Не безнадежен
Шрифт:
– Ах, вон оно что… Ну, так тем более странно, что ты!..
Вот где-то в этот момент графа, наконец, и посетила мысль о том, что он бы не прочь запустить в гостью, скажем, кувшином. Он и не думал, что женщина в столь короткие сроки может изобрести столько отвратительных обвинений против мужчины. Вскочив, герцог вспылил:
– Слушай, Ма ри! Давай, ты уже определишься: ты хочешь, чтобы я к тебе приставал или не хочешь?!
– Конечно, не хочу! Мне просто непонятно, почему ты не пристаешь! – Ма ри тоже встала со стула и теперь они стояли друг напротив друга, сжимая кулаки и сверкая глазами.
– Да может, ты не в моем вкусе! – заорал Гард.
– Что ты понимаешь! Я всем нравлюсь!!! Стой-стой… что, правда не в твоем? – внезапно заинтересовалась
– Так-так-так, отрицает идеальность главной героини… Не безнадежен. Есть завязка для сюжета! Ну все, граф, держись!
И отчего-то Гарду послышалась в этих словах угроза. Он с тоской подумал, что следовало бы выставить незваную гостью из дома сразу. А сейчас уже поздно – если уж в первый момент совесть не позволила, то теперь и подавно…
Ма ри явно не разделяла настроений Гарда.
– Ну, что ты скис? Ладно тебе! Теперь мы всех спасем. Тебя, кстати, тоже, имей ввиду!
– От чего? – обреченно спросил Гард.
– Откуда я знаю. Но разберусь. Обещаю!
1. О разнице в кулинарных предпочтениях и немного – о правильном пиаре
– Вы простите меня, Ваше сиятельство, а только я на таких вот условиях работать отказываюсь! – заявила кухарка. Судя по решительному виду, она специально поджидала у лестницы. Тактика ее была ясна: воспрепятствовать Гарду в его стремлении добраться до столовой в поисках завтрака. Воистину, женщина чувствует свою силу, если получила власть над стратегическими запасами в доме!
Гард вздохнул.
– Что случилось, Агата?
По утрам он обычно был слегка раздражен. По крайней мере, пока не позавтракал. И то, что кухарка рискнула заговорить с ним до утренней трапезы, свидетельствовало о ее решительном настрое… Или о полном отсутствии тактического мышления.
В прочем, Агата наверняка помнила, что граф отходчив и никогда не поднимает руки на прислугу.
Порой Гард подозревал, что кухарка считает его тюфяком. Но выяснять подробности необходимым не считал. Главное, что прислуга в доме его слушается, остальное пока не существенно.
В общем, прежде на открытый бунт Агата не решалась. Выходит, случилось что-то из ряда вон… Придется выслушать.
– Вы как знаете, а я под дудку этой ведьмы плясать отказываюсь! Это издевательство над трапезой!
Гард мысленно застонал. Разнимать Ма ри и Агату ему приходилось уже раза два или три. Граф подозревал, что ему было известно не обо всех стычках двух женщин, которые отчего-то решили превратить кухню в поле боя.
Ма ри то критиковала излишнюю жирность пищи, то указывала на копоть, которой окорок покрыт сверх меры. Насчет того, что тот конкретный окорок жевался с трудом, Гард был, кстати, согласен. Однако Агата и слышать ничего не хотела. Как только Ма ри предложила разнообразить овощи, они исчезли с графского стола. Когда Ма ри предложила графу чай из цветочных лепестков, кухарка случайно забыла на видном месте увесистую книгу рецептов по борьбе со сглазом и приворотами. В книге были сделаны закладки на тех страницах, где указывалось, для каких заклинаний обычно используются какие растения и если несчастная жертва обнаружила, что ее заставляют принимать сомнительное зелье, то предлагались действия по борьбе, так сказать, с вражескими действиями… Надо думать, Агата решила, что Ма ри применяет против Гарда колдовство. Граф против чая ничего не имел, но книгу полистал и внезапно для себя увлекся чтением. Слишком уж интригующе выглядели некоторые «волшебные рецепты». Оказывается, вой на луну в центре самого темного леса, если сидеть на пятой ветке снизу, обращенной строго на юго-восток, можно избавиться от мешков под глазами. А падение в муравейник – если, конечно, в тот момент в муравейнике будет ровно три тысячи двести пятьдесят четыре муравья, помогает излечиться от подагры и боязни ветряных мельниц…
Только на кофе кухарка пока не покушалась, хотя Ма ри и утверждала, что он вкусней со сливками и заграничными пряностями, а также что-то пыталась втолковать Агате по поводу помола зерен…
– А ежели вы возьметесь питаться так, как она говорит – умрете в самом скором времени! – посулила кухарка. – Боюсь, того самого она и добивается!
– Что за глупости, Агата? – оборвал Гард, испытывая внутреннее беспокойство. Еще не хватало, чтобы кухарка разболтала кумушкам в городе о своих догадках, а те – растрезвонили по окрестностям…
– Я правду говорю, Ваше сиятельство! А вы совсем ослепли, ежели не замечаете…
– Агата, я сам разберусь. И чтобы больше ни слова про ведьм. Четко и по существу. Что у вас с Ма ри случилось сегодня?
– Она требует какую-то «музю»!
– Что, прости?
– Да демоны ее знают, ве… э-э, гостью вашу! Говорит, тертых овощей к завтраку нам с графом подай хоть раз в жизни. В кружках, говорит, чтобы пить было можно! Полезно, видите ли… Огород, говорит, здоровый, отгрохали, а пользы никакой – на стол подать нечего! Да как у нее только язык повернулся… Одно слово – ведьма!
Гард в очередной раз тяжело вздохнул. Сейчас он был солидарен с кухаркой – поутру хотелось яичницы со шкварками, а не загадочную «музю». Но поддерживать военные действия, которые разворачивались в его собственном доме, не собирался.
– Ма ри издалека, я говорил тебе. В ее стране свои традиции. Если она так скучает по этой своей «музе» – тебе жалко уважить гостью?
Агата поворчала что-то себе под нос, но когда поняла, что граф не горит желанием поддерживать «полезное» питание, слегка успокоилась. Видимо, сделала вывод, что ведьма пока не заполучила Гарда в полное подчинение.
– Вот еще, отдельно на нее готовить! – бурчала женщина, уходя, и граф поймал себя на мысли, что не до конца избавился от плохого предчувствия.
После завтрака он пошел искать Ма ри. Девушка предсказуемо обнаружилась в оранжерее. Там она обустроила себе мастерскую. «Не могу же я совсем ничего не делать, дожидаясь, пока ваш апокалиптец, наконец, начнется!» – заявила она как-то с таким видом, будто возмущена отсутствием этого самого «апокалиптеца».
Ма ри решила, что будет делать букеты. Только они у девушки выходили очень уж странные, невольно заставлявшие задуматься о том, что автор – ведьма, вот точно, без вариантов. В ход шло все, что попадалось Ма ри под руку: сухостой, облупившаяся с деревьев кора, птичьи перья… И ладно бы, Ма ри развлекалась, не предавая свои увлечения огласке. Как-то раз просто сказала Гарду: «Будем продавать!.. У вас тут такого точно еще не изобрели!» И пока Гард размышлял, как будет объяснять горожанам, по какой такой причине его дорогая гостья вынуждена зарабатывать себе на кусок хлеба… девушка с гордым видом притащила ему «нечто», назвав его какой-то «экой баной». Нечто топорщилось ветвями и явно полежалыми в сырой земле шишками.
Удивительное дело, «экая бана» была продана буквально на следующий же день и Ма ри получила еще несколько заказов…
Вот и сейчас, войдя в оранжерею, Гард предчувствовал, что увидит очередной шедевр. Ма ри явно увлеклась. А иначе не пропустила бы завтрак, даже несмотря на отсутствие «музи».
Предчувствия не подвели.
– Что это? – в сомнении спросил граф, увидев новое творение Ма ри. Девушка одарила его сияющим взглядом творца за работой. В длинном платье василькового цвета она была чудо, как хороша. Гард даже смутился, как будто вторгся во что-то личное… Хотя сама Ма ри намного опередила его в «неуместностях». Особенно, если вспомнить тот случай, когда Гард застал девушку подглядывающей за ним, купающимся в озере. Нет, Гарда смутило не то, что она видела его неодетым, а то, что Ма ри именно подглядывала – по всем правилам, из кустов, прикрывшись сверху парой лопухов для пущего эффекта. «Ты же боевой офицер! – убеждала она потом, нисколько не смущенная, – У тебя должны быть шрамы! А где я еще потом увижу мужика в шрамах? А?!»