Не будите спящую ведьму

Радин Сергей

— Ирония судьбы. Саймон — убеждённый вегетарианец.

Бланш невдалеке увлечённо рассказывала что-то одному из подземных жителей. Говорила она хоть и азартно, но вполголоса, как все в толпе. Её правая рука машинально опиралась на пояс с небрежно сунутым, ближе к телу, короткоствольным лазерным пистолетом. Малыш Ларс тихонько выдернул ладошку из мощной длани Дайкса и, подойдя к Бланш, встал так, что кисть брюнетки касалась его головы. Бланш машинально погладила малыша по встрёпанным волосам, и Ларс, не взглянув на женщину, просто прислонился к ней — с тем же безучастным, всё ещё припухлым от ночных слёз лицом. В глазах брюнетки вспыхнул вихрь трудноопределимых чувств, настолько сильных, что поневоле обернулся лейтенант Тайгер. Бланш подхватила малыша на руки и подсадила на бедро, как давеча Дайкс. Мальчик обнял её и, положив голову на плечо, уснул. А Бланш, насупившись, огляделась, и вот теперь-то можно было понять её основное чувство: наверное, так оглядывается волчица, оставшись с последним волчонком. А Денис стоял метрах в двух от беснующегося Саймона и молчал.

— Ата, ты у нас "терра инкогнита", — сказал майор, задумчиво рассматривая дребезжащую клетку. — Не могли

бы вы с Тайгером сделать что-нибудь эдакое, например, просканировать Саймона?

— Туманное предложение, Брент. Зачем его сканировать, когда и так ясно, что с ним происходит?

— Ты права. Я туманно выразился. Мне бы хотелось, чтобы вы — в идеале — попробовали наладить контакт с этим существом. А вдруг с ним можно договориться?

— Отказаться от желания обрести плоть? — усмехнулся Тайгер.

— Согласен. Звучит, по крайней мере, странно. Но ведь там разумное существо. А может, удастся найти эквивалент человеческой плоти?

Я подумала, что понимаю майора. В клиниках многих планет находятся люди, в результате травм впавшие в невыводимую кому. Эти растения втихую часто используются как доноры. Но наберётся ли столько тел, сколько их необходимо для Персея, чтобы возродить старую расу? И потом. У большинства тел-растений необратимо покалечен мозг. Если персейцы ведут себя жутким образом, внедрившись в здоровое тело со здоровыми мозгами, что будет в случае, если?.. Нужная комбинация пальцевого рисунка в воздухе прошла незамеченной. При необходимости я, конечно, могла бы перейти на проникающее зрение, всего лишь слегка поднапрягшись. Но тогда способ видения был бы не слишком прочным: стоит однажды отвлечься на пустяк — и я снова буду видеть в обычном режиме. А нужная цепочка знаков закрепит уровень зрения так, что потом убрать его можно лишь снимающим рисунком. Имбри опускал руку, когда я обернулась. На проникающее зрение он переходит неуверенно, медленно, но переходит. Вот он захлопал глазами, словно стараясь проморгаться. Со стороны ничего особенного: ну, попало что-то человеку в глаз, ну — хлопает он ресницами… Какого чёрта! Он что — собирается наблюдать издали, что мы будем делать? Так ничего и не решив с Имбри, я подошла к Саймону. Череп, едва обтянутый паутинно-тонкой кожей, оскалился мне навстречу. Пародия на человека прыгнула вперёд с такой силой, что я испугалась: как бы голова и кисти рук не отлетели от врезавшихся в них наручников. И уже машинально вскинула руки, словно посылая большой мяч на голову Саймона. Толпа за спиной охнула, когда Саймон рванулся ко мне, но после моего жеста наступила мёртвая тишина: Саймон упал. Я "брала" мячи с потолка и теперь уже спокойно и сильно "ставила" их над лежащим телом. Энергию сверху трудно было брать: преградой случил цементированный, каменный пол-потолок подземки, сплошь пронизанный металлопластиком средств связи. Но и лазейки существовали. Именно сквозь них я тянула энергию, поднимая вокруг Саймона решётку ещё одной, но на этот раз невидимой клетки. Справа стоял Тайгер и напряжённо снимал эмоциональную информацию со вздрагивающего тела. Слева — я снова вздрогнула от неожиданности — встал Ник Имбри. Он "просунул" руку сквозь "решётку" и сделал странный для остальных благословляющий жест. Тело Саймона обмякло. Неплохо. После создания "клетки" я и сама могла бы обездвижить захваченное тело, но лучше, что оно не мешает уже сейчас. Не давит на психику — имею в виду. Так что я про себя неохотно, однако всё же сказала Нику спасибо. Теперь же, закончив с безопасностью, я сразу обследовала голову Саймона. Так и есть. Чумовик, наверное, спрятался где-то сверху, а потом внедрился в человека через макушку. Осторожно, стараясь не потерять едва заметный след, похожий на чёрную нить, теряющуюся в светлых облаках мозга Саймона, я начала искать узурпатора. В какое-то мгновение я будто вернулась в реальный мир и обнаружила собственную челюсть напряжённой до дрожи, а рот — кривым от брезгливости: чем глубже в череп Саймона, тем сильнее становились разрушения, проделанные сначала якобы безобидной чёрной ниточкой. То тут, то там мокли прозрачно-желтоватой жидкостью язвы, объедающие те же светлые мозговые облака. Поразительно, что Саймон до сих пор не превратился в идиота… Далее нить превратилась в приличных размеров нору — сплошную язву с почерневшими от гнили стенами. Как-то не подумав о том, что произойдёт при встрече с чужим, я легкомысленно "скользнула" к следующему повороту. И с разбегу влетела в уютное гнёздышко, где болезненно-жёлтым сиянием пульсировала мутно-чёрная сфера. Будучи парализованным силой двух энергознаков — моего и Имбри, пошевелиться чумовик не мог, но моё вторжение не прошло незамеченным. Неподвижная сфера замигала жуткими всполохами мертвенного, зеленоватого цвета, а из внешнего мира голос Ника шепнул:

— Ата, выходи. Мне не справиться. Саймон убьёт себя.

Вырвавшись из добровольной темницы чумовика, я похолодела: Саймон был уже в настоящей клетке и бился головой о прутья, разбивая в кровь лицо и грудь. В толпе подземельцев отчаянно закричали женщины. В клетку бросился Дирк, за ним, не раздумывая, — Ник Имбри. Куда они лезут, чёрт бы их подрал! Добежать не успели. Оба. У порога клетки их просто отшвырнуло. Разъярённая неудачей и собственной непредусмотрительностью, я, прижав полусогнутые руки к бокам, со вскинутыми чуть кверху пальцами — кончиками вперёд, медленно пошла к Саймону. Быстро идти было трудно: я ещё никогда не собирала столько энергии. В тот момент я даже не подумала, что существует трудность в стягивании силы сверху сквозь препятствия. Шатаясь, я шагнула к невольному самоубийце, как во сне услышала рыдающий мальчишеский зов: "Саймон! Саймон!" Руки сами ухватили исхудавшее плечо парня, разворачивая. Секунды две мы смотрели друг другу в глаза. Моя левая рука поднялась, когда Саймон содрогнулся в начале нового самоубийственного рывка на прутья. Поднялась и успела лечь на желтовато-зернистые глаза. Боюсь, я уже не могла рассчитывать мощь отрегулированной для убийства чумовика силы. Саймон рухнул. Из точки между бровей вылупился сферической формы дымок и, с нехарактерным для дымка щелчком, лопнул. Где-то стороной пришло понимание: всё закончилось. Инстинктивно я начала быстро консервировать в себе остатки набранной энергии, не замечая, что левая ладонь до сих пор направлена на Саймона. Кто-то мягко взял ладонь и отвёл в сторону. Я машинально сжала пальцы и принялась переводить силу из смертельной в нейтральную, одновременно скатывая и уминая её по всем точкам ладони. Из состояния боевого энергетического транса я выходила неспешно, зная, что рядом нет враждебно настроенных личностей. Зачем торопиться, если есть возможность спокойно распределить по телу остаточную мощь? Сместив уровень зрения и начиная видеть обычным, одновременно я вернула и способность ощущать. Немного заторможенная (впервые приводила себя в порядок в нормальных, неэкстремальных условиях), я спокойно же приняла факт, что носом упираюсь в грудь Имбри, который по-хозяйски крепко обнимает меня. Странно, что Тайгер легко относится к властному "Моё!", буквально затопившему пространство "площади" с ошеломлёнными зрителями. Уж лейтенант-то соперника не мог не разглядеть. А, вот он, Тайгер. Стоит над Саймоном, чей пульс считает Дирк. Всё так же заторможено, голосом, которого не слышу внешне, а как-то изнутри, я спрашиваю несколько невпопад:

— А зачем они похищают ваших людей?

34. Дирк оглянулся с такой ненавистью, что лейтенант поспешил объяснить:

— Если Ата задаёт посторонние вопросы, значит, с Саймоном всё в порядке. А правда, зачем бандитам похищенные? Они ведь, насколько я помню рассказ Дениса, живут в районе продовольственных складов. Зачем им рисковать жизнью или свободой?

— Легче рисковать жизнью под землёй среди себе подобных, правила охоты на которых не меняются веками, — ответил Дирк. — Поведение людей легче понять, чем поведение чумовиков. Да, бандиты живут среди продовольственного изобилия. Но, чтобы это изобилие взять, нужно выйти из подземки. Чумовики не могут попасть под землю, но свободно шастают по складским помещениям. Бандиты стараются похищать людей с родственными связями: одного оставляют заложником — другого отправляют за продуктами. Зачем рисковать собственной жизнью, когда можно использовать чужую?

С этим риторическим вопросом он поднялся с коленей и в два шага очутился рядом со мной и Ником. Ник сразу крепче прижал меня к себе, так что я выглядывала из-за его плеча. Надо признаться, в объятиях Имбри я себя чувствовала гораздо уверенней, чем в руках Тайгера. Ник был опытным бойцом, в отличие от Эрика. Может, дело только в чувстве защиты?

— Ата, можно посмотреть твою руку?

Я протянула Дирку ладонь, слишком заинтригованная, чтобы спрашивать, зачем ему это нужно. Имбри хотел что-то сказать, но промолчал. Дирк мягко повернул мою кисть, внимательно обследовал место чуть ниже локтевого сгиба. Он даже провёл по нему пальцем… Глядя мне в глаза… "Ищет номер подопытного кролика из лаборатории Аугустуса Кейда", — неприязненно сообщил внутренний голос. "У них были номера?! У добровольных участников эксперимента?!" — поразилась я. "Добровольных… — проворчал голос. — Красиво сказано — добровольных…" Больше всего я испугалась, что ребята из группы тоже сообразят… Но Дирк стоял так, что широкая спина Имбри закрыла меня ото всех, а Тайгер был занят состоянием Саймона. А потом и я успокоилась: Дирк сам всем объявил, что подопытные кролики Кейда подписывали согласие на проведение с ними экспериментов. Даже если наши и увидят жест Дирка — не поймут. Другая мысль заставила заглянуть в сосредоточенные глаза бывшего начальника охраны лаборатории: вот как, он знает о номерах? И утверждает, что была добрая воля?

— Ты чем-то похожа на одну мою знакомую, — тихо сказал Дирк и чуть громче спросил: — Так что там с этим чумовиком? Мы поняли, что ты заставила его освободить Саймона. А сможешь ли ты обезвредить остальных? Или договориться с ними?

Я вспомнила гнилостно-рыхлый оттенок сферы, тающий в гипофизе Саймона, вспомнила странное ощущение, что сферу сейчас либо стошнит, либо прорвёт жидким гноем.

— Не знаю, что с остальными чумовиками, — медленно сказала я, стараясь свести воедино все ощущения при встрече с Субстанцией, — но, по-моему, этот сошёл с ума.

Ник неохотно разомкнул руки, но не уходил, и я чувствовала от него тепло, гревшее спину. Оно было и приятным, и раздражало: мне нельзя надеяться!.. Сама удивляясь себе, я жёлчно спросила Дирка, который уж точно не был виноват передо мной ни в чём:

— Был ли ещё случай, подобный случаю с чумовиком в Саймоне?

— У нас такого не видели, — раздумывая, проговорил Дирк. — Может, на той стороне города или в лаборатории наблюдали… Но у нас — нет, второго такого случая не было. Мне бы сказали.

Брент в это время переговорил с Тайгером, а Влад и Максим вынесли из клетки вконец обессиленного Саймона, предварительно сняв с него кандалы. Какая-то женщина из толпы деловито присела перед ним и сделала несколько уколов. Приглядевшись к коробкам, я сообразила, что Саймону ввели глюкозу и витаминные препараты. Чуть позже к нему прорвались Денис и Ларс, став лучшим восстанавливающим средством. Женщины в толпе радостно обливались слезами, а я постепенно начала психовать от странного впечатления, что какая-то информация прошла мимо меня, что прозвучали какие-то слова, дающие объяснения всему. Я толкнулась было к Саймону (Имбри, как привязанный, топал за спиной), но вышла на Дирка, которого минутой раньше увели для конфиденциального разговора Брент и Тайгер.

— Дирк, долго ли живут чумовики-оборотни?

— У нас не было возможности изучать их… Хотя… Эй, Риччи!

Из тесно надвинувшейся толпы протиснулся человек в серовато-голубом комбинезоне. Все мелковатые черты лица: узкие серые глаза, нос-крючок хищной птицы, поджатый маленький рот, а также широкие скулы и, на удивление, твёрдый волевой подбородок с ямочкой — отражали нетерпение: "Наконец-то и я пригодился!" Он протиснулся боком, и я не сразу увидела, что его правая рука согнута в локте и намертво пристёгнута к телу.