Шрифт:
Глава
1
– Наташ, надеюсь, ты не забыла, что мы сегодня идём к профессору Селезнёву разбирать экспонаты? – Выразительно приподняв бровь, я посмотрела на подругу, которая уже намылилась к выходу из универа.
Она повернулась и недовольно скривила губки.
– Может, завтра разберём, а? Что-то я сегодня не в состоянии. Митрофанов выжал меня на последней паре, как лимон. Я домой хочу, Рада.
– Нет, сегодня. Мы же обещали профессору, – поджав губы, настаиваю я. – Иначе он нас просто не возьмёт к себе на диплом. Если для тебя это не важно, то для меня очень даже важно! Я хочу попасть в команду именно к Селезнёву,
– Да знаю я, знаю! Просто… – Подруга замялась, пряча от меня глаза.
– Просто что?
– Просто… Там будет он, Митрофанов.
– А-а-а, теперь понятно! – понимающе улыбнулась я. – Да не бойся ты так, не съест же он тебя. Тем более, это будет внеурочное задание. Пары ведь закончились. И потом, отчитываемся мы перед профессором, а не перед его аспирантом.
Наташа пожала плечиками и согласно кивнула.
Теперь понятно, почему она в последнее время стала увиливать от внеурочных заданий. У профессора Селезнёва был очень вредный и дотошный аспирант Александр Митрофанов, и у них с подругой ещё с начала семестра возникла особая «любовь»: он докапывался до неё на занятиях, из всей группы почему-то уделяя именно ей особое внимание, а она за это дерзила ему и показывала свои острые зубки. Поэтому каждое практическое занятие у Митрофанова превращалось в настоящее поле битвы, после которого Наташа ужасно злилась, а по ночам ревела в подушку. Она, конечно, думает, что я не знаю, но я-то всё слышу и, кажется, начинаю догадываться о том, что с ней происходит. Скорее всего, подруга влюбилась. Вот только она ни за что не признается в этом даже самой себе.
Поднявшись на кафедру, мы сразу же направились в аудиторию, отведенную для хранения экспонатов, привезенных профессором из последней экспедиции в Египет.
Сколько здесь было всего интересного – ужас просто!
Профессор Селезнёв был одним из старейших преподавателей ГАУГН, а также самым опытным археологом не только в универе, но и во всей России. А как он лекции читал – будто сказку рассказывал: с таким вдохновением и энтузиазмом, что любой препод позавидовал бы такому умению завлечь аудиторию. Только у Селезнёва лекции заканчивались полным аншлагом. Студенты тянулись к нему, с первых же занятий попадая в сети его невероятной позитивной энергетики. Но ещё больше их притягивало то, что профессор частенько ездил в заграничные экспедиции, обязательно беря с собой парочку лучших своих студентов. Поэтому почти каждый из них мечтал попасть на диплом именно к нему.
Вот и я мечтала, как все. Мечтала о приключениях и далёких странах, о древних тайнах и неизведанных местах на планете, в которые ещё ни разу не ступала нога человека.
Короче, я была неисправимой мечтательницей. А вообще поступать на археологический я решила ещё в шестом классе. Сразу сказала родителям, что буду археологом и поеду на поиски затерянной гробницы в Египте. Почему-то тогда я свято верила, что она там обязательно есть – гробница какого-нибудь древнего фараона, которую ещё никто не умудрился найти. А я бы нашла.
Эх, мечты, мечты!
Но мечтать ведь никто не запрещает. Плохо, когда у человека вообще нет мечты. А у меня она есть, и я намерена идти к ней любыми путями. Вот именно поэтому я и решила с самого первого курса, что на диплом пойду только к Селезнёву и ни к кому больше.
Вот уже пару недель мы с подругой выполняем важное задание, от которого зависит, возьмёт профессор нас в свою команду или нет. Мы должны рассортировать привезенные из последней экспедиции экспонаты по номерам и аккуратно сложить их в соответствующие коробки, а также сделать перепись всех находок и занести данные в журнал в соответствии с номерами на бирках.
Работа кропотливая, но очень ответственная. И то, что профессор доверил её нам, уже говорит о многом: возможно, мы с Наташей всё же попадём в команду Селезнёва.
Ух, как же я рада!
Моя подруга тоже радовалась, ровно до того момента, как её отношения с Митрофановым не обострились до предела. Мы уже две недели копошимся, разбирая древности, и всё это время он постоянно ошивается рядом. То шуточки свои отпускает, не совсем уместные, то командовать начинает. Видите ли, все мы делаем не так и всё не эдак. Ещё и «недотёпами» нас как-то «обласкал»!
Мне лично все его придирки до фонаря – главное, чтобы профессор в итоге остался доволен. А вот подруга злится. Фыркает на все его замечания и пыхтит, как ужаленный в попу ёж.
Вот и сегодня, взяв ключ у лаборанта, наткнулись на Митрофанова. Сидит себе в лаборантской и чаёк попивает. И, конечно же, он не упустил момент, чтобы не подколоть нас:
– Ну что, девчонки, долго ещё будете заниматься переписью? Медлительные, как черепашки! В нашей работе нужно быть пошустрее.
– Главное – не скорость, а качество, Александр Дмитриевич. Вам бы это нужно знать! – огрызнулась Наташа и вышла из кабинета, неприлично громко хлопнув дверью.
Ну, всё, теперь он точно от неё не отстанет – будет нам сегодня весь вечер глаза мозолить, да нервы трепать.
– Ну, я пойду. У нас ещё работы полно. – Я попятилась к двери и выскочила в коридор вслед за подругой.
Глава
2
– Наташ, ну ты чего? Подожди! – Догнав подругу, подхватила её под руку и развернула обратно к аудитории. – Да не обращай ты внимания на этого индюка! Разве ты не видишь: он же специально тебя подкалывает?!
– Задолбал меня этот Митрофанов! Сил моих больше нет! – не выдержав, вспылила Наташа. – Вот что он ко мне привязался, а, Рад?!
– Ну-у-у… я думаю, что ты ему просто нравишься.
Я решила всё-таки открыть подруге глаза, потому что либо она совсем слепая, либо просто притворяется.
– Что?!
– А что? – Окинула её невинным взглядом. – Тут только слепой не заметит, как между вами искры летают.
– Он же аспирант.
– И что? Аспиранты, по-твоему, не люди, что ли? Думаешь, им не могут нравиться симпатичные студентки?
– Ну… могут, конечно, но… – Наташа задумалась. – Да нет, глупости это! Он… он просто придурок! – Смутившись, Наташа зашагала к аудитории.
– Ага, придурок! – улыбнулась я.
В аудитории мы сразу же принялись за работу. На сегодня нам плану предстояло разобрать целую кучу древних фолиантов: несколько больших книг, свитки и множество каменных обломков с выбитыми на них египетскими иероглифами. К сожалению, это всё, что досталось профессору после того, как основные богатства, найденные на раскопках древнего захоронения, конфисковали власти Египта для своих музеев и на продажу частным коллекционерам. Но для московского универа это настоящие богатства, которые обязательно будут выставлены в музее университета, а часть ещё и в МГУ отправят, на кафедру археологии.