Не будите спящего спинорога
Шрифт:
– Это еще что за хрен? – спросил Пит.
– Многие люди боролись за то, чтобы вы жили в стране молока и меда, – продолжал Серж.
– Отвянь, чокнутый!
Серж шагнул вперед и стукнул Пита указательным пальцем по груди.
– Они живут по правилам, а ты нет. Мне это неприятно. Пит ударил Сержа по пальцу.
– Да пошел ты!
Серж снова постучал Пита по груди.
– Уважай правила.
– Да, – поддакнул Коулмэн, бросая банку из-под пива на газон Пита. – Правила!
Пит фальцетом завопил:
– Не трожь газон!
Бросился за банкой и унес ее в мусорку.
– И вообще зачем заводить такую злобную собаку? – не унимался Серж. – Знаешь что я думаю? – Он поднял большой и указательный пальцы, сложенные в универсальный жест всех времен и народов: «У тебя крошечный член». В толпе засмеялись.
Пит злобно огляделся.
– Пошли вы все к черту!
Серж нашел взглядом Коулмэна:
– Коулмэн, твой номер!
Коулмэн задрал правую ногу, продемонстрировав подошву. Шипованная.
– Только попробуй! – сказал Пит. Коулмэн зашаркал по газону.
– Нет! – закричал Пит.
Коулмэн прошелся «лунной походкой».
– Мой газон! Прекрати!
Коулмэн исполнил пируэт.
– Распутин! Фас!
Собака не шелохнулась. На заднем плане Коулмэн отбивал чечетку.
– Я сказал: фас!
Распутин не двигался.
– Да что за дела? Фас! Я приказываю!
Распутин почесал лапой за ухом. Коулмэн запрыгал чертиком.
– Тупая дворняга! – Пит пнул Распутина в бок. Пес взвизгнул.
Коулмэн бросился к Питу и схватил его за руку.
– Не смей бить животных!
– Отвали! – Пит швырнул Коулмэна на землю.
Раздался грозный рык. Пит повернулся и успел увидеть, как на него летит Распутин. Пес повалил хозяина и сомкнул челюсти на его правой руке.
– Не меня! Его! – заорал Пит. – Фу! Отпусти!
Распутин замотал головой, вгрызаясь в мышцы.
– Убивают! Он взбесился! Помогите!
Глэдис покачала головой.
– Рано или поздно это должно было случиться.
– Беда ждала за порогом, – добавила Марта.
– Кто-нибудь, застрелите его! Застрелите эту паскудную тварь!
Толпа начала расходиться.
– Спасите! Не бросайте меня!
Серж и Коулмэн отправились к дому. Коулмэн стучал шиповками по тротуару.
– Я и не знал, что ты такой гринписовец, – заметил Серж.
– Я не экстремист, но уважаю чувства всего живого.
– Похоже, я тебя недооценивал.
– Нельзя обо мне судить, только когда я обдолбанный.
– И то верно…
19
Второе увольнение за пару месяцев прошло для Джона Милтона не бесследно. А точнее, закончилось нервным срывом.
Не таким срывом, когда голым корчишься на полу гостиной и дрожишь от озноба, хотя батареи работают на всю катушку. Джон катился вниз куда медленнее, перенес весь кризис на ногах, как скрытое воспаление легких, и внешне до самого конца вел себя нормально.
В понедельник он снова открыл страницу объявлений и после недельных поисков устроился в единственное место, какое нашел: продажа подержанных автомобилей в салоне «Тампа-Бэй моторс», зарплата исключительно из комиссионных.
Джон быстро перезнакомился со всеми коллегами: Стю, Вик, Род, Датч, Френчи, Рокко. Рокко Сильвертоун после безвременной кончины Честного Эла занял место самого напористого продавца подержанных машин в Тампе.
Коллеги относились друг к другу уважительно. Когда на стоянку забредали покупатели, продавцы по очереди, в алфавитном порядке, устраивали на них засады. Но только не Рокко. В первый же день Рокко объявил, что сам будет выбирать себе клиентов. Кому не нравится – вперед, докажи на кулачках! Никто не возражал: большой хищник пусть ест, а мы свое ухватим.
Джону Милтону потребовалась всего неделя, чтобы занять в «Тампа-Бэй моторс» привычное место: на нижнем конце пищевой цепочки.
В третью пятницу июня Рокко приехал на работу рано, с каким-то голодным выражением лица. Что-то будет – он это чувствовал. Рокко особо пружинистой походкой пошел к умывальнику, вооружился бумажным конусом с водой и стал разгонять несанкционированно вторгнувшихся ос. Потом смял конус и ударил им Джона по лбу.
– Эй! – возмутился Джон. – Перестань!
– Переста-ань! – передразнил Рокко.
Все засмеялись; Рокко зажал Джону шею локтем.
– Пусти!
– Пусти-и-и!
Джон так яростно извивался, что от натуги пукнул, чем вызвал новый взрыв смеха. Наконец Рокко заметил хорошо одетого покупателя, выпустил Джона и направился навстречу клиенту.
Рокко абсолютно не разбирался в машинах, хотя продавал их как не фиг делать. Зато он знал толк в людях – кому отвесить комплимент, кто стушуется, если припугнуть, а кто не прочь послушать свежие неполиткорректные анекдоты. Плюс к тому Рокко нельзя было не заметить: широкие плечи атлета от природы, фигура, не требующая изнурительных занятий в спортзале, да еще и сшитые на заказ костюмы. Рокко владел всеми стандартными приемами продажи. Если за машиной пришли супруги, он говорил: «Что вы, я не хочу вас торопить! Смотрите, я ухожу! А вы не спеша, наедине поговорите у меня в офисе» (где он поставил «жучки», чтобы подслушать, на какую цену согласны покупатели). Потом предлагал те же деньги, умалчивая еще о четырехстах долларах за «подготовку, проведенную продавцом», заранее внесенных в бланк договора.
Рокко вел себя как заблагорассудится, потому что приятельствовал с хозяином. Устроившись в «Тампа-Бэй моторс», Рокко мигом выяснил, к чему питает слабость владелец салона. Оказалось – к рыбалке.
В рыбалке Рокко разбирался еще меньше, чем в машинах, но кому какая разница? Он повез хозяина на Флорида-Кис, порыбачить на отмели. Когда воду прорезал блестящий спинной плавник тарпона, хозяин достал удочку. Рокко – ружье.
Серебристая рыба, продырявленная пулями, проплыла мимо, качаясь на волнах. Хозяин не выдержал: