Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер
Шрифт:
То, что поручили сейчас, – так, пустячок, на два месяца спокойной работы.
От ближайшего разъезда потянули железнодорожную ветку, благо, рельеф благоприятствовал, кроме нормальной насыпи никаких инженерных сооружений строить не пришлось. Параллельно местные подрядчики, привлечённые двойной, против обычных расценок, платой, принялись прокладывать грейдер с перспективой покрытия полотна асфальтобетоном. Зачем, почему – никого не интересовало. Наверное, очередной завод собираются строить. Или рудник. Начнут – видно станет, какой кому гешефт сорвать получится. А пока и так хорошо.
Надев положенные при горных работах каски и иное снаряжение, «инспектирующие лица» на мотодрезине углубились в тоннель, снаружи производящий
Внутри тоннеля присланная из отдалённого гарнизона инженерная рота со специальной техникой прежде всего густо, на два сантиметра, закрасила «золотой пояс» битумным лаком и из пескоструйных машин покрыла мелкой гравийной смесью. После чего отбыла обратно. Едва ли кто-то, включая офицеров, вообще догадался, чем здесь пришлось заниматься. Солдаты в минералогии не сильны, и обставлены работы были надлежащим образом, чтобы и чересчур догадливые ни осколка, ни крупинки жёлтого металла в карман не словчились сунуть. А потом думайте и говорите что угодно – привезли роту ночью и увезли ночью, попробуй догадайся, где именно в радиусе пятисот вёрст располагалась пещера, в которой пришлось поработать в противогазах и костюмах химзащиты.
11
Клейнмихель П.А. – граф, главноуправляющий путями сообщения в середине ХIХ века, руководитель строительства Николаевской железной дороги (Петербург – Москва).
Когда золотое кольцо было надёжно укрыто от человеческих глаз и специальная проверка подтвердила, что маскировка и изоляция никак не повлияли на свойства прохода, началось нормальное обустройство тоннеля, по положенным для такого рода объектов СНИПам [12] и требованиям техники безопасности.
Всего за три недели всё было готово к началу эксплуатации. Из двадцатиметровых, снаружи смонтированных секций рельсов со шпалами положить три километра пути, пока одноколейного – плёвое дело. Так полковник и выразился. И шоссейная двухполоска рядом – в полном порядке, до выходного портала хоть на лимузине подъезжай. Дальше, конечно, на той стороне, до самой заброшенной бетонки на Златоуст (бывшей секретной, для ракетных тягачей), ехать желательно на вездеходах и гусеничной технике, но вполне можно, в любую погоду.
12
СНИП – строительные нормы и правила.
Однако, если Президент согласие всё же даст, императорские инженерные войска, хоть с привлечением областных дорожных служб и фондов, хоть без оного, наподобие древнеримских коллег, за следующий месяц проложат такую дорогу, что пресловутой МКАД стыдно станет. Причём – не украв ни копейки казённых денег.
Очень это легко и просто делается – пресечение якобы непреодолимой силы коррупции. Если есть, конечно, хоть малейшее желание ей воспрепятствовать. Один конкретный человек смету подписывает, второй с ней соглашается (или нужные поправки вносит, поскольку за всё отвечать ему лично). Финансирование открывается на имя непосредственного исполнителя. Между заказчиком и производителем работ – ни единого посредника. Одни безгласные подчинённые. Сегодня за сто рублей расписался – завтра квитанции и платёжные ведомости на стол. Расходы непредвиденные возникли – или оправдай форс-мажором, или возмещай из своего кармана. Как в нормальной семье: сегодня жена, скажем, картошку в десять раз дороже обычной купила (ну, получилось так!), значит,
А закончили объект, сдали совершенно ни от кого не зависимому военпреду(за которым свой пригляд) – тогда и посмотрели, кто в пролёте, казна или подрядчик. Казна своё в любом случае с подрядчика возьмёт, а уж он, болезный, может озолотиться на удачном контракте да с премиями всякими, тоже заранее оговоренными, – за срочность, за качество, за полезные рационализации. А в трубу вылетит, так до нас сказано: «Не умеешь – не берись».
Тем более, как известно, традицию – пешком по этапу к месту отбытия наказания, если ни от кого не зависимый, кроме как от Государя, генерал-прокурор подобную меру изберёт – никто не отменял. Прогулка от Москвы, скажем, до Соль-Илецка, не говоря о Магадане, прочищению мозгов и возрождению нравственного чувства очень способствует (гораздо лучше для здоровья, заметим, чем душные тюремные вагоны и бесконечные пересыльные централы). Плюс сам срок (хоть и «пятёрка» обычная, а не бессрочная каторга), это не собственная дача на Лазурном Берегу или в Симеизе, это гораздо хуже. Сто раз подумаешь перед тем, как казённую копейку зажилить!
– А команда будет – от выходного портала ветку до стыковки с тамошней «железкой» тоже за два месяца кинем. Не впервой. Рельеф-то известный, тот самый, что и у нас, – будничным голосом сказал Клейнмихель. – Изысканий проводить не придётся, давно всё отснято, и глазомерно, и инструментально.
– Вы-то сами на той стороне были? – скорее из любопытства узнать, как реагирует на парадоксы природы обычный армейский инженер, спросил Фёст.
– Бывал, ознакомительно, – ответил полковник.
– И как?
– Да как всегда, – дёрнул плечом, где под брезентовой курткой топорщился погон, инженер. – До Трансатлантического кабеля письма шли из Америки в Европу месяц. Потом – три дня. Каравелла плыла шестьдесят дней, реактивный самолёт – пятнадцать часов. Теперь сообщения проходят за пятнадцать минут. У вас, я слышал, можно с любой точкой Земли сообщаться с любого места и в ту же секунду. Наши ведь, инженерные достижения. Сейчас оказалось, что в соседние миры проникать можно хоть на паровозе марки «ЭР». Ну и слава богу. Всё дело в том, что я совершенно не уверен, будто наши открытия как-то влияют на сумму человеческого счастья. Вы бы не хотели пожить на древнеримской вилле и сравнить?
«Ещё один философ на нашу голову выискался», – подумал Фёст, глядя на умное утомлённое лицо пожилого и опытного человека.
– А водку вы пьёте? – спросил он в стиле Салтыкова-Щедрина. – Если бы, например, выпить при сём две-три рюмки водки, то ничто бы, пожалуй, не воспрепятствовало нам, помимо свободно-разумного отношения к действительности, выразиться и так: «Господа! Да неужто же, наконец…»
«Современная идиллия?» – уточнил Клейнмихель, одновременно показывая взглядом и общим выражением лица, что означенный тезис полностью разделяет.
Что они и сделали, пока дрезина не докатилась до последнего звена рельсов, упирающегося в броневой щит.
Убедившись, что дело в основном сделано и остались только косметические, по сути, работы, уточнив ряд практических вопросов, в том числе и насчёт оборудования специальных пересадочных и перегрузочных терминалов с обеих сторон тоннеля, Фёст с Секондом вернулись в Москву. Вся командировка заняла ровно двое суток реального времени, без всяких межвременных скачков. Обычный самолёт, обычные автомобили.
На Столешниковом они застали и обеих «валькирий», и Мятлева, всех в полном порядке. Людмила не захотела посещать другую реальность, не дождавшись Фёста. А Леониду с Гертой здесь тоже было лучше. Генерал продолжал медленное и спокойное налаживание с «первой любовью второй молодости» ровных и в перспективе длительных отношений. Герта не возражала. Она тоже увлеклась своим новым положением, на ближайшее время не требовавшим никаких «служебных» действий. Вадим Петрович позволил ей «быть самой собой», и это было чудесно.