тогда мне сказали – ищи храм поближе к дому. До этого я молился в храмах, в которых служат наши иерархи. И вдруг – „поближе к дому“. Что бы это значило?
И тут в Троице-Голенищеве открывается этот старинный чудный храм, и я прирос к нему всем сердцем, всей душой. Какое-то время еще продолжал заниматься своим делом, но мысли мои были не о работе, а о храме. Какие могут быть проекты, если сегодня Церковь празднует день памяти преподобного Серафима Саровского, а завтра – пророка Илии, а послезавтра – пророка Иезекиля, а на следующий день после этого – равноапостольной Марии Магдалины!? И так круглый год! И я стал просить отца настоятеля протоирея Сергия Правдолюбова принять меня, грешного, в братию.
Сначала я плотничал, затем столярничал, потом пономарил, начал петь на клиросе. И по истечении некоторого времени неожиданно открываю в себе: мне нечего в этой жизни противопоставить тому чуду, которое меня здесь, в Церкви Христовой, окружает. Больше того, мне даже страшно представить себе, что я могу хотя бы на мгновение оказаться не просто вне Церкви, а вне этой церковной ограды. И даже сейчас я содрогаюсь от мысли о том, как я жил без Причастия? Люди учатся, работают, разрабатывают какие-то проекты, копят на строительство дома, покупают квартиры, дачи, машины. Думают, что они живут. А они не ЖИВУТ! Потому что настоящая ЖИЗНЬ может быть только в Боге. Я никого не хочу обидеть. Но сегодня всю человеческую деятельность вне Бога я воспринимаю именно так и никак иначе…»
И вновь вернемся к юным героям фильма «Мишка, Серега и я» (1962).
Виктор Иванов, сыгравший роль Сережки, родился 17 ноября 1943 года в Москве. Это была его первая роль в кино, в которой он начал сниматься буквально в дни окончания десятилетки (хотя в фильме играл 14-летнего подростка). Закончив школу, он поступил во ВГИК, после которого устроился (1966) в знаменитый театр на Таганке. Параллельно снимался в кино. Его самыми заметными ролями оказались роли в фильмах Михаила Швейцера: «Время, вперед!» (1966; корреспондент Сигов), «Золотой теленок» (1968; Перикл Фемиди, муж Зоси Сосницкой). В 1975 году Иванов снялся еще в одном фильме Швейцера: «Бегство мистера Мак-Кинли» (1975), где был другом певца, роль которого исполнил его коллега по «Таганке» Владимир Высоцкий. Из других ролей актера назову следующие: «Золотое крыльцо» (1970; главная роль – Женя), «Красавец-мужчина» (1978; Жорж).
Что касается исполнителя роли Мишки в «Мишка, Серега и я» – Юрии Козулине, то он закончит театральное училище, но в кино сниматься будет редко, в основном творя искусство на сцене.
Валерий Пичугин, сыгравший в «Мишка…» роль двоечника Синицына, в кино больше не снимался. Из Москвы он уехал в 1963 году (его выгнал брат) и долгие годы жил в Чувашии (был там почетным членом ассоциации целителей). Скончался в ноябре 2005 года.
В других детских ролях в фильме снимались: Леня Смирнов (Гуреев), Коля Бурляев (пионер из подшефного класса), о котором я уже подробно рассказывал.
В середине октября 1962 года на экраны страны вышла детско-юношеская мелодрама о первой любви «Дикая собака Динго», снятая на «Ленфильме» Юлием Карасиком. Главную роль в ней – 14-летнюю Таню Сабанееву – исполнила уже взрослая актриса, студентка ВГИКа Галина Польских, которой на тот момент было 22 года. Однако снимались в картине и подростки: Талас Умурзаков (Филька), упоминавшийся чуть выше Володя Особик (Коля Сабанеев), Наташа Макарова (девочка).
Умурзаков родился 20 декабря 1945 года в семье известной казахской актрисы Амины Умурзаковой (свою первую главную роль в кино она исполнила в 1945 году, снявшись в фильме «Песни Абая»), поэтому с актерским миром был знаком с детства. В 1958 году он снялся в фильме «Возвращение на землю» (роль Мурата). О том, как он попал в картину «Дикая собака Динго», Талас вспоминал следующее:
«Прилетел в Алма-Ату второй режиссер картины. Он просматривал детей по всей Средней Азии, искал в Сибири и даже на Крайнем Севере. Прихожу из школы домой, вижу – сидит в квартире незнакомый человек. Ну, я подумал, что гости снова к нам пришли. У нас всегда был полный дом гостей. И отец сообщает, что меня приглашают на такой-то фильм. Мама, конечно, опасалась за мою учебу, но ленинградский гость заверил ее, что администраторы ленты наймут для актеров-школьников репетиторов. И долго не думая, помощник режиссера дал мне прочесть сценарий будущей картины. А уже назавтра нужно было ехать на съемки.
Я, конечно, прочел сценарий запоем. В основном читал роль Фильки. Она мне была близка, я сам по характеру был такой – хулиганистый, подвижный, шустрый, спортом занимался.
Прилетели в Ленинград, а главного режиссера на „Ленфильме“ нет. И мы полетели в киноэкспедицию в Крым. Думал, что будут кинопробы, но вечером, вижу, идет сам Юлий Юрьевич Карасик с Галей Польских, и он говорит ей: „Вот, Таня, познакомься – это Филя!“…
Можно сказать, что я сам родился на съемочной площадке, а вырос на подмостках сцены. Эта атмосфера насквозь пропитала меня. Но когда я приехал на съемки, первое ощущение было таким: как же я впишусь в этот коллектив. С Галиной Польских мы подружились за один вечер. Она была старше меня и повела себя так, что у меня образовалось какое-то внутреннее спокойствие.
Я был подростком, Галка – постарше, и все остальные, потому меня как бы „курировали“. А у нас с ней была дружба, и я ревновал ее не только к исполнителю роли Коли, но и к взрослым. Второй режиссер все время старался от нее не отходить (у него с Польских случился на съемках настоящий роман. – Ф.Р.). И я ему говорил: „Отвали, пожалуйста, разберемся!“ Я же боксом занимался, в сборной был, иногда даже дрался со сверстниками.
После того, как наш фильм вышел на союзный экран, и особенно после того, как он выиграл Гран-при в Италии, приходило много писем, и почему-то большинство зрителей интересовались тем, как я съел свечку. Ну, там техника, в общем-то, простая была – в белую конфету вставили фитиль, и кушай на здоровье. Много интересного было. Сырую рыбу, например, привезли на съемки, сказали, что будем есть ее. Для колорита и достоверности, наверное…
У нашего поколения воспитание другое было, мы о популярности не думали. Я, наоборот, стеснялся даже на улицу выходить. Выйдешь только из дома, а тебе сразу: „О, Филька идет!“ Скорее, замкнутость какая-то была. Может, возраст такой, хотя в шестнадцать-семнадцать лет это многим присуще, но мы скромнее всегда были…».
После громкого успеха «Дикой собаки…» Талас подумывал податься в актеры. После окончания школы в 1963 году он даже приехал в Ленинград, куда его пригласил главный режиссер БДТ Г. Товстоногов. Но что-то там не заладилось. В итоге Умурзаков решил поступить в сельскохозяйственный институт на механический факультет. Но на втором курсе внезапно понял, что это – не его. После этого мать пристроила его на родной «Казахфильм» (кстати, в 1963 году она сыграла свою очередную главную роль в кино – в фильме «Сказ о матери»). Талас работал микрофонщиком – таскал микрофоны на съемках. Потом работал осветителем. А чуть позже уехал в Ленинград, где поступил в театральный институт. Но на третьем курсе у него умер отец, и ему пришлось вернуться на родину. По его же словам:
«Выпивки пошли, безысходность какая-то охватила. Здесь не снимают, и там тоже не могу пристроиться. То возьмут меня в режиссерскую группу, то еще что-нибудь. Но все равно чувствуешь, что твои идеи исчезают в никуда. Пошел-таки немного в разнос. Но все же вовремя спохватился – хватит, мол, мешает все это. И хорошо тут у нас театральный институт открылся. Я и пошел туда ассистентом на кафедре работать. Кроме того, оставалось-то всего два года отучиться. И с 78-го года занимаюсь там. Сегодня это Академией искусств называется…».
Талас Умурзаков ушел из жизни в феврале 2011 года в возрасте 55 лет – его сгубил рак, который у него обнаружили за два года до этого.
Фильм «Дикая собака Динго» стал очередным прорывом в советском детском кино на поприще разработки темы юношеской любви. Как мы помним, эта тема впервые вышла на авансцену киношных сюжетов в середине 50-х с фильмов «Два капитана» (1956), «Повесть о первой любви» (1957). Причем в кадре эту любовь в основном играли не актеры-подростки, а более взрослые юноши и девушки. Вот и в «Дикой собаке…» роль 14-летней девушки исполняла 22-летняя Галина Польских, которая была замужем и у нее уже была дочь.
Афиша фильма «Дикая собака Динго»
Та же история случится и с другим детско-юношеским фильмом 1962 года – «А если это любовь?» Юлия Райзмана, где все главные роли школьников исполнят студенты кино и театральных вузов: 20-летние Жанна Прохоренко, Игорь Пушкарев, Андрей Миронов и др. Этот фильм будет очередным прорывом, на этот раз в область детско-юношеской любви с сексуальным оттенком. В наши дни подобное кино воспринималось бы вполне естественно, в нем современный зритель не увидел бы никакой крамолы. Однако в начале 60-х годов, когда общество только-только освобождалось от многих запретов прошлого и намечало пути дальнейшего развития советского искусства, подобные произведения воспринимались большей частью людей крайне негативно. Противникам этих фильмов казалось, что если подобная тенденция в искусстве возобладает, то идеологический каркас общества рухнет: ржа греха, которая давно уже оккупировала западное искусство, теперь проникнет и сюда, за «железный занавес». Фильмы и книги, где действуют герои «с ущербинкой», станут эталонами в искусстве и литературе и зададут тон на будущее.
В центре сюжета райзмановского фильма была история любви двух одноклассников (исполнители – Ж. Прохоренко и И. Пушкарев), в показе которой не было бы ничего предосудительного, если бы не эпизод в лесу, из которого явствовало, что между школьниками там могла произойти сексуальная связь. Именно сцена «в лесу» больше всего и возмутила цензоров, которые потребовали от режиссера вырезать ее. Однако у них нашлись оппоненты. В их числе оказался режиссер Михаил Ромм, который на одном их худсоветов заявил следующее: