Не будите спящего кота
Шрифт:
– Ну почему, о небо, ну почему вы все такие упертые глупцы?! – брюнет возвел очи горе. – Императорской семьи больше нет! Теперь кто силен, тот и берет свое, - брызжа слюной, кричал он.
– Неправда! – рассек кинжалом его гневную тираду тонкий детский голосок.
Из-за спины Маши вышел самый молодой член их команды.
– Мое имя – Эстель, я - дочь Тессона, сына Фенрима. Я – последняя из оставшихся в живых членов императорской семьи. Это моя земля. А эти люди – мои подданные.
От удивления у брюнета поползла вверх бровь. Он повернулся к принцессе, но ее тут же закрыла широкая грудь Роэла.
– Только дай повод, - процедил он сквозь зубы.
Как из ниоткуда, набежала стража, взяв переговорщика в полукруг. На секунду он показался растерянным, но вдруг его хохот снова огласил тронный зал.
– Вам не поможет эта девчонка! Пара легионов была бы полезнее. Но к вашему сожалению, легионов больше нет… А ты, - с насмешкой обратился он к Роэлу. – Рыцарь-защитник императорской семьи… Купи себе нормальные доспехи, - мягко добавил он и провел пальцем по глубокой царапине на грудной пластине его кирасы, от чего повреждение доспеха затянулось.
Пока звучала речь брюнета, у Маши возникла гениальная, на ее взгляд, идея, как освободить Милтию и спасти замок, не нарушив при этом условий переговоров. Зная, что Сирен всегда в курсе, о чем думает любой человек рядом, она не стала ничего озвучивать, а просто вопросительно посмотрела на него. Телепат отрицательно покачал головой. Девушка вопросительным жестом показала на свою голову, обводя ее невидимым обручем. Сирен пожал плечами.
– …на этом я вынужден раскланяться, - незнакомец в черном слегка поклонился. – Я еще вернусь. Но разговаривать нам будет уже не о чем. Очень жаль…
Он двинулся к выходу, утягивая с собой на поводке, как собачонку, эльфийку. Стража расступилась, пропуская его. И Маша решилась.
– Ну зачем так скоро уходить? – сладко проворковала она, вызвав этим не меньшее удивление окружающих, чем речь вечно молчавшей до сего момента принцессы. – Не останетесь даже на ужин?
Брюнет остановился и так же озадаченно уставился на девушку, как и ее друзья. А она отпустила кота и, неспешно, качая бедрами, подошла вплотную к нему.
– Я думаю, мы сможем договориться, - Маша почти прижалась к черному нагруднику переговорщика и запустила руку в его волосы.
Брюнет медленно расплылся в улыбке и вдруг снова расхохотался.
– Извини, милая, но я не завожу за один раз больше одной зверушки.
Он покинул тронный зал. И еще долго в ушах Маши звучал его мерзкий смех. Повернувшись к друзьям, она поймала на себе всеобщий осуждающе-удивленный взгляд. Казалось, даже кот смотрел неодобрительно. Хотя коту, вероятнее всего, больше не нравилось то, что его отпустили на холодный пол.
– Я думала, у него обруч на голове, как у тех, - виновато опустила голову девушка. – Хотела его снять, тогда Сирен бы им занялся, и все наши проблемы разрешились бы… А у него не было там ничего… Кроме перхоти, наверное, - она брезгливо вытерла руку о подол своего платья.
Мужчина на троне покинул свое место и подошел к гостям. Он приблизился к Эстель и преклонил перед ней колено. Роэл, а за ним и Сирен последовали его примеру. Маша покосилась на холодный каменный пол, на Туони, оставшегося стоять, и решила не торопиться с проявлениями уважения.
– Роэл.
– Я не предам ваше доверие, - с волнением в голосе произнес Роэл.
– А теперь нам нужно обсудить наши дальнейшие планы…
Глава 16.
Из-за раскрытия принцессой своей личности, прятать ее было уже бессмысленно. Впрочем, и уже негде. Империя к пескам от Бории кишела «голубыми молниями», а из ближайшего возможного укрытия, гор гномов, уже много дней не приходило вестей. Исходя из этого, другого выхода, кроме как обороняться до последнего, не оставалось. После принятия этого решения, Роэл отправил девушек спать, сославшись на то, что они все равно ничего не понимают в военном деле, и в разработках плана обороны будут только мешать. Эстель согласилась с этим без возражений, а Машу пришлось уговаривать, но и она тоже сдалась, хотя и долго кричала про какую-то «эмансипацию».
Свеженареченного рыцаря-защитника же разрывала мучительная дилемма. Он не мог оставить принцессу, своего сюзерена, и он не хотел отпускать Машу в Эпис. Брать Эстель с собой в горы было бы верхом глупости, так что для разрешения этой проблемы нужно было как-то убедить пришелицу из другого мира остаться в замке. При этом совершенно неизвестно, где ее жизнь будет в меньшей опасности. С одной стороны, Бория под угрозой захвата вражеской армией. Ну а с другой – неизвестная угроза в Эписе, с которой, по-видимому, не смог справиться даже могучий Нергал. Роэл рассудил, что известная угроза намного лучше неизвестной, и посчитал это достаточным основанием оставить Машу в замке. Оставалось только как-то ей об этом сообщить. И это для бесстрашного рыцаря-защитника было сложнее, чем идти в бой с ордой разъяренных орков.
С гор пришла гроза. Капли дождя барабанили по стеклу, а ветер яростно трепал знамена борийского замка, будто тоже стремился захватить эти земли. Роэл стоял за массивным столом из керийского мрамора и рассматривал карту прилегающих к замку территорий. Напротив него сидел один из его братьев, третий сын герцога борийского, Нолтон. Компанию им составлял белоглазый мальчишка, Сирен, которому по возрасту не положено было участвовать в разговоре взрослых мужчин, но его способности делали его не менее опытным, чем присутствующие. Наверняка, он уже знал, к какому решению приведет разговор на тему текущего положения, но молчал.
– Так значит, у нас есть маг, способный за удар сердца обратить в пепел сотню воинов, некромант, поднимающий трупы и создающий големов и слепой мальчишка, который может парализовать пол легиона или даже направить ее против второй половины, - если Нолтон и был рад такой неожиданно мощной поддержке, то он это хорошо скрывал.
– Да, только двое из них не граждане империи и свободны в выборе помогать ли нам, или продолжить свой путь дальше в Эпис, - высказал наболевшее Роэл.
– Эпис? Мда… Деревни, что к горам от нас, жалуются на разгул нежити в тех краях. Бьюсь об заклад, подземелья гномов вымерли и кишат ходячими трупами. Идти туда – самоубийство.