Не будите Гаурдака
Шрифт:
С точно таким же успехом.
Физиономия его стала пунцовой.
— К-кабуча… — процедил он свирепо сквозь зубы, вернул квадрат в исходное положение с таким видом, словно тот стал его личным врагом, и двинулся дальше.
И прошел ровно пять шагов.
Неожиданно и от этого еще более громко внизу хлопнула дверь, и по ступенькам застучали торопливые спотыкающиеся шаги.
Но опережая их, к площадке под крышей несся срывающийся, брызжущий почти истеричным возмущением голос Кириана:
— Да вы чего там, совсем ополоумели?! Вы хотя бы предупреждайте!!!
Грохот гулкого чугуна еще под четырьмя парами ног и истовые выкрики, требующие если не голову экспериментатора, то хотя бы немедленного предъявления его совести, контрапунктом вливались в гневный монолог миннезингера.
— ГДЕ?! КОГДА?! — едва не сбивая лукоморцев, ринулся навстречу захлебывающемуся негодованием пииту Агафон.
— Вот только не надо делать вид, что ты тут ни при чем!!! — как хтонический призрак отмщения, над уровнем пола показался менестрель, и вид его был грязен, дран и гневлив.
— Да можешь ты толком сказать, что там у вас случилось?! — без прелюдий маг ухватил гвентянина за грудки, вытянул через последние три ступеньки — только обитые железом носки сапог глухо брякнули по металлу, встряхнул…
В лице его премудрия, похоже, заиграло нечто такое, от чего миннезингер моментально захлопнул рот и втянул голову в плечи.
— НУ?! — грозно проревел Агафон.
— М-могу, — нервно икнув свежими коньячными парАми, быстро сообщил бард. — Мы сидели на камушках рядом с башней, в стороне от двери, скорее, где-то сбоку, с подветренной стороны… кушали ужин…
— И что вы там без нас лопали? — кольнула Серафима певца голодным взглядом.
— Для хода эксперимента — неважно, — поэт быстро облизнул замасленные губы с прилипшими крошками и снова воззрился на волшебника: — …и вдруг на наши головы обрушивается конец света! Практически овеществленный апофеоз форс-мажора! Всех бросает сначала в одну сторону, потом роняет наземь, потом швыряет в другую, после чего…
— Поляризатор?!.. — не дослушав живописание злоключений, с замиранием сердца выдохнул Иван.
— А мы почему ничего не почувствовали? — нахмурилась царевна.
— Нога!!! — взревел радостно Агафон и, прежде чем кто-нибудь успел что-то сообразить или воспротивиться [166] , метнулся к серебряной доске, согнул лапку и переставил зеленый квадрат на одну клетку вправо.
Незримая сила швырнула экспериментаторов и замешкавшуюся на лестнице четверку к южной стене, пришмякнула к шлангам, ретортам [167] , симулякрам и прочим неопознанным конструкциям, выбивая дух, а вместе с ними — широкий ассортимент экспрессивных слов в адрес магии, всех магов скопом и одного присутствующего — конкретно.
166
Или опасливо глянуть
167
Оказавшимися совершенно случайно ли, или по прозорливости Кипариса небьющимися.
— Отключи… пожалуйста… — просипел Иванушка, энергично, но безуспешно пытаясь отделить себя от подозрительно потрескивающего фиолетовыми искрами абажуроподобного сооружения из дерева, гранита и золота.
Агафон дернулся в направлении серебряной доски — и тут же снова распластался по сплетению быстро раскаляющихся бронзовых трубок.
— К-кабуча… Я не достану! Я пришпилен, как цыпленок гриль!..
В спертом воздухе лаборатории стал распространяться запашок медленно разогревающейся до температуры тления куртки.
— Выключи свой агрегат немедленно! — панически взвыл менестрель, которого от открытой лохани с липкой, плотоядно побулькивающей черной жидкостью отделяло лишь полступни и короткий пучок стиснутых в кулаках синих светящихся волос.
— Экспериментатор, через пень тебя да в коромысло!!! — сквозь зубы сообщила свое мнение о друге Серафима, втиснутая неведомой, но непреклонной силой между двух колонн, опутанных вездесущими шлангами — холодными, как все ледники Отрягии, и стремительно покрывающимися толстым слоем изморози.
— Агафон, прекрати это! — донесся снизу возмущенный голос Олафа под аккомпанемент непрекращающейся — и бесплодной борьбы с неведомой силой.
— Пожалуйста!.. — приглушенно, словно из-за другого тела, выкрикнула Эссельте.
— Ваше высочество, простите, но я не могу отодвинуться от вас ни на шаг!.. — долетел растерянный голос контрабандиста.
— А если бы мы были в это время у другой стены, о неосмотрительный сын магии?! — жалобно воззвал Ахмет.
— Да я сам тут скоро поджарюсь! — чародей сделал новую — и такую же безуспешную попытку оторваться от комплектующих аппарата.
— В-в-вез-з-зет-т-т… т-т-теб-б-б-бе… — простучала зубами Сенька, чувствуя, что еще немного — и покрываться инеем начнут уже не колонны и трубки, а она сама.
— Надо… по полу ползком добраться?.. — предложил Иванушка, попробовал осуществить свой проект — и закончил там, где начал, не стронувшись с места даже на сантиметр.
— Снимите меня отсюда!!! — жалобно провыл менестрель. — Я плавать не умею!!! А оно ко мне тянется!!!..
— Ну, чароплет твою через кочерыжку… — прорычала сквозь стиснутые зубы царевна.
— Э-э-эй!!!.. Никто ничего не трогает!!! — то ли заметив движение руки Сеньки, то ли угадав ее намерения, успел выкрикнуть волшебник, прежде чем царевна дернула изо всех сил одну из трубочек — выдирая из соединяющего ее с колонной патрубка.
Синее свечение в башне, растерянно пыхнув, погасло — а другого уже не было. В комнате воцарился абсолютный мрак и тишина…
Взорвавшаяся через пару секунд голосами, стуком, грохотанием — и смачным плюхом.