Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер
Шрифт:
– И что?
– А то, что имеем. Людмила тебе позвонила, и уже через полчаса вы имели плотный хвост и взвод ОМОНа в полной готовности. Тебя могли и шлёпнуть «шальной» пулей для накала драматизма, а с ней бы занимались долго и тщательно. Не хуже, чем она с этим Рейнгольдом.
– Нет, – тряхнула пышной причёской Вяземская, которая как раз в этот момент вошла в кабинет. – Я бы им полквартала выжгла, но ушла…
– Если б с крыши из снайперки усыпляющей пулей не приложили, – спокойно ответил Мятлев. – Так что там слышно, когда на прибытие Вадима можно рассчитывать? Вы бы, пока он появится, переоделись, для рыбалки или похода за грибами. В ближайшее время кофе-парти
Он внезапно испытал прилив если не энергии, то двигательной активности. Сидеть на месте и просто ждать, перекидываясь необязательными фразами, показалось просто невыносимым. Чёрт возьми, он ведь не собирается сдаваться. Есть и у него возможности активно вмешаться в чужие игры. Другое дело, что помимо «аппаратных правил» – по-партизански. Так это и здорово. «Волки знают – нельзя за флажки!», а волк-нонконформист об этом забыл.
Наполеон тоже отчего-то был искренне уверен, что как только он войдёт в Москву, сидящий в семистах верстах в Петербурге Александр возьмёт и капитулирует. И Гитлер через сто двадцать лет поддался уже доказавшей свою несостоятельность иллюзии.
Журналист указал на аппарат, по которому недавно говорил с Президентом, и добавил:
– Вот же техника, никак до чувств не доходит. Чтоб по обычному проводу – в другую реальность.
Людмила не стала пояснять, что телефон самый обычный, просто провод от него протянут в ту половину, что входит «на другую сторону», но и «коммутатор» специальный, под себя всю проводную сеть преобразующий.
– Ничуть не удивительнее, чем трансатлантический кабель позапрошлого века, – махнул рукой Мятлев. Ему было не до парадоксов пространства-времени. Он начал поднимать по тревоге стопроцентно верных ему людей, немногочисленных, но кое на что ещё способных. Жаль, что никто из них не обладал уровнем, чтобы сразу, без согласований и постановлений, начать аресты упомянутых Рейнгольдом лиц. И никто в стране, минуя суд, таким правом не обладал, кроме тех, кто законы мирного времени считал для себя недействительными.
Покуда девушки меняли платья на камуфляжи и высокие ботинки, собирали в рюкзаки нужное снаряжение: своё и кое-какое из имевшегося в квартире (Фёст ещё в первый день продемонстрировал припасённый Шульгиным и Новиковым в далёком двадцатом году арсенал), в прихожей возникли Фёст с Секондом. Мятлев встретил Ляхова-первого как родного, да и со вторым и он, и Журналист были уже знакомы.
Генерал изложил свои планы. Ему с опытными полковниками тоже было проще, чем с девушками.
– Сейчас машина подойдёт, и двинем к Президенту на дачу, – сказал он, как о деле решённом.
Леонид уже так адаптировался к обстановке, что возможность просто пройти ко второму выходу из квартиры и очутиться в иной реальности воспринималась им как вполне естественная. – У вас как с оружием?
– Неограниченно, – усмехнулся Фёст. – Автоматы, гранаты, пистолеты и кое-что ещё. Ядерную войну в Москве устраивать не станем, но на несколько танков и прочие мелочи хватит. А ты уверен, что машина подойдёт именно твоя и отвезёт, куда надо нам, а не кому-то ещё? Наверное, мне лучше свою взять, понеприметнее будет.
– Да ты уж слишком. Не могут же вообще все секретные телефоны моих людей прослушиваться?
– Теоретически – да, но есть основания подозревать, что игра сейчас пошла не на вашем уровне и не по вашим правилам. Когда снаряды начинают рваться в расположении и бомбы сыплются – выяснять такие вещи становится поздновато, – без улыбки ответил Секонд.
– Моих сотрудников будет сопровождать ещё одна машина, с людьми, о которых в Министерстве вообще никто ничего не знает, – сказал Мятлев.
– Опасное заблуждение, – сказал Фёст. – Я всё время вспоминаю «Снег и туман» [41] . Операция прошла крайне успешно, как мы посчитали, но и там не удалось выяснить, кто же был подлинными руководителями акции, не говоря о заказчике. Концы были зачищены безупречно, до блеска. Здесь, думаю, та же история. Главный паук сидит просто на другой паутине, наблюдает со стороны и посмеивается. Иногда я его себе даже представляю – этакий умильный старичок, с незапамятных времен работающий, скажем, гардеробщиком или буфетчиком, хоть в Кремле, хоть в Охотном Ряду. Всё знает и всем ворочает, а министры и вице-премьеры ни сном ни духом не ведают, чьи они команды выполняют. И при Хрущёве он там работал, и при Брежневе, при всех прочих тоже. Этих тоже переживёт…
41
См. роман «Хлопок одной ладонью».
– Фантастика, – быстро ответил генерал, но именно, что слишком быстро ответил.
– Не ручаюсь, что так оно и есть на самом деле, – согласился Секонд, – только уж никак не фантастика. Чем мы сейчас все занимаемся, с точки зрения здравого смысла? А Сильвия чем занималась полтораста лет? Это очень для нас удачный был бы вариант, если ещё кто-то из аггрианских «потерявшихся агентов», вроде Лихарева, из какой-нибудь межвременной щели вылез и снова принялся «поезда взрывать». Это просто подарок судьбы нам бы был, в сравнении с иными воображаемыми вариантами. Но не стоит обольщаться…
– Давай опять Воронцову доложим, эсхатология [42] – компетенция Совета «Братства», нам не по чину, – предложил Фёст. – Я всё равно с ним связаться хотел, просто сообщить, чтобы в случае чего знал, где нас искать. Ну а раз так…
– Давай. Ты, Леонид, перезвони своим, пусть машина группы поддержки нас где-нибудь за МКАДом на Ленинградке ждёт, а мы туда тишком доберёмся. Или – новое задание поставим. Да, кстати, Люда, ты вашего пленника усыпи примерно на сутки, вернёмся – придумаем, что с ним дальше делать.
42
Эсхатология – учение о конечных судьбах мира и человека. Различается индивидуальная Э. – учение о загробных судьбах единичной человеческой души, и всемирная Э. – о цели космоса и истории. В данном случае Фёст имеет в виду, что Воронцов как член Комитета защиты реальности должен знать, не приведёт ли их вмешательство в текущие события к общей катастрофе.
Единственная в доступных мирах константа – пароход «Валгалла» – оказалась, как всегда, в зоне уверенного контакта (а если бы вдруг – нет? Страшно представить). И Воронцов в роли бессменного диспетчера и всеобщего начальника тылового, идеологического и всякого прочего обеспечения.
– Чем порадуете, молодые люди? – спросил Дмитрий Сергеевич Секонда, спустившись по приглашению вахтенного в пост связи и увидев Фёста с Секондом в знакомом интерьере. – Заходите. Я тут последнее время несколько заскучал. Может, что-нибудь интересное расскажете?