Не бойся, тебе понравится!
Шрифт:
Шайтар ответил долгим непонятным взглядом и молча вышел.
Жаль. Ей было что сказать ещё, да и сделать тоже…
Халлела прикрыла глаза, глубоко вздохнула. По телу бродили отголоски пережитого удовольствия, а губы кривила лёгкая улыбка. Всё же он хорош. С руками — особенно!
— Шахаб, — проговорила тихо, пробуя имя на вкус. Тот казался пряным и терпким — как и сам мужчина.
Подобного поворота она всерьёз не ждала, но шайтар сумел впечатлить. Ещё больше впечатлил бы, конечно, если бы, сбросив первое напряжение, остался для чего-то
Вскоре почувствовав в себе способность стоять без поддержки стены, Халлела выпрямилась. Стянув через голову свободное одеяние и отбросив в сторону кровати, сначала изогнулась, пытаясь разглядеть следы на попе. Легко это не вышло, а корячиться дальше не захотелось, и эльфийка, не утруждая себя одеванием, пошла в ванну как была — в одном каменном браслете на ноге с повязкой под ним и золотых узорах на коже. Прикрепленная к браслету тонкая цепь уже совершенно не беспокоила.
Определённо, жизнь в шайтарском плену с каждым днём играла всё новыми яркими красками!
Чувства удовлетворения хватило ненадолго. Холера встряхнулась и опять стала собой, и Шахаб… ну да, сбежал, никак иначе это не назвать. При этом он даже злиться на произошедшее не мог. На что? Она такая, какая есть. Это как сердиться на горы за камнепады и лавины или на небо за засуху. Да и собственное поведение не вызывало раздражения, только лёгкую досаду. Больше оттого, что всё ограничилось одним разом.
Наверное, сегодня у него просто не осталось душевных сил на яркие, сильные чувства. На место ярости и пронзительного удовольствия пришла апатия.
Шахаб прошёл в ванную, сбросил прямо на пол одежду, забрался под душ и пустил холодную воду. Тугие струи ударили по голове, разбились, потекли в лицо, заставив раздражённо фыркнуть, качнуться вперёд и прижаться лбом к стене. Вода молотила в спину между лопаток, остужая разгорячённую кожу. Слегка саднило плечи.
Проклятая эльфийская стерва не отпускала, и холодная вода не помогала избавиться от приятных воспоминаний. И навязчивых фантазий о том, чем можно было продолжить эту встречу.
Шахаб ощущал безнадёжную растерянность, когда пытался понять, что делать дальше. Разумный выход из ситуации оставался один, всё тот же: связаться с Шадом и попросить его забрать эту женщину. Но понимание правильного выхода не помогало принять решения. Он не мог её отпустить.
Не хотел, стоило называть вещи своими именами. Потому что — хотел её. Во всех позах. Может, если всунуть ей кляп, станет легче?..
Безумие. Чистой воды.
Повилика называла Мутабара мозгоправом и говорила об этом уверенно, со знанием дела. Сейчас, задумавшись об этом и вспоминая все его вопросы и суть разговоров, Шахаб прекрасно понимал, что исследовал лысый шайтар не только связь, но и тех, кого она объединила. И уж точно о его профессии и работе знал Шад, который наверняка не случайно выбрал именно этого врача. Брат не мог не видеть, насколько изменился младший за три года, и, конечно, хотел помочь. На его месте Шахаб тоже попытался бы.
Вот только он скорее шагнёт со Стены Предков, чем посвятит постороннего в детали, и катился бы этот Мутабар со своими умными мыслями под гору.
Сначала сбросит оттуда эльфийку, а потом шагнёт сам. Неплохой вариант. Окончательный.
Шахаб тяжело вздохнул, от души шарахнул обоими кулаками по стене. Боль помогла встряхнуться и ненадолго отбросить глупые мысли, так что он выпрямился и потянулся за мылом. Если окончательно смыть с тела следы, ощущения и запахи, жить станет легче. Ненамного, но станет; он знал точно.
О том, что в лаборатории что-то изменилось и появилась Халлела Безродная, пленник узнал, когда о нём вдруг вспомнили, и, однажды уснув, Шахаб проснулся в большом демонстрационном зале на цепях.
Честно сказать, такая перемена даже порадовала. В одиночной камере хотелось лезть на стену от безнадёжности, из всех развлечений имелись только собственные тело и разум, так что приходилось заниматься физическими упражнениями и тренировкой фокусировки и контроля силы: заглушенная какими-то эльфийскими приборами, она, однако, не пропала, просто не могла покинуть тело.
А тут вдруг такое разнообразие. Новые лица, новая обстановка. Да и разместили его ненамного хуже: на пол бросили тюфяк с одеялом и подушкой, кормить и поить не перестали. Правда, нужду теперь приходилось справлять в ведро, но эльфы даже отгородили отхожий угол занавеской и тщательно следили за чистотой. Чистотой «подопытного образца» в том числе, и, хотя мыли его из шланга, растянув перед этим на цепях, не сказать чтобы это расстраивало. К холодной воде шайтар привык давно, еще за время войны — в горных реках тёплой не найдёшь, а сильный напор радовал особенно.
Зато вокруг что-то происходило. Эльфы, полукровки и люди жили своей жизнью и совершенно не стеснялись присутствия немого шайтара. Общий эльфийский Шахаб знал не очень хорошо, но смысл понимал и даже как-то незаметно подтягивал языковой навык.
Поначалу Повилика ему понравилась, она казалась забавной и отличалась от остальных. Рыжая эльфийка с короткой стрижкой — виданное ли дело? Да и золотые узоры на коже смотрелись красиво. Он не любил татуировки, шайтары вообще не признавали подобных традиций, но на молочной, усыпанной веснушками коже рисунки выглядели произведением искусства, пусть он и не понимал их значения.
Восхищало её поведение. Халлела совершенно не боялась пленника. Было смешно наблюдать, с какой опаской обходят его остальные обитатели лаборатории, а эта поглядывала с интересом, подходила близко и вообще относилась как к большому, опасному, но воспитанному псу. Оскорбляться этим не приходило ему в голову: сам себя так поставил, а они враги, чего хорошего от них ждать? Да и начавшиеся эксперименты с магией оказались приятны и полезны: колыхали силу, заставляли шевелиться, и от этого становилось легче дышать.